Алена Судакова - На расстоянии любви

— А я — твои… Люблю каждую твою ресничку.

Дальнейший разговор сулил много приятностей.

— Ты по мне скучаешь? — спросил он.

— Ровно столько, сколько ты — по мне!

— Тогда сильно!..

О приезде Трофим никому не сказал — сюрприз!

Он припарковал машину у дома Сони, вылез, открыл багажник — тот доверху был забит всякой всячиной. И подарками, и необходимыми вещами. Отдельно лежала коробка с мощным компьютером для Пашки.

Встречу с сыном Трофим обдумал во всех подробностях. Сначала им нужно просто увидеть друг друга и взглянуть в глаза — так советовали психологи на тренинге. Произнесенное первое слово потянет за собой другие. Потом они найдут общие точки, научатся слушать друг друга, говорить. Может, и до понимания дело дойдет. Но больше всего он хотел бы попросить у сына прощения. За то, что отказался от него не из-за того, что не любил, а из-за обиженной гордости…

Трофим толкнул калитку, заметив про себя: пора бы ее починить. На улице было жарко, в саду спасала тень. Видимо, дома никого не было или его никто не слышал. Он перетащил все вещи, принес коробки с компьютером.

Пока ехал сюда, на душе было легко и свободно, а сейчас что-то изменилось — кошки скребли. Трофим оглянулся вокруг. Вроде все так же, но что-то незримо изменилось. Что он упустил? И где это что-то находится?

Подул ветерок, зашелестели яблоневые листья, треснула ветка. Подойдя к яблоне, Трофим стал разглядывать крону. Вот показались руки, обнимающие ствол, нога, упирающаяся в ветку. Наконец на него взглянули испуганные карие глаза. Значит, вот так выглядит его сын — как Маугли!

Что там говорили психологи о шоке, когда пересыхают губы и сердце подпрыгивает в груди?.. А ничего не говорили! Разве можно описать словами творящееся сейчас в его душе?

Они так и смотрели друг на друга: один сверху, второй — снизу.

Первый шаг должен сделать он сам! Трофим откашлялся и прохрипел:

— Привет, Павел.

Он решил говорить с ним, как со взрослым человеком, чтобы показать доверие. Однако на Пашку это впечатления не произвело. Казалось, что еще немного — и он дернет по ветвям вверх, но это было опасно.

— Ты знаешь, кто я? Я твой отец.

Испуганные глаза Пашки стали еще больше. Губы он стиснул так, как будто не хотел, чтобы сквозь них протиснулся даже писк.

Контакта совсем не получалось. Трофим потер затылок.

Может, подождать Соню или тестя с тещей? А сам он, получалось, сдался. Не слишком ли быстро?

— Может, ты слезешь и мы поговорим?

На этот раз мальчишка проявил хоть какую-то реакцию — покачал головой.

— Почему? Ты меня боишься?

Тот не ответил, но глаза сказали все сами. Трофим не понимал одного: что он сделал сыну, что тот его сторонится?

— Знаешь, когда я был маленьким, тоже любил лазать по деревьям. Сейчас у меня плохо, конечно, получится, но…

Трофим ухватился за толстую ветку, подтянулся и влез на первый уровень, где яблоневый ствол расходился надвое. Видели бы его сотрудники!..

— Эй, ты где?..

Оказалось, пока он радовался собственному успеху, Пашка успел залезть выше.

— Паша, не бойся меня. Я просто хочу познакомиться с тобой!

Ствол начинало жутко трясти, что было совсем плохо.

— Паша, ты взрослый мальчик, понимаешь, что так ведут себя только капризные дети!..

Кажется, он сам запутался во взрослых и детях!

Под ногой Павла треснула сухая ветка, а у Трофима упало сердце.

— Паша, пожалуйста, не лезь выше! Это опасно. Если хочешь, я сейчас слезу. Только ты никуда больше не лезь!..

Трофим спрыгнул с дерева и стал высматривать среди зелени сына. Тот спустился чуть ниже, но все равно это оставалось опасным.

— Сынок… — вот он и назвал его первый раз сыном! — Я понимаю, что нам будет трудно понять друг друга. Я совершил в жизни много ошибок, но самая большая — не был рядом с тобой. Но я хочу исправить это. Понимаешь?.. Павел?

Трофим был готов биться лбом о ствол яблони, жаль, что это не помогло бы. Пашка не желал общаться.

— Я очень люблю твою маму и тебя! Сынок, прости меня, пожалуйста!..

Ничего не помогало. Пашка с дерева не слез — затаился в ветвях. Ну что ему еще сделать и сказать?! Трофим метался по саду, пока на дорожке не показались Соня с Зойкой.

Первой его увидела Зойка.

— Ой, смотри-ка, кто приехал! Красив, как бог!

— Что-то сегодня мой бог не в духе.

Соня поцеловала его в щеку.

— Что случилось?

Трофим показал рукой на дерево.

— Я пытался и так и сяк — не разговаривает…

— Думала, он на реке с ребятами. Как тебе наш сын?

— Сними его оттуда!

Соня разозлилась, уперла руки в бедра, по которым он так скучал:

— Каким методом? МЧС вызвать? Я тебя предупреждала. Сам слезет. Не трогай его.

Она подошла к дереву, запрокинула голову и позвала:

— Паш, сынок, я тебя не вижу. Покажись-ка. Может, все же слезешь?

— Не хочу! — крикнул Пашка.

Трофим встал рядом с Соней.

— Пусть… он уедет! Я не хочу с ним… Не хочу… Не поеду!

Что вообще происходит? Почему Пашка так к нему относится? Трофим почти отчаялся помириться с сыном.

— Соня, я ничего ему не делал!

Она подтолкнула его к дому:

— Трош, не надо. Иди уже в дом. Я с ним поговорю.

Трофим ушел. Он встал возле кухонного окна, наблюдал, как Соня уговаривала их сына слезть с дерева. Через какое-то время Пашка слез и тут же спрятался за спину матери.

— Что, не дается в руки? — хохотнула за плечом Зойка. — Оно и понятно: детей надо растить с малолетства, чтобы они тебя не пугались, как кошмарных снов.

Трофим зыркнул на нее и обронил:

— Спасибо за совет. Учту для воспитания следующего ребенка!

— Вы что, хотите еще одного? — расплылась в улыбке Зойка.

Чем с ней хорошо — обиды не понимает. Сама простота! Трофим перевел дух.

— Почему бы и нет? Мы еще не говорили, но, думаю, Соня не будет возражать.

Все его внимание было поглощено только сыном: он с интересом разглядывал его, сравнивая с собой. Похож! Ничего, парень крепкий, хоть и дикий. Даже гордость взяла, словно растил его день за днем.

Трофим достал кувшин с молоком и налил в кружку. Настоящее, не то что магазинная подделка!

— Хорошо дома? — спросила Зойка. — Не злись, ухожу. Мне все равно пора. Тебе, видать, не терпится жену хорошенько прижать к себе!

Вообще-то сейчас ему хотелось поговорить с сыном, но возражать Зойке Трофим не стал.

Зойка тут же попрощалась с ним и ушла. Вскоре возвратилась Соня. Одна.

— А Павел где? — растерялся Трофим.

— К ребятам пошел. Не могла же я силой притащить его домой!

В душе росла злость. Трофим расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, рванул воротник.

— Соня, ты должна была его уговорить. Если он все время будет прятаться, мы никогда не поговорим!