Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

В зале тишина, все внимательно слушают выступление Каркува Захара.

— Ого, далеко, заблудятся, а потом искать придется. Лучше туда не посылать, себе дороже, — вдруг раздались голоса.

— Да нет, товарищи, вы меня не так поняли. Туда и другие курсанты поедут. Управление сельского хозяйства учебу и дорогу оплачивать будет. Грех этим не воспользоваться, — говорит Каркув. — Да, вот еще что, мы вот икру кеты, горбуши сушим, коптим на зиму. Собак кормим, много выбрасываем. А на самом-то деле, оказывается, ее можно солить и продавать. Икру-то эту. К тому же вы мне можете и не верить, но это так, соленую икру, оказывается, можно даже кушать. Ну ничего, поживем, увидим. Вот почему и мастер-икрянщик нам нужен будет, лишняя копейка не помешает, — говорит председатель.

— Товарищ председатель, разрешите, я свое мнение по этому поводу скажу, пока не забыл, — встает с места Федот Нупага.

— Федот, ну сказано же было, что выступления и вопросы после доклада, — вмешивается Момин Кузьма, стуча по графину карандашом.

— Хватит болтать, сиди, — толкнула кулачком в бок мужа тетушка Фекла.

— Не бей меня, имею право, — огрызнулся Федот.

— Спрашивай, Федот Макарович, — сказал Каркув.

— Не нужно соль зря расходовать, ее и так мало в колхозе. Лучше рыбу, брюшки кеты больше солить, а потом коптить. Скоро мальма начнет клевать, она мешками пропадает, потому что солить нечем. А что икра? Икру мы всегда сушим и будем сушить, мы ее с юколой едим. Икру сырую я с детства ем, и прекрасно. А соленая икра, это бурдук! Животами будем мучиться, так что над этим стоит подумать, у меня все, — сказал Федот и сел.

— Хорошо, Федот Макарович, мы учтем твое предложение, — ответил Каркув и продолжил выступление.

После повторного перерыва, прения и выступления колхозников продолжались. Сама повестка сегодняшнего собрания была не только обширной и по-своему жизненно важной, но и сложной для коллектива колхоза. Говорить и планировать можно о чем угодно, а вот как выполнить практически — другое дело. Это понимали все — и члены правления, и многие колхозники. И лелеяли надежду, разумеется. Вопросы повестки дня обсуждались горячо и вдумчиво. После доклада председателя колхоза выступали и некоторые члены правления, бригадиры.

— Слово предоставляется пушнику-заготовителю товарищу Ботакову, — объявил Кузьма Момин.

— Я буду краток, выступающих много, — начал свое выступление пушник. — Прежде всего поздравляю всех наших охотников с успешным выполнением государственного плана по добыче белки. Пушнина сдана промысловиками самого высокого качества. Некоторые наши опытные охотники, такие, как Кэлками, Илани Антон, Авакка Сергей, Гявнука Митрэй, Каяни Семен даже перевыполнили свои индивидуальные планы. Не отстали от мужчин и женщины, охотницы наши. Мне приятно говорить об успехах охотников и видеть всех здоровыми и радостными, благодаря которым крепнет экономика колхоза. Я провожал их на промысел и я их встретил, чтобы принять драгоценный груз, добытый в труднейших условиях. Наши промысловики-бельчатники выполнили свой производственный долг перед колхозом и всем коллективом. Правление колхоза решило поощрить денежными премиями и подарками всех охотников без исключения и объявить благодарности, — продолжает Кузьма Момин. — Кроме того, правление колхоза решило занести их на колхозную доску почета.

Колхозники шумно захлопали в ладоши. Под аплодисменты закончил свое выступление Момин. Объявили снова перерыв. Принесли оцинкованный бачок с водой для питья и поставили его за печкой. Желающие попить водички сразу потянулись к бачку. Во время перерыва председатель колхоза Каркув Захар отозвал в сторонку Кэлками и сказал:

— Ты, Кэлками, тоже выступи, вкратце расскажи о своей работе. Вообще что ты думаешь о перспективах и проблемах промысловой охоты.

— Я не умею говорить, Захар Прокопьевич, еще насмешу народ. Вроде уже все сказали, — ответил Кэлками.

— Не… еще не все сказали. Другие, может быть, и сказали, но ты еще ничего не говорил, — ответил Каркув.

После перерыва выступила Елена Модали, охотница. Правда, Кэлками толком не слышал, о чем она говорила. Он напряженно думал, о чем будет говорить. Но сколько ни силился, так ничего и не смог придумать. Наоборот, все мысли перепутались в голове, как сеть забивается речным илом во время рыбалки, что не знаешь даже, с какой стороны ухватиться, чтобы распутать снасти. Так и тут. В конце концов он махнул рукой: «Ладно, что поделаешь, если память худая. Скажу что-нибудь», — решил он, вытирая вспотевшие ладони. Дошла очередь выступать и до Кэлками.

— Слово предоставляется нашему лучшему охотнику товарищу Кэлками, — объявил Кузьма Момин.

Кэлками степенно поднялся на трибуну. «Чего суетиться, это же не Гидын», — успел он подумать, прежде чем вышел за трибуну. Кэлками обернулся в сторону президиума и вопросительно посмотрел на председателя правления Захара Каркува.

— Говори о своей работе, как и где будешь охотиться в следующем сезоне, — сказал Каркув.

По притихшему залу прокатился шум одобрения.

— Дорава, дялбо! ( Здравствуйте, друзья), — начал Кэлками. — Когда я охотился в тайге и потом ехал сюда, уже знал, что состоится собрание. Поэтому иногда думал, о чем я смогу сказать вам, чтобы от моего выступления была какая-то польза. Так вот, осенью еще одну бригаду надо будет посылать на Коркодон, тамошняя территория очень большая. В стороне Коркодона всегда много грибов. Не съеденные за зиму запасы так и остаются висеть на ветках. Это в то время, когда в других местах белка часто голодует. Снега в тех местах неглубокие. Всю зиму на сопках торчит кедровый стланик, на котором висят мерзлые шишки. А где изобилует корм, там и белки много. Потому что по весне белки хороший приплод дают. Я никогда не выбиваю каждого попавшегося зверька, если даже до плана не тяну. А стараюсь оставлять для будущего приплода. Как говорится, оленят по осени считают. Желудки белок, добытых в притоках Коркодона и Накыта, а также Гэнрынынга, темно-пестрого оттенка, а в некоторых местах содержимое желудка даже белое. Охотники знают, почему бывает так. Когда много орехов, то и белка жирная.

В зале тишина, все с интересом слушают Кэлками.

— А вот по Омолону, как я заметил, содержимое желудка зверьков черное. Значит в бассейне этой реки шишек меньше, чем в стороне Коркодона. Вполне возможно, что белки тяготеют к Коркодонскому краю. И левые притоки Гэнрынынга тоже не охватываются охотниками. Неосвоенными остаются Элгучан и Булундя, — продолжает говорить Кэлками.

— Товарищ Момин, время истекло по регламенту, — громко говорит с места бригадир лесорубов Костя Хилгучан.

— Константин, Кэлками завтра уезжает в стада. А у нас с вами еще будет время поговорить. Продолжай, Кэлками, — громко сказал Момин, постучав по графину.