Виктор Рябинин - Потрошители морей

Вот так в разговорах, переливая из пустого в порожнее, и отойдя от забот и хлопот, просидели мы в нашем вигваме, как в застенке, до самой весны. Одно утешение, что не бессрочная каторга, а край отсидки заранее определён.

Однако, и с первыми погожими днями мы ни на шаг к цели не придвинулись.

— Ждём гонцов с Великих Рек, — объяснял всякий раз задержку добрый Вихо и вёл париться не в очередь.

А Яс же добавлял, что пока реки вскроются, пока каноэ подгонят, пока гребцов снарядят, вот время и пройдёт, а потом начинал самостоятельно бить в бубен, приглашая нас к танцам и песнопениям. Мы с Олешкой уже бегло общались с краснокожими, но петь стеснялись из-за отсутствия голоса и слуха. Но вот где-то, по нашим понятиям, в начале лета, к нам в первобытные хоромы чуть ли не вбежал Вихо со своими гвардейцами и велел побыстрее собираться в путь, так как дороги предстояло чуть не три луны, а лодочники ждать не будут. Мол, пришло с гонцом известие о готовности нашего путешествия к Великой Воде. А что нам собираться? Рубаху накинул, штаны заподлицо с сапогами натянул, вот и готов путник в поход. Тем более, что Вихо, кроме Саки и Яса, ещё двух человек в сопровождение взял, как носильщиков харчей и мешка с подарками. Так мне показалось, ведь и речникам какой-никакой ясак положен. Вот и выступили в весёлом настроении, Мы с Олешкой сразу языки распустили, ведь прощаться на веки скоро придётся. О дороге расспрашиваем, о переселенцах с их кораблями пытаем, чуть не песню голосим о забайкальских бродягах. Одним словом, дурак на дураке и дураком погоняет от чувства свободы и радости. А краснорожие по своему обычаю отмалчиваются, мол, на месте всё узнаете, тогда все разом и повеселимся. А через дней пяток и узнали, едва выйдя из привычного леса в голое поле.

Не прошли мы и двух вёрст по зелёной траве, как увидели впереди какой-то народ, сгрудившийся небольшим отрядом. Вот тут-то и я впал в транс не хуже Киш-Ко-Хо и Ка-Ха-Ши вместе взятых. А как не сдвинуться разумом, если прямо на тебя надвигаются всадники на лихих конях, от которых мы так отвыкли, что обыкновенные лошади смотрелись в диковинку? Да к тому же, нам обещали флот, а не кавалерию! На кониках скакали такие же краснокожие, как и наши, разве что в других накидках и иной раскраски.

— Это ваши друзья шошоны? — спросил я у Яса первое, что пришло на ум.

— Не совсем, — со спокойствием ответил караульный. — Это команчи.

Наслушавшись ужасов об этом народе, я приготовился дорого отдать свою жизнь даже без оружия, воюя одними когтями и зубами, а потому с твёрдостью во взоре оглядел наш отряд, идущий на смерть. К моему великому удивлению, наше сопровождение не ощетинилось оружием, не натянуло тетиву луков, а спокойно расселось среди полевых цветов и яркой зелени трав, по своему виду не думая ни обороняться до последней капли крови, ни защищать белого гостя до собственного издыхания. Это так-то не очень вязалось с благостными обещаниями наших друзей о защите интересов гостей.

Прервав мои лихорадочные мысли, неспешным шагом подъехал к нам весь конный разъезд. Всадники на одно лицо с нашим охранением, но перья у них на башках вразлёт, тогда как у наших торчком. Да и рубахи по подолу не клином, и грудина разрисована не в линейку, а в косую клетку. Но тут я опять в столбняк впал. Ведь у подъехавших врагов в руках были кремнёвые ружья, вроде наших сибирских, но покороче. Приблизившись на расстояние пяти сажён, самый разрисованный из непрошеных гостей бросил к ногам Вихо три ружья и заплечный мешок с порохом, как я сумел правильно догадаться. В ответ на этот манёвр Саки и Яс вытолкнули нас с Олешкой вперёд, вослед бросивши ответный подарок с пушниной и шкурами, что предназначался, как я предполагал, речным перевозчикам. Я с потрясением мозгов оглянулся на Яса, а тот спокойно произнёс, глядя мне прямо в переносицу:

— Честный обмен, три огненные палки за заячьи шкуры и двух белых иноземцев, а в сторону конников добавил:- Всё без обмана, точно по уговору.

— Без обмана, — подтвердил старший из всадников, — будут новые пленники, сообщайте нам.

(Развёрнутое и крайне необходимое пояснение № 9 от Лейзеля Блоха, почерпнутое из многочисленных архивных источников и зарубежной корреспонденции коллег. Вопреки здравому смыслу, европейские колонисты, едва ступив на континент, занялись торговлей оружием с индейскими племенами восточного побережья Америки. Мало того, что краснокожим сбывалось громоздкое фитильное оружие, уже с 1640-50 годов предметом торговли стали новейшие французские мушкеты с ударно-кремнёвой казённой частью, особо ценимые конниками. И вообще, торговля оружием считалась делом весьма прибыльным для белого предпринимателя. Так голландцы за кремневый пистолет запрашивали 20 бобровых шкурок, а за мушкет и все 50. Но и это ещё не вся глупость и скудоумие европейских авантюристов. Дабы задобрить местных царьков востока и юга Северной Америки, в 1694 году англичанами был узаконен «Перечень товаров для подарков вождям индейских племён». В документе помимо бус и зеркал значилось стрелковое вооружение и боеприпасы к нему. Таким образом, вооружая аборигенов, белые колонисты сами провоцировали краснокожих на Великие Индейские Войны, длившиеся чуть ли не до конца 17 века. К тому же, испанские конкистадоры, завоёвывая южные рубежи Америки, ввезли через Атлантику излишнее количество лошадей. Кони, сбиваясь в вольные табуны, не только дичали на просторах прерий, но и попадали в руки коренного населения, которые не только переняли у захватчиков искусство верховой езды, но и превзошли их в практике обуздания и приручения диких мустангов. Трудно было бы предсказать исход борьбы индейцев и белых, не направь колонисты коренное население в лоно цивилизации, введя в обиход дикарей огненную воду и резервации).

Вот так мы с Олешкой Голым оказались в новом плену. Именно вот так погубила нас слепая доверчивость белого человека к людям иного колера. Вот тогда-то и наступило полное наше прозрение на все глаза. А сделав первый невольный шаг в сторону верховых, я услышал за спиной довольный голос Яса:

— Вихо великий вождь и хозяин! Мы за этих бледнолицых получили целых три ружья, а ведь эти глупцы достались нам от эскимосов всего за пригоршню железных наконечников для стрел».

«Что такое кочевая жизнь на Великих Равнинах Америки? То же самое, что разбой на большой дороге посреди Среднерусской Возвышенности. То есть, постоянный поиск съестных припасов и прочей хозяйственной утвари путём набегов на ротозеев и применением силы к несговорчивым. Словом, в прериях всё та же развесёлая жизнь, что и под Киевом, но только без баб и питейного разгула. Короче сказать, попал я в бесшабашную компанию, как раз по моей, задремавшей было в условиях морозной Аляске, душе. Я и Олешке Голому открыл глаза на истинную жизнь вдали от ледяного плена Северной Звезды. Но это случилось позже, когда прошла моя растерянность, и я самостоятельно докумекал, в чьи руки попал взамен трёх мушкетов и мешка с порохом. А домчали мы на сытых конях до лагеря новых знакомых то ли через месяц, то ли через два, ибо пребывая в горе я даже дни не считал, а молча любовался неброской природой прерий и развлекался, если можно так сказать, скупыми разговорами с путниками, которые не выказывали кровожадности к нам, вопреки ожиданиям. И в целом, было непонятно, на кой хрен мы им сдались? Не сразу, но выяснил, что добираемся мы к реке Рио-Гранде, что невдалеке от какой-то Мексики, подвластной племенам пуэбло. И что командовать нами будет великий воин Мягкое Сердце из древнего индейского рода. Дальнейшие назойливые разговоры я прекратил, так как новые друзья пригрозили оружием в ответ на мою болтливость. Ну, что тут сказать? Чужой монастырь, чего же лезть со своим уставом?