Александр Архипов - Звёзды Платона

— У нас Жорик своё начальство банкует! — отозвался Мишин, — вон видишь взводный пошёл докладывать. Сейчас опять погонят куда-нибудь.

— Миронов, душара! — заорал не своим голосом прапор Жора, топая незашнурованными берцами, — бери Махоткина и соберите всё, что от «тубзика» осталось, а то дышать невозможно. И придумайте что-нибудь взамен по быренькому.

После сеанса связи с передвижным штабом бригады подошёл взводный:

— Нам дали восемь часов. Володя, берёшь десять человек, блокируешь и зачищаешь этот кишлак. Начразведки приказал языка по возможности взять. Говорит движуха в этом районе какая-то нездоровая началась, нужно местных попытать.

— Приводите языка сюда, тут и попытаем, — оживился прапорщик Жора, истосковавшийся по развлечениям, — только туда пешим ходом придётся. По той дороге только ишаки ходят.

Замкомвзвода быстро набрал себе команду. В команду вошли два снайпера, Араратик Саркисян со своим родственником — ПКМом (пулемёт Калашникова модернизированный), Платон, Сандро, Бес и ещё три опытных бойца. Пошли в ту сторону, откуда по ним утром шмаляли оборзевшие духи. Шли в гору двумя цепями, со снайперами на флангах и Араратиком в центре. Минут через двадцать один из бойцов поднял руку и вполголоса сказал:

— Есть!

Все остановились. К поднявшему руку подошел прапорщик и подозвал Платона.

— Смотри молодой.

За камнем и на нём были видны следы крови. Кровь была свежей, это было видно и невооружённым глазом, но Мишин всё равно макнул в неё палец, растёр и понюхал. Это же заставил сделать и Платона.

— Артериальная. Тяжёлая. Если вовремя не остановить, раненый не выживает. Но видно шанс есть, с собой забрали. Думаю, осколками нашей пушки посекло, — объяснил свои детективные исследования Мишин.

Раненого перевязали, но видно всё же кровь сразу остановить так и не смогли. На камнях, скальных обломках и на тропе встречались капли и сгустки крови. Парни засиделись, поэтому шли резво. Скоро подошли к первому почти разрушенному дувалу (забор) кишлака. Прапорщик послал троих бойцов в обход вдоль дувала, а с остальными пошел прямо по дворам. Узкие улочки и переулки кишлака были пусты, дома и постройки практически все лежали в руинах. После «работы крокодилов» нормальной жизни здесь уже не будет.

Открылась перекошенная дверь одного из уцелевших домишек, на порог вышел древний дед и уставился на русских солдат.

— Салям алейкум старик! Скажи, где прячутся чужие люди, и мы уйдём, — сказал прапор и кивнул Бесу, чтобы перевёл. Тот перевёл слово в слово.

Старик погладил своей костлявой рукой седую бороду, опёрся двумя руками на сучковатую палку и тихо сказал:

— До того, как ты пришёл шурави, в моём кишлаке чужих не было. А уйдёшь ты или нет, мне уже всё равно.

Оторбай перевёл.

— Не было? Старый урод! А на заборе чья кровь? А? — вдруг заорал Сандро.

— Это не переводи! — сказал Платон Бесу, — все ищем кровь.

— Ищем, — одобрительно кивнул прапорщик, внимательно посмотрев на Платона.

Через пару минут поисков Араратик поднял над головой тряпку с явными следами крови и крикнул:

— Кроф нащёл. Здэсь! — показал он место под окном полуразрушенного дома, все окна и двери которого были закрыты и заколочены.

— Гости здесь! — громко сказал Платон, показывая Мишину пальцем на следы у двери, следы крови на углу дома и отпечаток трёх окровавленных пальцев на внутренней стороне дувала.

Присели. Окружили по периметру дувал дома, двери и окна под прицелом снайперов и Араратика. Мишин взял большой камень, приказал всем уйти в укрытие и, что есть дури, запустил его в дверь. Камень, врезавшись в дверь, отлетел, дверь открылась и, хлопнув, закрылась опять. Тишина. Но рисковать не хотелось.

— Дымы, — гаркнул Мохер на ухо Платону.

Тот подскочил, махнул на бегу Бесу, и они по очереди подожгли и кинули внутрь дома два белых дыма. Уже через минуту из всех щелей постройки повалил удушливый грязно-белый дым. Никого. Странно. Санчо и Бес ногами разбили трухлявые доски на окнах и сбили с петель дверь. Сквозняком дым быстро выгнало из небольшого помещения. Осторожно вошли, держа оружие наготове. В помещении никого не было, кроме завёрнутого в стёганное одеяло трупа, лежащего на куче матрасов. Вокруг валялись окровавленные тряпки, пара пустых шприц-тюбиков, кувшины и глиняные миски с водой. У изголовья трупа, прямо над чалмой на стене кровью была написана надпись на арабском.

— Оторбай, прочитать сможешь? — спросил Санчо, показывая на причудливую вязь.

— Написано: «Привет от Абдулы! Аллах Акбар!» Пацаны, труп «заряжен», — спокойно сказал Бес.

Мишин отдал свой автомат Платону, поснимал с себя всё то, что стесняло движение, выгнал всех из помещения и подошёл к трупу. Сначала он осторожно ощупал одеяло от чалмы до кончиков сапог, потом сантиметр за сантиметром стал снимать одеяло. То, что он узрел, сначала ввело его в неожиданный ступор! Такого он за два года войны ещё не видел. На него смотрел, своими невидящими мир глазами, улыбающийся труп. Именно. Труп улыбался! Красивое молодое восточное лицо, ещё слабо растущая бородка. Краешки губ слегка приподняты и были видны ровные белые зубы. Всем свои видом он показывал, как ему сейчас хорошо! Но было и ещё кое-что. Его руки лежали на груди, а кисти рук были скручены в две обычные русские фиги! Типа: «А НАТЕ ВАМ!»

— Парни! Зайдите, — крикнул Мишин, кивнув на труп, чтобы посмотрели.

Бойцы стояли и молча смотрели на своего афганского ровестника. Потом Сандро хрипло матюкнувшись, сказал:

— А ведь он нас сделал, пацаны!

— Ничего Сандро! Они сегодня, мы их завтра! Война, — негромко ответил Платон.

Один из бойцов по приказу прапорщика привязал к правой руке «улыбающегося» духа верёвку и вывел её за двери. Все опять вышли и по команде сильно дёрнули… Оглушительно рванули два гранатных взрыва. Под шеей и пятой точкой духа были заложены «сюрпризы» — гранаты с зажатыми предохранительными скобами. Труп перевернули, скобы разжались…

От взрывов тело практически не пострадало. К нему подошёл Мишин и стал аккуратно его «раздевать».

— Осколок от снаряда пушки БМП перебил артерию на правой ноге. Кровь удалось остановить полностью только в кишлаке, но потеря была критической. Нести, значит рисковать всеми. Оставлять тоже нельзя. А вот и то, что я искал. След от тонкого лезвия ножа под левым соском. Дорезали и ушли в горы! Так и думал, — закончил свой рассказ и обследование опытный разведчик.

На обратном пути зашли в дом старейшины. Оторбай, не глядя в глаза старику, негромко сказал:

— Он там. Похороните, до заката время есть.

Спустившись на блокпост, Мишин рассказал молодым за вечерним чаем, как полтора года назад попал в засаду взвод мотострелков. Выжить не удалось никому. Духи горло резали всем, даже убитым. А у взводного вырезали сердце и «зарядили» между рёбер РГД-5 (ручная граната дистанционная)… Погиб санитар-первогодок и тяжело ранило ещё одного бойца, когда попытались эвакуировать тело.