Юрий Тешкин - Полковник

— Товарищ дежурный! Пройдитесь вдоль периметра ограждений! Товарищ начальник дружинников! Расставьте людей по квадратам, согласно распоряжению!

Прокричав это в микрофон, он переводит звон будильника на следующий час, бросает ватник на стол и ложится спать, положив руку на телефонную трубку. Часа в два-три ночи обязательно раздастся звонок, а трубочка-то уже в руках у Сашки!

— Стоянка! — бодрым голосом говорит Сашка.

— Мурасеев Ве Ге, — приветствует его начальник. — Ну как? Все ли в порядке, Александр Иванович?

— Так точно!

— Ну-ну… Так на чем мы в прошлый раз остановились?

— На английской «пирс-аррау», — читает Сашка по бумажке, еще с вечера приколотой булавкой к раме, — которая была национализирована у последнего русского царя.

— Точно, — удовлетворенно говорит товарищ Мурасеев, — ну-с… итак, продолжим, а что там было дальше?..

— Да, кстати, что там было дальше? — не выпуская трубку, Сашка ходит по бытовке, делает какие-то свои дела. — Я так думаю, Владимир Георгиевич, прогресс остановить нельзя.

— Ни в коем случае, Александр Иванович! Ни в коем случае… и уже весною тридцатого мы закупаем в США у фирмы «Форд» сразу двести легковых автомобилей. Идет жестокая конкуренция с извозчиком. В дореволюционной Москве, как вы знаете, Александр Иванович, было восемнадцать тысяч легковых извозчиков. В двадцать девятом их оставалось еще более четырех тысяч. Но еще до полного вымирания нашего отечественного извозчика было далеко, еще не раз блестящая от лака пролетка на дутых шинах оставляла далеко-далеко позади капризную технику тех лет. Но, как вы правильно тут выразились, научно-технический прогресс остановить нельзя. И в тридцать третьем в Москве, за Крестьянской заставой, открыт наконец-то наш собственный завод, которому присвоено имя Коммунистического интернационала молодежи. В настоящее время, как вы знаете, — завод малолитражек. Ну а тогда на нем шла лишь сборка автомашин иностранных марок. А вот в Горьком, знаете, на Нижней Волге, закончилось строительство завода, выпускающего уже первые отечественные автомобили, марки «ГАЗ». И чтоб испытать их, в июле тридцать третьего дан был старт большого, нашумевшего, кстати, на весь мир автопробега Москва — Каракумы — Москва. По дорогам Чувашии, Татарии, Средней Азии, по пустыням и бездорожью Казахстана, по верблюжьим тропам и барханным пескам Каракумов обычные серийные машины советского производства прошли почти десять тысяч километров, из которых лишь семьсот представляли собою шоссейные дороги. И представьте себе, ни одна не сошла с пробега! Ни одна! Вот вам и отсталая Россия!

Ну а в тысяча девятьсот тридцать пятом году, запомните эту дату, пожалуйста…

— Хорошо, Владимир Георгиевич, запомню.

— Так вот — произошло в тридцать пятом радостное событие, ибо появилась первая легковая модель «ГАЗ-А». Она представляла собою вполне элегантную модель с откидывающимся верхом… правда, колеса были еще со спицами, как у велосипедов, а так вполне… Да, история бережно донесла до нас имя первого таксиста на первом отечественном газике — Михаил Николаев. К сожалению, погиб от рук бандитов. Как видим, товарищи, нелегко, в жестокой борьбе со старым рождается все новое, прогрессивное… Ну а скоро и московский завод начал выпускать легковые автомобили марки «ЗИС». Мягкие, просторные, современные. Ну а горьковчане к тому времени освоили новую марку автомобиля — «ЭМ», это та самая знаменитая наша «эмка», главным испытанием для которой стала Великая Отечественная война. Итак, Александр Иванович, мы с вами на «эмке» остановились. «Эмка» — это уже вполне современная машина, не правда ли?

— Понятно, что не самокат! — хмыкнул в трубку Сашка.

— Какой еще самокат? — удивился товарищ Мурасеев.

— Самокат? Да мне тут, Владимир Георгиевич, вспомнился наш послевоенный двор — у пацанов тогда ведь в основном самокаты были, редко-редко у кого велосипед-то…

— Да, тогда у нас действительно были в основном самокаты… Послушайте, Александр Иванович, а вам, собственно, сколько?

— Сорок восемь.

— Сорок восемь? Так мы с вами, можно сказать, одно поколение… послевоенное. Хорошо помним самокаты, помним фильм «Девушка моей мечты», а?

— Я про Тарзана больше вспоминаю…

— Ну как же, как же… Тарзан, Джейн, зловещие крики в джунглях… да-а… а вы случайно, Александр Иванович, в те добрые старые времена не любили меняться?

— Как меняться? В каком смысле?

— Ну как, как — вещами, конечно, я тебе — ножичек, допустим, а ты мне — фонарик… или наоборот…

— Не-е… что-то не припомню.

— Не припомните?

— Нет… точно нет.

— Н-ну что ж… тогда паша беседа на сегодня подошла к концу, желаю вам спокойного дежурства, а вам пора уже как будто сделать очередную передачу по трансляции, не так ли?

— Товарищ дежурный! Пройдитесь с собакой по периметру ограждений! — выкрикивает Сашка, потом зевая подводит будильник, вино допивает и ложится.

Поспать не удалось: ГАИ пригнало арестованную «Волгу». Расписываясь в специально только для арестованных машин журнале, инспектор ГАИ сказал: «Несколько сберкнижек обнаружили у автовладельца, несколько водительских прав на разные фамилии, ключей зажигания с десяток и два охотничьих ножа. Незарегистрированных. За неделю уже третий случай. Да-а… поперла сволота, всплывает…»

Когда они уехали, Сашка уже не смог уснуть, вышел и обошел несколько раз арестованную машину. Ярко-черная, вся в заграничных наклейках, всё заграничные ансамбли — БОНИ-ЭМ, АББА — белокурые шведы, синеватые негры… какой-то развращенной выглядела машина, он вспомнил свою Людку и сплюнул. Сашка решил обойти стоянку. Снег искрился в ярком освещении фонарей, что на двенадцати столбах окружали стоянку по всему периметру. Идет Сашка, снежок похрустывает, за ним из сумрака каркасов подглядывают машины разных марок. То там, то здесь сверкнет зрачком фары или полоской никеля. Смутно поблескивает в глубине какая-то неуверенная поверхность черного лака…

Пятого числа был день зарплаты. Общее собрание стоянки: четыре сторожа-приемщика, дворник Егорыч и начальник — товарищ Мурасеев. Полный состав.

— Я прошу вас, — говорил товарищ Мурасеев, — обратить серьезное внимание на собачек. Не подпускайте к ним никого, даже прежних владельцев, которые приходят их кормить. Чтобы они знали только вас. Второе: обязательно быть на работе опрятными, выбритыми и чтоб — ни грамма! Контингент у нас особый, вы знаете: кандидаты наук, доктора, ученые и так далее. А то вчера, Александр Иванович, признайтесь, ведь пропустили рюмочку на работе, а?

— Нет, — грубовато отвечал Сашка.

— Пропустил, пропустил, я ничего не хочу сказать, Александр Иванович у нас рабочий класс, надежный в этом плане человек… возможно, он сам и не принесет, а нальют ему, он и… так ведь? Какие еще будут вопросы?