Александр Григоров - Знать [СИ]

— Может, знание какое применил?

— Так мы по-английски ни бельмеса. Как и он по-русски.

Карп Наумович потер переносицу и сморщился, будто ударили его, а не Гошу.

— То-то и оно, Гоша. — Несусвет проглотил таблетку, глотнул воды и запрокинул голову. — Английский надо знать. А вот что надо знать русский, такого выражения я не слышал.

Они переглянулись. Страшная догадка проскочила между небритыми лицами.

— Быстро экспресс-курс английского! — выкрикнул Карп Наумович. — И сам — за разговорник, чтобы знал элементарные выражения, пока этого Огнена не поймают!

— И ребят предупредить надо.

— Не надо, без паники. Пусть просто уши затыкают при разговоре с ним.

— Запросить из бюджета деньги на плейеры и гарнитуры?

Несусвет опешил. Он, постоянно ищущий возможность заработать, не сумел сориентироваться. А Гоша сообразил. Неужели пора на пенсию?

— Да, конечно, выписывай счета. Через наших оптовиков, со скидками. Но в договорах сумму правильную укажи.

Гоша медленно кивнул — сами, что ли, не понимаем?

— А вообще-то, все хорошо, — сказал сам себе Несусвет, когда Смык испарился.

Побег Рёшика он спровоцировал сам, пообещав госпоже Дюжик помирить ее с мужем, что, вроде бы, получилось. Куда рванет Пользун — яснее пареной репы. Теперь он не узник совести, а изменник Родины, на это закон у нас есть. Интуриста, конечно, отпустили рановато, но посмотрим, куда он подастся. Что-то подсказывает — в нашу ловушку, но без принуждения. Вот и ладненько получилось бы. Но Гоше об этом знать не нужно. На обиженных да испуганных воду возят. Ими же и власть держат.

Меня зовут Мирослав Огнен, и я ухожу от погони. Наверное, им хватило того заряда слов, который я выдал по памяти из арсенала Крейга и Марти. Первое, что пришло в голову, бесполезная ругань. Сработало. Неужели смысл ни при чем, дело в звуке?

Скорым шагом выхожу на улицу, возле остановки токуют таксисты. Эти понимают английский, даже если не знают его.

— Nuclear Physic Institute, — говорю первому. Видимо, у них очередь.

— Институт? Какой?

— Nuclear, — показываю руками гриб, — Booh!

— А, ИНЯД? Сто, поехали.

На таком уровне я русский понимаю. Ломит таксист по тарифу для приезжих, но спорить бесполезно. Тем более что по британским меркам — дешево.

— Let's go!

На этот раз попалась машина без кондиционера.

Бронский подул на паяльник и отложил его в сторону. Тихое и незаметное, казалось бы, движение отвлекло Борю от онлайн-битвы.

— Alles, — сказал Бронский. — Одно контрольное испытание, и запускаем.

— Вы бы сняли на видео — мало ли что.

— А что? — Николай Вальтерович махнул рукой. — Да нет, не посмеют. Второй раз не посмеют. Что они, идиоты? Ну ладно, меня уничтожат. Но открытие — зачем? Такая выгода…

— Общая выгода им не нужна, — ответил Боря, возвращая взгляд на монитор, — им нужна личная. И да, они идиоты.

Бронский перешагнул через натянутый шнур, идущий от аппарата к переходнику на силовой кабель. Чтобы провести его, пробили отверстие в стене — длины не хватало.

— Николай Вальтерович, вы, конечно, извините… — Боря говорил, глядя в монитор, потому что смотреть в глаза побоялся. — Зачем вам эта история с терроризмом? Мы же и вправду выглядим злодеями. Ученый мир может отвернуться…

Почти перепрыгнув через шнур в обратную сторону, Бронский, показалось, завис в воздухе и зацепился ногой. Провод зазвучал, как басовая струна — низко и зловеще. Профессор вернул равновесие и уставился в окно.

— Признаю, это был минутный порыв, жажда мести, желание показать значимость. Можно было все переиграть. Но я подумал и отказался. Да, рискую не только репутацией, но и вашими судьбами. Но понимаешь, Боря, в жизни рано или поздно наступает момент, когда без риска никак. Я всю жизнь бегал от бумажной работы, знаешь почему? Боюсь ответственности. Пока это касалось закорючек, малодушие сходило с рук. А сейчас дрейфить нельзя. И потом, раз идею с захватом поддержали остальные сотрудники, значит, они верят мне. Это слишком большая сила — вера. Крепче сильного взаимодействия. Надеюсь, меня поймут и коллеги за границей, они умные люди. Поэтому я продолжаю спектакль. — Он подошел к Бориному столу и заглянул в монитор. — Жизнь, Боря, не пройдешь заново. Но сохраниться порядочным человеком можно. Суть ты понял, в деталях — разберешься.

В молчании соорудили обед: крупно нарезанная капуста, черноватый борщ и макароны с подгоревшей котлетой — много ли приготовишь на электроплитке?

Только приступили к еде, как в открытое окно влетели резкие звуки:

— Стоять! Куда?!

— Пропуски!

— Ты в армии служил?

— Да… А-а-а!!!

Бронский открыл окно и увидел скорченного охранника на ступенях. Хлопнули двери центрального входа. Сквозняк дал спасительную передышку в непроглядной жаре.

Через пару минут дверь в кабинет открылась — на пороге стояли Пользун и молодой человек, которого Бронский раньше видел в офисе знати. Визит предводителя мог означать что угодно — от благодарности до шантажа.

Рёшик заключил Бронского в объятия — молча.

Сели пить чай с сухарями.

— Это лучше, чем могло быть, — сказал Николай Вальтерович, когда выслушал рассказ. — Но что все-таки случилось? Почему ужесточили режим?

— Понятия не имею, планетарную передачу им в редуктор. Не в этом дело. Главное — моя сила против них не действует.

Бронский посмотрел на Ростислава. Тот кивнул.

— Спасибо, что приютили, — Рёшик поклонился, — наверное, у вас будут проблемы.

— У нас и без этого проблемы.

— Но мне нужна еще одна ваша помощь. — Профессор обратился во внимание. Не стоило так быстро расслабляться. — Не могу блуждать в потемках — либо сила осталась, либо исчезла. Я должен проверить.

Бронский начал было отвечать, но Рёшик прервал его:

— Есть риск. Средний уровень знаний ваших людей высок, поэтому придется бить сильно. Если кандидат не найдется — пойму.

Он сел за стол и бесцельно покрутил в руке баранку. Потом раздавил на четыре кусочка. Принялся составлять из них целый бублик — не получилось.

Николай Вальтерович сделал вид, что погрузился в вычисление и даже запустил программу слежения за магнитной ловушкой, но аппарат не работал и показаний не давал.

«Бывший лидер знати потерял не только власть, но и способности к применению знаний. Допустим. Мне что с того? Он хотел использовать благо во благо, но не учел: помноженное на силу добро дает зло. Незнание превращает знание в ноль. Значит, и жалеть не стоит. Впрочем, с теоретической точки зрения интересно — откуда вообще взялась сила и куда она делась».

— Да, я понимаю степень опасности, — проговорил Бронский, глядя по-прежнему в экран, — уверен, здесь найдется человек, не жалеющий себя ради дела.