Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

Дня два, наверное, вели «подрывные работы». Как раз к этому времени подоспели большие приливы, и лед кусками вынесло в море. Бухта очистилась, осталась лишь узкая полоска берегового припая, примерзшего к песчаному дну. Но и тот скоро поотрывало большими водами.

Небольшая бухта узкой лентой вдается в сушу. В некоторых местах высокая береговая терраса изрезана бегущими из тундры шумными ручьями, образующими распадки с пологими травянистыми берегами. В этих распадках в трех местах мы и поставили свои брезентовые палатки, в которых и жили до конца путины. Неподалеку от нашей палатки протекал бурливый чистый ручей. Шумный живой родничок бился из-под земли ветвистым фонтанчиком. Скорее всего, ручей бился из глубины земли. Вода в нем была холодной как лед, аж зубы ломило, и имела горький привкус металла, который ощущался даже по запаху. Вода эта не годилась ни на чай, ни на уху и суп. Мы ходили к нему умываться — бесполезно, вода жесткая и не мылится. Ничего не постираешь. Поэтому мы вынуждены были ходить за водою в тундру, к ближайшему озеру. Озерная вода была не только мягкой, но и теплой, в свою очередь она отдавала землей и травой, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Не будешь же морскую воду пить. Однако у хрустального ручья было и свое преимущество, в нем мы превосходно полоскали сапоги и всю прочую резиновую спецодежду.

Во время приливов бухта обсыхала, кое-где оголяя большие валуны.

— Сегодня ночной водой, ребята, будем кочевать на свой участок лова. Палатка уже установлена, на нарах будем спать. Две палатки у нас будут, одна как кухня, там же и продукты храниться будут. Упакуйте и увяжите все вещи, чтобы ничего не забыть, — дал нам команду бригадир дядя Федя.

Поздно вечером, когда бухта наполнилась водой, к песчаному берегу причалил колхозный буксирчик речного класса, на который мы загрузили свои пожитки. Вторым рейсом увезли ящики с продуктами, посудой и четверых девчонок, которые будут варить нам еду. Третьим рейсом — два стометровых закидных невода, веревки, большущие сачки-каплеры с двумя длинными деревянными ручками, которыми будем черпать рыбу из невода в рамы.

На путине, когда рыба хорошо идет, работать приходится сутками, времени на отдых остается мало. Косяки рыбы идут быстро, не ждут, только успевай закидывать невода. Потому и повара работали круглосуточно. Из этого расчета поставили четырех поваров. На завтрак могли прийти и в четыре утра, на ужин — в двенадцать ночи, а обедали иногда в три часа дня — смотря кто как управится с работой.

Юго-восточнее нас, в соседнем ручье, обустроилась вторая бригада закидников, а дальше, в самом углу бухты, поставила ставной невод третья бригада. В каждой бригаде установили по две десятиместные брезентовые палатки с печками. И вторая предназначалась под столовую. Сколотили столы на улице и в кухне.

Из Магадана подошли две колхозные «мэрээски» (морские рыболовные сейнеры) в сопровождении большого морозильного траулера. Оба сейнера каждую осень вели промысел жировой сельди между Охотском и Магаданом, а рыбу сдавали на рыбозаводы островов Спафарьева, и Завьялова, а иногда в Инской рыбокомбинат. Бывало, колхозные сейнера оставались на зимовку в бухте Нагаева, где и ремонтировались.

За каждой бригадой закрепили по восемь рам, которые покачивались на буях в глубине бухты в ожидании своего часа. В нашей бригаде назначили «наблюдателя», который будет с высокой террасы наблюдать за подходом сельди. А на «ставнике» у ловушки стоял деревянный кунгас, в котором тоже сидели двое дежурных рыбаков, они должны были поднимать красный флажок, если в ловушку войдет рыба, закрывать входную горловину ловушки, чтобы рыба обратно не вышла. Они же и предупреждали берег выстрелами при возникновении непредвиденных обстоятельств на ловушке.

С утренней водой подошел катер рыбозавода. Палуба была буквально забита нарядной толпой. Мы давно заметили этот катер с людьми на палубе, и когда он коснулся днищем песчаного берега и спустил на берег трап, мы побежали вниз по травянистому склону встречать гостей. Оказывается, это приехала группа художественной самодеятельности с районного Дома культуры. Вместе с артистами приехали секретари райкома партии и райкома комсомола, еще какое-то начальство. Приехало и все колхозное руководство и председатель сельского Совета.

Концерт устроили прямо на бугристом склоне морской террасы, на скользкой прошлогодней траве, возле палаток. Мы, зрители, тоже сидели на траве. В очередном стремительном танце одна из танцующих девушек поскользнулась, по инерции увлекая за собой всю цепочку. Танцовщицы попадали и покатились по утрамбованной скользкой траве прямо на сидящих зрителей. Заодно сшибли столы с едой и посудой. Смеху было много. Оправившись, девушки вновь продолжили танцевать на горе.

После концерта гости пообедали с нами и пошли по берегу в соседнюю бригаду, неся в руках всю свою атрибутику и инструменты. Мы вызвались проводить их. Отлив-то ушел, катер обсох. После концерта районное начальство выступило перед рыбаками. Секретарь райкома партии сказал, что летавший над Охотским морем «ледовик» дал информацию, что замечены большие косяки сельди, движущиеся к заливу Шелихова и Гижигинской губе. Рыба вот-вот подойдет. А на рейде Эвенска стал на разгрузку теплоход с продовольствием для района.

Наш председатель правления колхоза Василий Васильевич Федотов сообщил, что сформирована еще одна бригада рыбаков, которая будет заниматься ловом белухи в узкой части бухты. Мол, на колхозной звероферме заканчивается корм, а в Авеково ведется ремонт двух жиротопных печей, в которых будут топить жир белухи, чтобы отправить морем во Владивосток на продажу.

Наконец-то мы были готовы к подходу рыбы. Дядя Федя поднимал нас рано и после завтрака делал «развод»: кто чем должен будет заниматься в течение дня. Мы втроем, Ромка, Павлик и я, по отливу ходили с мешками за свежим хлебом на базу — так все называли основной стан около рыбозавода, где стояли жилые бараки. Там во время путины жило наше колхозное начальство. Кроме председателя в бараке жили сдатчики-учетчики пойманной рыбы, бухгалтер, инженер лова, киномеханик, катеристы и двое стариков собачников. Это Егор и Иван. Дело в том, что на путину каюры приезжали на своих упряжках, потому что в селе за собаками некому будет ухаживать. А на путине все собаки всегда накормлены и напоены, и присмотр за ними есть. После окончания рыбалки каюры запрягали своих, отдохнувших собак и своим ходом, налегке уезжали домой. И это несмотря на отсутствие снега. Ездовые собаки — они сильные и без особого напряжения тащат нарты по голой земле, к тому же и хозяин сидит в них, который управляет нартой и вожаками, или как сами каюры выражаются, — передовиками. По траве и кочкам полозья хорошо скользят. В основном стане столовая по-прежнему работала, готовили правда, поменьше, чем при нас.