Алена Судакова - На расстоянии любви

На дно оврага Соня почти скатилась, едва успевая схватиться за кустарник. От порезов и царапин болели ладони, зато впереди чувствовалось приближение реки — потянуло прохладой, запахло стоячей водой. Пашке строго запрещалось лезть в воду на запрудах, но кто его контролирует сейчас?

Соня выбиралась наверх оврага, соскальзывая обратно. Из-под ног катились комья суглинка. Она перепачкалась с ног до головы, суглинок застрял даже в волосах. До лесной запруды, которую они с детства привыкли называть третьей, оставалось рукой подать. Трофим должен был подъехать с другой стороны. Если Павел здесь, кто-нибудь из них его найдет.

На краю оврага Соня на мгновение задержалась, ухватилась рукой за ствол кривой березы, восстанавливая дыхание. В просвете между деревьев виднелась серая полоса реки — здесь она была не такой широкой, какой текла дальше, зато глубокой и холодной.

Со склона она спускалась боком, стараясь не удариться животом или грудью. Мелькнувшую мысль о ребенке задвинула подальше — сейчас она могла думать только о Пашке. На берегу реки валялся велосипед с вывернутым рулем.

— Паша! Сынок!..

Соня пробежала вверх, вернулась назад и с разбега бросилась в воду. Разгоряченное тело сначала не почувствовало холод — в лесу глубокая вода реки прогревалась плохо и даже в самый жаркий день быстро охлаждала. Купаться здесь было опасно — быстро сводило судорогой руки и ноги, а кричать и звать на помощь бесполезно, люди далеко.

Если Пашка тут, он мог добраться до поваленных деревьев, а назад плыть сил не хватило. Соня гребла, пытаясь одновременно звать его.

— Паша, ты здесь? Паша… Ты только держись, слышишь?

Почудилось, что она услышала что-то у корней старого дерева, из-за которого когда-то и образовалась запруда.

— Паша…

Ноги путались в водорослях, в рот лезли ряска, размокшие щепки. В голове мутилось от недостатка кислорода, зато она точно слышала хриплое:

— Мама…

— Я здесь, родной! — она сделала гребок, дотягиваясь до корней ракиты. Можно немного отдышаться.

— Мама…

Голос Пашки был таким слабым, что казалось, сейчас стихнет совсем. Только не это!

— Замерз?

— Да…

— Ты говори, сынок, не молчи. Я уже рядом.

Соня отыскала его, застрявшего в ловушке из корней. Выглядел Пашка ужасно — дрожащий, в разорванной рубашонке, с посиневшими губами.

— Мама, у меня нога застряла.

— Сейчас…

Она попыталась осторожно потянуть ногу, но Пашка сжался в комок от боли.

В голове шумело, но терять сейчас сознание нельзя. Пашка очень сильно замерз и до смерти испугался. Если еще и она потеряет сознание, то будет уж совсем худо.

— Мама, я больше не буду убегать.

Соня с трудом выдавила улыбку, пытаясь как-то ободрить его:

— Конечно, не будешь — отец дома закроет на замок!

Сын тихонько захныкал. Ободрила его, называется…

— Я не поеду с папой! — простучал он зубами.

— Никто тебя никуда не везет! Что за ерунду ты придумал? Кто тебе это сказал?

— Никто, — признался сын. — Разве отцы не всегда детей увозят?

— Нет! — Соня глотнула воды, выплюнула: — У тебя замечательный отец! Я тебя когда-нибудь обманывала?

— Нет, — прошептал Пашка.

— Ну вот… Сейчас я тебе помогу. Держись давай за ветки!

Нога у Пашки застряла в корнях под водой. Придется нырять. Соня закрыла глаза, сосредотачиваясь на дыхании. Глубокий вдох, еще один… Сердце в груди колотилось как бешеное.

— Подожди, я сам!

Она не слышала, как Трофим звал ее с берега, как они с Фроловым подплыли к ней. Она уступила место, отплыв в сторону.

— У него нога… под водой… в корнях…

Трофим оглянулся.

— Ты в порядке, родная?

— Не знаю. Дыхание никак не восстановлю, в глазах темно…

Она привалилась головой к холодному, скользкому от налипшей дряни стволу. Пальцы цеплялись за ломающиеся ветки.

— Витя, давай ее на берег, а с Пашкой я сам справлюсь. Сын, держись…

— Папа, я больше не буду! — закричал тот.

Соня хотела было сказать, но Фролов, обхватив ее поперек туловища, поплыл к берегу. Она видела, как Трофим поднырнул под корни, и вскоре Пашка вылез на дерево. Следом подтянулся Трофим. Он обнимал и целовал Пашку, а потом пообещал выпороть его на берегу.

— Что ты натворил? Посмотри на мать — до чего ты ее довел!.. Если бы с тобой или с ней что-то случилось, как бы я жил без вас? Ты же не маленький, чтобы не понимать.

— Я больше не буду!

— Все равно я тебя выпорю! Хоть раз в жизни почувствую себя настоящим отцом. До берега ты дотянешь?

— Ага…

Больше Соня их не слышала. Наблюдала, как Трофим переправил сына на берег и упал на песок спиной.

Они долго лежали, не в силах отдышаться. Соня подползла к Трофиму и легла щекой на грудь, отсчитывая тугие толчки сердца. Неподалеку Фролов отмахивался от мошкары веткой ракиты. Пашка дрожал, поглядывая на отца. И когда тот потянулся к ремню, пополз на коленях прочь.

— Трофим, не пугай его — и так досталось! — попросила Соня.

— Зато стану настоящим отцом, с ремнем в руках! Иди сюда… Паша!

Тот придвинулся на шаг, но еще держался на безопасном расстоянии.

— Ты не увезешь меня к себе?

— Нет! — грозно рявкнул Трофим. — Я никуда не собираюсь тебя увозить! И вообще никуда не собираюсь ехать…

— А его не увезешь? — спросил снова Пашка.

— Кого — его? — не понял Трофим.

Соня тоже не сразу сообразила, кого Пашка имел в виду. А когда поняла, было поздно.

— Маленького, которого ждет мама.

Трофим замер и медленно повернул голову в сторону Сони.

Она закрыла глаза. Сейчас он снимет ремень, первым делом пройдется по ее заду! В какой-то мере она это заслужила. Хотела сделать сюрприз, о котором, оказывается, знала половина деревни. Не считая создателя маленького чуда, что она носила под сердцем.

— Мама ждет маленького?

Ладони Трофима обхватили ее голову, запутались в мокрых сбившихся волосах. Губы покрывали лицо поцелуями.

— Соня!.. Ты о ком-нибудь думала, кроме себя, когда лезла в воду?! Там… холодно, там… коряги, черт знает что!..

Разумеется, думала — о сыне!

— Ничего же не случилось, что зря воздух сотрясать?

— Когда ты наконец повзрослеешь?

Поняв, что порки не будет, Пашка несмело приблизился к ним. Неподалеку с песка поднимался выбившийся из сил Фролов.

— У вас в деревне весело! Обязательно куплю здесь дом! И жену себе найду… Уже, кажется, нашел. Ладно, по-моему, это никому не интересно.

Соня с Трофимом обнимались и целовались так увлеченно, словно они встретились после долгой разлуки.

— Ты снова хотела, чтобы я уехал и ничего не узнал?

Соня отчаянно мотала головой и хваталась за его шею:

— Я бы поперек дороги легла, если бы ты только попытался сбежать.

— И не жди, что когда-нибудь уеду… Разве что покатаюсь вокруг деревни, чтобы позлить тебя!