Александр Архипов - Платон – герой Союза

— Командира своего зови, — сказал Злой наводчику.

А когда из люка показался командир БМП, Злой попросил развернуть башню так, чтобы ствол пушки был под 90 градусов к машине. Башню развернули, а ствол опустили. А потом все молча наблюдали, как Бес привязывает к стволу верёвку, а Злой внизу вяжет свою коронку — испанскую удавку. Подволокли орущего Мехмета, одели на него удавку, затянули, чуть приподняли ствол пушки, поставив духа на цыпочки, и ещё раз спросили:

— Мехмет, где сегодня будет ночевать твой командир Мансур?

По всему было видно, что, если ответа не будет, ствол пушки пойдёт вверх…

— Я всё скажу! Дайте карту, я покажу, где сейчас Мансур!

Нет! Это не Мехмет! Это орал, разрывая голосовые связки, его старший брат — Далер!

— Платон! Лёха, быстро сюда! Карту давай, — торопился Злой.

Из люка десантного отсека выскочил Платон, на ходу доставая из планшета карту.

— Показывай! Этого пока не снимать, пусть повялится, — крикнул Бес.

Далер щурился, недовольно цокал языком, не разобравшись сразу в русском варианте карты своего района. Потом, узнав рисунок очертания реки, нашёл свой кишлак и уверенно ткнул пальцем, что-то всхлипывая, объяснил Бесу. Бес терпеливо дождался, пока Далер закончит, и перевёл:

— Они ночуют сегодня здесь. Это заброшенная опиумная сушилка. Когда здесь выращивали мак, то сюда свозили сырец и тут сушили. Машины прячут под навесами, а сами спят в двух глинобитных сараюшках. Пока тепло, нормально. Есть пост. Там постоянно три человека и пулемёт. Вот здесь он.

— От нас 26–27 километров, до темноты не успеем, но и им спешить уже вроде некуда, — успокоившись, сказал Платон. — Не ожидал от тебя Злой, спасибо.

— Всегда пожалуйста, командир! Обращайся!

— Слушай, а ведь я только сейчас понял, что ты ответа ждал не от младшего Мехмета, а от старшего брата…

— Ну да! Старшие — они всегда слабее. Они же всю жизнь младших защищают. По себе знаю. Вот и сейчас…

Как Гриша не газовал, прогревая двигатель боевого коня, два одиночных выстрела всё равно были слышны. Потом из-за забора кладбища вышли Араратик и Бес с сапёрными лопатками. До заката успели.

Боевую машину пехоты оставили километра за два с половиной до предполагаемой ночёвки боевиков. Местность была холмистая, но достаточно открытая для наблюдения, а БМП цель приметная и громкая. С командиром экипажа машины договорились о том, что в случае форс-мажора, «кавалерия» сможет подскочить и прикрыть бронёй в течении максимум десяти минут по красной ракете. До блокпоста духов решили идти всей группой, а потом разделиться и обойти лагерь с двух сторон.

До блокпоста дошли быстро, воспользовавшись ночной тенью, падающей от горного массива. Лица и руки измазали американской чёрной и зелёной маскировочной мастикой, которую Бес со Злым выпросили у спецов. От неумения парни её чуть ли не втирали в кожу лица и рук, отчего физиономии потели и страшно чесались. Правда, от этого дискомфорта морды становились ещё страшней.

Блокпост обнаружили вовремя. Решили «в гости» пойти втроём. По очереди рассматривали его расположение и возможные подходы в ночной бинокль. Но почему-то над камнями, присыпанными землёй, появлялась одна и та же голова. Спят, что ли? Наконец и эта голова стала всё реже появляться над укрытием. Пошли, вернее, поползли: Платон, потому, что так надо было, Бес, потому, что только он мог спросить, а его могли понять, и Злой. Почему Злой? У него с ножом лучше всех получалось. «На хозяйстве» оставили Араратика.

Ползли медленно и бесшумно, как австралийские ленивцы. Метров за десять, Злой неожиданно, буквально носом, воткнулся в скуренный практически до фильтра, чинарик. Надпись прочитать было невозможно, но и переубедить Злого, что это не «ТУ-154», было невозможно тоже. Он сграбастал его вместе с землёй и сунул в боковой карман штанов. По подошве постучали… Платон показывал ему, чтобы уходил вправо. Почти одновременно, медленно приподнимаясь на локтях, заглянули за бруствер блокпоста. Двое душманов действительно лежали «валетом» на дне «гнезда» в обнимку с автоматами. Рядом стоял закопчённый чайник и большая глиняная тарелка с обглоданными бараньими рёбрами. «Не на голодный желудок помирать собрались», — подумал Злой. А под Платоном сидел третий дух, опустив голову в войлочном берете на руки, держащие автомат. Злой, жестикулируя указательным пальцем, распределил, кому кого брать. А теперь потихоньку…

«Потихоньку» не получилось… у Беса. От толчка его правая нога соскользнула с накрытого травой камня и Бес, как пловец в сухом бассейне, отчаянно пытаясь остановиться, начал сползать вниз. Злому пришлось работать за двоих, но тут говорить о том, чтобы взять языка, речи уже не шло. Первый дух проснуться не успел, а вот со вторым пришлось повозиться. Инстинктивно он успел отбить удар, и нож, пробив халат, оказался вместе с рукой Злого у него подмышкой. И если бы не короткий удар клинка Платона в шею басурманина, неизвестно, чем бы всё закончилось.

«Хоть одного захомутали», — удовлетворённо думал Платон, прижимая духа в берете к земле и отбрасывая чужой «калаш» в сторону. Через бруствер переполз злой, как чёрт, Бес. На втором духе верхом сидел Злой и, вытирая нож о полосатый халат, шёпотом спросил:

— Бес, ты чё? Поссать ходил?

— Да пошёл…

Платон быстро связал за спиной у духа руки и рывком посадил перед собой. От рывка голова пленного дёрнулась, войлочный берет слетел, обнажив соломенного цвета вихры, выделяющиеся даже ночью. Для того, чтобы разглядеть духа поближе, Платон взял его за отвороты халата и подтащил к себе. Типичное славянское лицо, наполненные нечеловеческим ужасом голубые глаза, трясущиеся губы, перекошенный рот, силящийся что-то сказать.

— Бес, иди сюда. Тут какой-то дух непонятно крашенный. Переводить будешь, — тихо сказал Платон.

Подползли на четвереньках Злой с Бесом и с интересом склонились над духом. Дух начал истерично дрыгать ногами и попытался в голос заорать:

— Чур мэнэ, чур мэнэ! Шайтаны…

Бес быстро заткнул ему рот его же беретом, легонько стукнул в грудь и вопросительно посмотрел на Платона. Тот ткнул пальцем в чёрную щёку Беса, типа шайтан, он и есть шайтан. Стало понятно, с чего этот урод обоссался.

— Я не ослышался? Это и правда хохол? — в недоумении спросил Бес, гримасничая и шкрябая свои чёрные щёки.

Все слышали, как во время удара под халатом у духа что-то хрустнуло. Платон полез за пазуху стёганного, непонятного цвета халата и вытащил зеркальные очки с одним разбитым стеклом.