Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

— Кидаем подальше от берега! — скомандовал бригадир дядя Федя.

Разрезая тихую блестящую поверхность утренней воды, лодка понеслась по полукругу. В такт рывкам весел Толик и Макар кидают невод. Михайло по плавной кривой направляет лодку к берегу. Невод закончился недалеко от берега. Ребята сбрасывают клячу, и через несколько гребков лодка с шуршанием утыкается в берег.

— Подтянуть ближе невод, воды много! — кричит бригадир.

Накинув береговые концы на плечи, вся бригада пытается хоть немного подтянуть невод к берегу, но тщетно. Где уж там! Десятки тонн рыбы, да еще на большой глубине — невод не шевельнуть с места. Пришлось смыкать оба конца невода и подтягивать, наоборот, от берега, чтобы всю массу пойманной сельди сбить поближе к центру невода.

Колхозный буксир БМК (буксирный малый катер) подтянул к нашему неводу сразу четыре рамы. Две из них мы сразу поставили под загрузку. Рыбы в неводе было много, вода пенилась. Слой рыбы был до самого дна. На каждой раме работали по четыре рыбака, которые огромными сачками-каплерами перегружали рыбу в рамы.

Переходя от одной рамы к другой, я поскользнулся и упал за борт, но толща рыбы удержала меня на поверхности. Ребята подали сачок и вытянули меня на раму.

Рыбу перекачивали без передышки, периодически меняя друг друга. Было жарко. Мы скинули рыбацкие костюмы и работали в одних рубашках.

— Все, ребята, хватит, больше не качайте, а то перегрузите рамы, дно начнут задевать, дель может о камни порезать. Или рыба задохнется. Машите на катер Сергею: пусть забирает рыбу — и на рыбозавод — командует с лодки наш бригадир.

Колхозный катерист Сергей Еттин на своем буксирчике снует между бригадами рыбаков, еле успевая оттаскивать рамы с рыбой на рыббазу, к двум насосам, которые качают рыбу в засольный цех. Он уже сделал по одному рейсу на рыбозавод от соседних бригад. Сергей взял на буксир четыре наши рамы и поволок к рыбозаводу, до которого было километра три. Все рамы перегружены, глубоко сидят в воде, поэтому через бочки с бревнами перекатываются волны, Но делевые крышки на всех рамах хорошо закрыты, поэтому рыба не смывается через верх.

В первый день путины наша бригада сдала четырнадцать рам сельди. Чтобы рамы не перегружать, в каждую из них мы качали рыбы тонн по пять примерно, хотя емкость рам намного больше. Отлив уходил, уровень воды в бухте падал. И дно одной, из последних рам Сергей Еттин пропорол о подводный валун, а может, старый заиленный якорь. И вылил всю рыбу. Вслед за рамами, пикируя в воду следовали сотни чаек, хватая цепкими клювами погибающую рыбу, которая массой всплыла на поверхность, образуя серебристый след катера. Последним рейсом на базу поехал дядя Федя — узнать, сколько рыбы мы сдали сегодня. Оказалось, что наша бригада сдала 65 тонн. Неплохо! А соседи наши — 58 тонн… А вот в ловушке ставного невода не повезло, улов потянул всего 40 тонн: подвела белуха. Крупное животное вместе с косяком рыбы вошло в ловушку, и прямо в ловушке белуху пришлось отстреливать. Добытое животное зацепили за хвостовой плавник и отбуксировали на берег. Около нашей стоянки оно и обсохло. Все возбуждены и рады удачному началу сельдяной путины.

В тот день мы очень устали, но в станах царило оживление. У всех было приподнятое настроение. В тот же день разделали белуху и поделили между бригадами мясо и сало. Мясо всем понравилось. Сало у белухи нежное и белое, как свиное.

Ночью по полному приливу снова пошла рыба. За один замет мы поймали более сорока тонн сельди и заполнили все свои восемь рам. Через день, когда мы закинули невод, вместе с косяком рыбы попалась крупная ларга. Нерпа стрелой носилась внутри невода, натыкаясь на стенку. Она громко фыркала, билась о рыбу.

— Прокопий! Быстро на берег, неси ружье, а то порвет невод, проклятая! — кричит во весь голос дядя Федя.

Неподалеку от нас сбросил свой кошелек (кошельковый невод) колхозный сейнер. Второй сейнер стоит возле ставного невода и уже качает рыбу в рамы. На «ставнике» и сейнерам помогает катер рыбозавода, потому как БМК Сергея Еттина не успевает подтаскивать к неводам порожние рамы, а наполненные — буксировать к насосам рыбозавода. Далеко за полдень, закончив работу и прочие дела, пообедав, сразу ложимся спать до подхода прилива.

В тот день к нам поставили еще одного повара — Дусю. Дуся работает в столовой рыбкоопа в Гижиге, приехала сегодня ночью, на моторной лодке колхоза. Хоть она и молодая тоже, но сказали, что она будет старшим поваром, тем более у нее уже и опыт есть. Дуся окончила Магаданское торгово-кулинарное училище. Вчера дядя Федя сказал, что Дуся хорошо готовит, он знает ее по столовой, мол, будем просить, чтобы она и на лососевой путине в нашей же бригаде поварила, хотя и наши девчонки готовят отлично. Но им же тяжело, вдвоем-то. Втроем теперь им станет намного легче управляться, — говорит бригадир наш.

Ради бога, нам-то, что, лишь бы еда была на столе, вовремя…

До прибытия третьего повара, Марийке и Вере действительно было очень тяжело, мы-то видели, не слепые, слава богу. Даже не знаю, как они спали, все время на ногах, бедняжки. Между делом мы помогали им чем могли. По очереди ходили за водой в тундру, на озеро, которое спряталось в ложбине между зарослями. До озера было не близко от нас, с добрый километр, наверное, только в одну сторону. Хорошо, что на днях нам выделили две новые 25-литровые алюминиевые фляги, в которых теперь мы носим воду. И плюс еще ведра. Но все равно мало, приходится ходить за водою, в обед и вечером. Расход воды большой. До приезда Дуси повара уставали не меньше нас, потому как работали не покладая рук. Но еда была сытной, вкусно и старательно приготовленной. Вера с Марийкой варили в основном уху, борщи, суп гороховый, кашу с тушенкой, сало белухи, а теперь была и жареная селедка с сухой картошкой, компот, чай с лепешками, хотя каждый день катерист Сергей привозил свежий хлеб и иногда булочки. Бывало, мы завтракали в 3–4 часа утра, обедали в 4–5 часов пополудни. При «большой рыбе» нельзя было терять время: море уйдет (отлив) и рамы обсохнут с рыбой — тогда пиши пропало. А селедка шла и шла. Когда близко от берега проходил большой косяк рыбы, поверхность воды сплошь покрывалась мелкой пузырящейся рябью, как будто вдоль берега шел дождевой ливень.

— Миша, Семен, далеко не загребайте, слишком большой косяк идет, невод не сможем подтянуть, отсеките с краю небольшой кусок, и смыкайте концы невода. Вода полная, через час отлив пойдет, не успеем перекачать, — дает инструктаж бригадир.

— Хорошо, хорошо, — отвечают рыбаки, гремя веслами, отталкиваясь от берега, чтобы сделать очередной замет. На днях мы пожадничали и отхватили самую гущу плотного косяка, чтобы взять навар, но пожалели. Стометровый, глубинный невод, заполненный десятками тонн рыбы, мы не смогли сдвинуть с места. Пришлось выпускать часть улова, чтобы подтянуть и закрыть невод. Рыбаки знакомы с этим делом, и когда рыбы много, стараются отловить столько, сколько смогут осилить. Когда рыбы много в неводе или в кошельке, рыба начинает задыхаться от нехватки кислорода и давки. Выпускать ее уже смысла нет, она может уже не выжить, а сдавать ее, качество низкое. Косяки рыбы все катились и катились вдоль всего побережья Гижигинской губы и залива Шелихова. Рыбозавод, принимающий и обработывающий рыбу, задыхался, не хватало рабочей силы. Поэтому самолеты «Ил-14» каждый день привозили вербованных из Хабаровска. Конечно, этот тип самолета маленький и погоду не делает, но все же. Катеристы привозили рыбакам продукты, хлеб. Хлеб расходовался быстро, и часто его не хватало. Пекарня в поселке небольшая, и, по-видимому, пекари не успевали выпекать. Однажды после, работы когда мы отправили последние рамы с рыбой на рыбозавод и закончили обед, дядя Федя сказал: