Владислав Погадаев - Линия жизни

Так было и со мной. После этих соревнований я на тренировках стал чувствовать себя увереннее со всеми, кто назначался мне в спаррингпартнёры, хотя многие из них были намного тяжелее и выше меня. Более того, постепенно в этих спаррингах я стал не только боксировать с ними наравне, но и выигрывать.

* * *

После новогодних каникул Вениамин объявил, что у нас состоится товарищеская встреча с боксёрами ремесленного училища №50, расположенного в Верхней Туре. Мы начали очень активно готовиться к этим боям, зная, что нам, новичкам, придётся нелегко, так как в команде техникума было несколько человек, которые в своё время занимались у нашего тренера. Именно они были инициаторами организации секции бокса в своём училище. День встречи был назначен. Приехало человек двенадцать, все немного постарше нас.

После взвешивания и разбивки по парам начались бои. Два первых мы проиграли. В третьей паре драться должен был я. В этот раз я выступал намного увереннее, и чуть было не закончил бой за явным преимуществом. Не хватало совсем немного. Мой соперник уже побывал в нокдауне, и это удвоило мои силы. В общем, выиграл!

Буквально на следующий день, двадцатого февраля шестьдесят первого года мне принесли местную газету с небольшой статьёй, в которой освещались наши соревнования и в которой я увидел и свою фамилию! В школе эти события превратили меня пусть в небольшого, но героя! Мало сказать, что было приятно – хотелось отличиться ещё больше!

* * *

Вторая половина года шла своим чередом. В учебные дни после школы три раза в неделю – тренировка. В свободное время катались на коньках, каток заливали на футбольном поле за спортзалом. По пятницам с Платины приходила бортовая машина, и нас везли домой на выходные. Везли через деревню, которая почему-то называлась «Новая Тура». Вот только ничего нового в ней не было: дома старой постройки с крытыми дворами, в центре – церковь, превращённая в клуб. Наши родители называли эту деревню «Таковая», видно, ещё дореволюционное название. Ребята из Таковой, жившие в интернате, добирались до дома вместе с нами.

В один из приездов на Платину я, как обычно, встретился со своими друзьями– ремесленниками, так называли учащихся ремесленных училищ, и от них узнал, что в марте в РУ проводится дополнительный набор одной группы электрослесарей-сборщиков электрических машин, и занятия начнутся с первого апреля. Это был, конечно, шанс. Во-первых, я теперь уже проходил по возрасту, а, во-вторых, Юра был старостой группы токарей и мог замолвить за меня слово. Кроме того, в это время мне был присвоен третий спортивный разряд по лыжам (немного не дотянул до второго) и третий юношеский разряд по боксу. Да ещё первое место в школе по шашкам. Это были весомые аргументы в мою пользу – при приёме в любое учебное заведение занятия спортом давали несомненное преимущество. Короче: ударник учёбы, спортсмен, комсомолец и просто красавец!

Школа со мной расставалась с сожалением: всё-таки за этот короткий период я смог неплохо проявить себя, а вот интернат – с радостью и облегчением. Освобождалось место лидера, и на него было несколько претендентов. Что ни говори, в интернате перечить мне и руководить пацанами через мою голову не мог никто.

В этот раз приём в ремесленное прошёл без запинки, и 1 апреля 1961 года мы, учащиеся одиннадцатой группы РУ №13 посёлка Баранчинский, смогли увидеть друг друга и познакомиться.

Кстати, число 13 впоследствии каким-то мистическим образом прошло через всю мою жизнь. Причём, в положительном смысле. А ведь его боятся многие, называя чёртовой дюжиной, но только не я: везде, где присутствовало число 13, мне всегда очень везло.

Когда я уходил из школы, за мной увязался Толя Спирин, и, как ни странно, его тоже приняли в нашу группу.

В этот же день нам представили мастера производственного обучения, Гущина Бориса Александровича, в будущем – директора этого самого училища. Но это в будущем, а на тот момент Борис Александрович отслужил на Тихоокеанском флоте, окончил техникум, и, конечно, понравился нам всем и сразу. Он, хоть и пытался казаться строгим и требовательным, был душа-человек.

Дни теоретического обучения сразу же стали чередоваться с днями практики.

Так мы попали на завод имени Михал Иваныча Калинина. Когда-то, в далёкие предреволюционные годы, Всесоюзный Староста работал слесарем на этом заводе, точнее, на Ревельском заводе «Вольта» – предтече Баранчинского электромеханического. Справедливости ради нужно отметить, что трудился он там недолго: с марта девятьсот первого до января девятьсот третьего. Видимо, те два года, что юный Миша Калинин простоял у станка, окончательно отбили у него охоту к честному труду, но зато укрепили революционные убеждения, ибо с той поры Михал Иваныч больше ни дня не работал, посвятив всего себя делу борьбы с существующим общественным строем.

Теперь его станок – токарный – находился в специально отведённом павильоне, как напоминание о славном трудовом прошлом председателя ЦИК СССР. Кстати, такой же стоял на Путиловском заводе, где Миша задержался несколько дольше – два года. Для подрастающего поколения этот станок должен был, по всей видимости, стать символом того, что советской молодёжи все пути открыты, а перспективы её безграничны – вплоть до членства в Политбюро ЦК КПСС. Правда, в годы перестройки вокруг этого символа можно было наблюдать кучки говна – своеобразные знаки обманутых надежд – так «племя молодое незнакомое» благодарило патриарха Великой Революции за его подвиги и свершения.

* **

Однажды на практических занятиях, через несколько недель после начала учёбы, когда мы, двадцать пять человек, уже неплохо знали друг друга, Борис Александрович предложил выбрать старосту группы – так полагалось. Староста помогал мастеру в руководстве, докладывал директору училища на утренней линейке о присутствующих и отсутствующих, отвечал за организацию питания и выполнял ряд других обязанностей. Вот простой пример. Мастерские училища находились на территории завода, и группа учащихся должна была в отведённое для перерыва время дойти до училища, в течение двадцати минут накрыть столы (это делали дежурные, пока все остальные раздевались и мыли руки), пообедать и убрать за собой посуду. Дело в том, что столовая вмещала не более двух групп, а за два часа должно было пообедать всё училище.

Вот там я и научился есть быстро, и до сих пор не могу разучиться.

На старосте лежали многие организационные вопросы, и, естественно, нужно было выбрать такого, которому бы все члены коллектива подчинялись, не игнорируя его предложения и распоряжения. Поэтому для меня было неожиданным услышать свою фамилию. Оказалось, инициативу проявил Толя Спирин. Этот пройдоха за короткий период нашего пребывания в училище уже распиарил ребятам меня и мои подвиги. Но у местных, а их в группе было достаточно много, была другая кандидатура – Володи Игумнова. Тем не менее, несмотря на то, что местные ребята хорошо друг друга знали, а, может, благодаря этому, при голосовании прошла моя кандидатура, что было отмечено приказом по училищу. Так, с лёгкой руки Толи Спирина, я опять попал в начальники.