Алена Судакова - На расстоянии любви

На этот раз Трофим вернулся домой без предупреждения и застал сына за работой — тот чинил велосипед и не смог быстро убежать.

— Привет, сын!

Трофим поставил дорожную сумку на землю, присел на скамейку. Он решил не обращать внимания на насупленные брови Павла.

— Цепь порвалась? Хочешь, помогу починить?

Мальчишка упрямо покачал головой и отодвинулся подальше. Трофим мысленно досчитал до десяти: на этот раз он его из себя не выведет.

— А мой старый велосипед стоит в сарае у бабушки Вали. Видел его?

Пашка не ответил, но Трофим понял, что видел и, может, уже разобрал на запчасти.

— Я всегда возил твою маму на раме. Соня плела венки из цветов и надевала на голову. А мне они мешали, так и хотелось их укусить… Ты делаешь не так!

Не обращая внимания на Пашку, Трофим подошел и присел перед велосипедом. Звенья цепи в его руках быстро скрепились. Он поставил ее на место, прокрутил колесо.

— Вот так! Колесо крутится, а я не кусаюсь. Ты мой сын. Я люблю тебя и никогда не обижу.

— Ты… бросил меня! И маму!..

Это были первые слова, которые Пашка сказал именно ему. Горькие слова. Обидные.

— Ты никогда не совершаешь ошибок, тебе не бывает стыдно за то, что ты поступил плохо?

Пашка громко сопел.

— Я ошибся, но я все понял и хочу заслужить твое прощение. Дай мне хотя бы один шанс! Паша… Сынок…

На миг Трофиму показалось, что в глазах мальчишки сверкнули слезы, но он ошибся — это была злость. Тут же на его голову обрушился удар. Это было так неожиданно, что Трофим покачнулся и осел на землю, закрыв рукой рассеченную бровь. Из нее через пальцы сочилась кровь. Она стекала по шее и заливала ворот рубашки. В глазах потемнело, а в голове стоял колокольный гул. Чем же маленький стервец стукнул его?..

Пашка, увидев кровь, истошно закричал.

— Тихо, тихо, не надо! — Трофим прижал его к себе и попытался успокоить: — Ничего не случилось. Ты не хотел… Это случайно. Со мной все в порядке, кровь мы остановим.

На крик прибежала Соня с Владимиром Кузьмичом.

— Боже мой!.. — Соня едва не потеряла дар речи. — Папа, забери его с глаз моих долой!

— Мама, я больше не буду! — плакал Пашка, но Соня схватила его за плечи и затрясла.

— Ты что? Что ты наделал? Ты же мог убить родного отца! Ты ему пробил голову! Чем ты его ударил?

Он кивнул на камень, закатившийся под скамейку.

— Мама, я не хотел. Это случайно…

Она надвинулась на мальчишку, но Трофим схватил ее за локоть:

— Соня, успокойся, со мной ничего не случилось. Все нормально.

— Ничего не нормально! — теперь она кричала на него. — Как только ты вернулся, моя жизнь перевернулась с ног на голову! Ты понимаешь, он мог убить тебя? Еще немного — и попал бы в висок… Твой сын убил бы тебя! Убил!

— Прекрати кричать на него и на меня! — не выдержал Трофим. — Он же ребенок!

Пашка цеплялся за ее юбку, но Соня убирала его руки.

— Папа, уведи его сейчас же… Пока я…

Она была на грани нервного срыва. Остановить ее могло одно…

— Соня, хватит!

От пощечины Соня дернулась в сторону, потом затихла, глядя на него расширенными глазами.

— Прости, но иначе ты меня не слышала…

Трофим покачнулся и сел на скамейку. Кровь продолжала капать под ноги в песок.

Пощечина сработала: Соня пришла в себя. На Пашку она не смотрела, словно его и не было.

— Подними голову, дай посмотрю.

Трофим закрыл глаза, отдаваясь ее нежным уверенным рукам.

— Трофим, надо зашивать. Он пробил твою дурную голову. Папа, позови Виталия. Пусть он отвезет нас в город. Здесь я не смогу ничего сделать.

Услышав имя врага, Трофим зашевелился:

— И так заживет! Ни с каким Виталием я не поеду.

На этот раз они оба решили упорствовать до конца.

— Не будь маленьким! Тебе нужно в больницу.

— Ты врач, вот и лечи! — отрезал он.

Соня обрабатывала рану перекисью, принесенной отцом. Трофим шипел и морщился — щипало очень сильно. Пару раз пришлось закусить губу, чтоб не застонать и не испугать Пашку, вертевшегося неподалеку под присмотром тети Кати.

— Трофим, здесь дырка, понимаешь? У меня в больнице нет ни рентгена — ничего!.. У тебя может быть сотрясение.

— Я понимаю, что ни я, ни ты никуда не поедем. Или ищи другую машину.

Соня принялась снимать с него окровавленную рубашку.

— Всю деревню ты перепугаешь! Выброшу потом. Как ты? Голова болит? Зрение?..

Трофим сфокусировал на ней взгляд.

— Тебя я вижу…

— И хватит.

Трофим переодевался, поглядывая в сторону тестя и Пашки. Мальчишку трясло. Усвоил ли урок на будущее? А они, взрослые?.. Свою часть вины он отрицать не собирался. Он пока что чужой для родного сына. Но криком и угрозами эту ситуацию не исправишь. Соня, понятное дело, испугалась за него и за Пашку, но и так вести себя не стоило.

— Эх ты, шельмец! — дед стукнул Пашку по затылку. — Что же ты делаешь, а? Как же руку-то на отца поднять?.. Не порол тебя никто, дурачок. Иди в дом.

— А мама? — оглянулся тот.

— Иди, она сейчас злится на тебя. Пускай остынет.

Опустив голову, мальчишка побрел в дом. Трофиму хотелось догнать его, обнять, вытереть слезы. Может быть, этот камень сработает им всем на пользу? Ради этого он был готов подставить свою голову еще раз.

— Трофим, пойдем! — Соня нашла другую машину и теперь торопила его.

— Может, не надо? Почти не болит…

Но разве поспоришь с личным фельдшером?

В больнице ему наложили три шва и сделали укол против столбняка.

— Сотрясения нет, — успокоил их все тот же хирург. — Где это вы так приложились? Осторожнее надо быть.

— Это точно, — вздохнул Трофим.

Поездка вымотала его, а поведение сына — оставило в шоке. Что с этим делать, как поступить? Предложил было отвести Пашку к психологу, но Соня взбрыкнула:

— Мой сын здоров! Если у него и есть какие-то проблемы, то мы решим их сами. Не хочу выносить сор из избы!

— Ты говоришь и сама не веришь, что у нас получится!

Соня промолчала, только прижалась к нему теснее и до самого дома не отпускала его руку.

Дома она раздела его и велела ложиться в постель. Трофим лег, но тут же встал.

Голова тупо болела, дергала рана, еще сильнее ныло на душе. По дороге Трофим много раздумывал и пришел к неожиданному решению:

— Я пока поживу у матери.

Соня, переодеваясь, резко замерла. Трофим видел, как вздымалась и опускалась ее грудь.

— Ну, хорошо. Переберемся пока к тете Вале.

Она переодела платье, собрала русые волосы в хвост, закрепила резинкой. Даже такое простое действие вызывало в теле Трофима отклик.

— Ты не поняла: я хочу дать Пашке время обдумать то, что произошло. Переберусь, а ты останешься с сыном. Ты больше нужна здесь.

Соня в это время поливала цветы на подоконнике. Лейка полетела на пол, пролилась и замочила плетеные коврики.