Александр Архипов - Звёзды Платона

Во время сеанса связи вечером взводный доложил, что в результате боестолкновения один террорист убит, остальные отброшены в горы. С нашей стороны потерь нет.

Вечер и ночь прошли относительно спокойно. Выставили усиленный дозор и время от времени включали прожектора на боевых машинах и шарили лучом по дороге и горам. Потом взбунтовались механики и, чтобы не садить аккумуляторы, светить перестали. Правда дозор БН (бинокль ночной) из рук не выпускали, хоть и видно в него было так себе. Но обошлось. Под утро, раньше условленного времени, на связь вышел начразведки. Приказ был — срочно выдвигаться в сторону кишлака Фазари. Там первым разведвзводом и ротой армии ДРА (Демократическая республика Афганистан) заблокирована банда духов. «Закопать» их при помощи авиации или артиллерии нельзя, кишлак перенаселён мирными. Туда переселились к родственникам жители, в основном старики, женщины и дети, из соседних «зачищенных» кишлаков. Собственно, от их жилищ ничего не осталось… И пока начальники ищут выход, как духов прижать и мирных сберечь, решено эту мышеловку окончательно захлопнуть.

Собрались быстро. Пока механики прогревали двигатели, личный состав завтракал и на ходу прощался с местными парнями.

— Жора, а какой у тебя позывной? — поинтересовался Мишин, скребя ложкой по дну банки с гречневой кашей.

— Так, Жора! — ответил прапор — начальник блокпоста.

— Жора — это понятно! А позывной? — не унимался Мишин.

— Ну, понял! Позывной — Жора. Фамилия у меня — Жоркин. А зовут Вася! А у тебя?

Что ответил Мохер никто не услышал, прапор уже сидел на броне и смотрел вперёд, в будущее. А какое оно сегодня будет, никто не знал.

В километре от позиций у кишлака Фазари их встретил УАЗ с начальником разведки бригады майором Потаповым и командиром разведроты майором Чижовым. Судя по красным от недосыпа глазам и злым мордам, решение по возникшей ситуации принято не было.

— Опаздываешь Очкинази! Часы поменяй! Битый час тут…, — нервно начал командир роты, выпрыгивая из УАЗа.

— Да, вроде на двадцать минут раньше, как бы…, — на всякий случай начал оправдываться взводный.

— Вроде — на комоде! Оправдываться перед тёщей будешь, — вдруг выпалил Чижов, разворачивая на горячем капоте машины кальку с планом кишлака, — вот, смотри сюда.

Офицеры долго тыкали карандашами и пальцами в план, отходили, о чём-то совещались по портативным рациям и опять сходились к УАЗу. Но было видно — ситуация почти тупиковая. Уже предлагали духам сдаться — безуспешно, да никто и не надеялся. Идти напролом — людей потеряем и мирных не спасём. Артобстрел и авианалёт — вообще не обсуждается. Нужно что-то такое… Короче, военная хитрость нужна!

Хитрость прибежала, как только стемнело. Маленькая такая, худенькая, с веснушками на курносом носике. В стареньком халате с чужого плеча, сером драном платке, прикрывающем половину лица, шароварах и в каких-то стоптанных шлёпках. Это была афганская девочка лет десяти — двенадцати, но девочка интересная и приметная. Девчушка была с русыми косичками и на русском говорила почти без акцента. Её бойцы из дозора по цепи передали. Зейнеб рассказала, что прислали её женщины из кишлака. Они узнали, что моджахеды собрались уходить рано утром, но уходить собираются, используя для прикрытия женщин и детей. Пойдут одной толпой, смешавшись с мирными, по сухому ручью в горы. А там их прикроют. Видно есть кому.

— А ты как пришла сюда милая? И откуда русский знаешь? — спросил ротный.

— У меня бабуля русская была, научила. Её полгода назад вертолёт ваш убил. А пришла я по ручью, там сейчас совсем воды нет. Мама сказала, что моджахеды по ручью уходить хотят и нас с собой заберут, а мы боимся и не хотим, — ответила маленькая Зейнеб.

— Ну, да! Если бы она к нашим не вышла, вот сюрприз был бы. А? Очкинази? И по ручью техника не пойдёт, там валунов наворочено. Ты посиди пока дочка, отдохни. Кравченко, присмотри за дитём! Сгущёнки ей дайте, что ли! — оживился вдруг начальник разведки, — понятно, что выпускать их нельзя. Они выйдут на наших афганских «боевых товарищей», а это значит, что банду мы упустим, как пить дать. И не факт, что жертв среди мирных не будет.

— Нужно какой-то сигнал мирным подать, чтобы поняли все и упали одновременно, а мы тогда…, — неуверенно начал предлагать командир второго взвода.

— Очкинази! Где твой толмач? Таджика приведи и прапора своего заодно, — распорядился ротный Чижов, нервно покусывая свой чапаевский ус.

Через пять минут из оцепления отозвали Беса и Мишина. К их приходу в голове у Чижова уже сложился вполне логичный план. Правда целиком зависящий от действий исполнителей. Чиж или, как за глаза его звали солдаты — Чижик, сходу задал Бесу, на первый взгляд, идиотский вопрос:

— А скажи-ка мне братец, как будет на твоём языке звучать фраза — «женщины, лежать»?

— Занхо дуруг мегуянг, — вытаращив глаза на майора, ответил Бес, искренне не понимая — к чему это всё.

— Ага! А теперь по буквам!

Бес пожал плечами, опять ничего не поняв, и повторил фразу по буквам, а Чиж, высунув язык, старательно записал фразу русскими буквами прямо на карте. А потом, пошевелив секунд десять губами, срывая голос, заорал во весь майорский голос:

— Занхо дуруг… мегу… ху… мать… Слушай Бес, я ж тебя просил два слова перевести, а у тебя три твоих получилось. Не понял!

— Так надо, товарищ майор, — опустив голову буркнул Оторбай, — я правильно перевёл.

— Ладно тебе, привязался. Говори, что придумал? — нервно посматривая на часы, сказал начразведки.

— У меня тут есть кое-что, — постукал себя по лбу карандашом Чиж. — Предлагаю продумать нюансы вместе. Представляем себе. Вот идёт толпа женщин с детьми в перемежку с духами вверх по сухому ручью. Мы выставляем своих снайперов вот здесь, здесь и здесь, — тыкая в точки на карте острым карандашом, всё больше оживлялся командир разведроты.

— А пулемёты? — спросил Очкинази.

— Пулемёты только на входе и выходе, это на случай, если вдруг духи на откровенный прорыв пойдут. А вот где-то здесь нужно спрятать нашего человека. Его роль ключевая, можно сказать. Духи будут к мирным прижиматься и, для того, чтобы их как-то отделить от баб с ребятишками, этот крикун нам и нужен. Во время прохода женщин он должен из замаскированного места заорать разборчиво вот эти вот слова на тарабарском языке. Извини Бес. Бабы с детьми падают и отползают, а снайпера аккуратно работают. Желательно в голову. Потом дымы и наша атака. Как-то так! — выдал Чиж, отвалившись на капот УАЗа.

— Этому парню нужно «ручник» (ручной пулемёт) дать! Пусть сразу после этих слов над головами длинной очередью духов причешет. Эффект будет, я уверяю! — добавил начальник разведки, обрадованный, что дело сдвинулось с мёртвой точки.