Виктор Рябинин - Потрошители морей

— Кончились твои-то праздники, — оборвала супружница песню. — Узнаю, паче чаяний, непотребное, откочерыжу твои игрушки под корень. Ты теперь свой человек, потому имею полное право. Но пока обижаться не за что. Потомство знатное оставляешь. Дочка хозяйственная, вся в меня, что не так, то и чашку под порог, а сынишка ещё в силу не вошёл, а уже ножкой притопывает, если что не по нему.

— Да, Дик-младшенький молодец…

— Был Дик твой, да сплыл. Станет нашим Петром, как грозный царь на Руси. Петром Алексеевичем, раз от твоего имени ему и отчества не образовать! — сказала Пелагея Ивановна, как отрезала.

— Может ещё и Романов? — обиделся я, вспомнив русскую историю, которой напитался ещё на тамбовщине.

— Нет, — отсекла предположение жена, — Пётр, да ещё и Романов — это ты сильно высоко берёшь. Пусть остаётся по-прежнему, Пётр Алексеевич, — тут она на секунду задумалась, — Пётр Алексеевич Блудный, вот так!

— А наша Пакита? — спросил я ни на что уже не надеясь.

— Доченька с самого рождения Варвара. Нашёл, что вспоминать! — и видя моё желание возразить, твёрдо добавила:- Надо было детушек от рождения воспитывать, а не маяться дурью с писаниной и справлять праздники, когда взбредёт на ум.

Вот так и окрестила всю семью сразу. Спасибо, меня не тронула, хотя Дикаришкой и обзывала под горячую руку. А что бабе без толку возражать? Выйдет себе дороже! Ведь длинноволосый человек всё равно на своём настоит! Пусть уж без скандала Блуд-младшенький Петей для домашнего обихода пребудет, если, конечно, имя приживётся. Про Пакиту и говорить нечего. Замуж выйдет, так сразу все домашние затеи по боку. Однако, понемногу семейные разборки улеглись, рукописные страсти поутихли, жизнь вошла в свою колею, а документы путешественника, с его дословными переводами на два языка, упокоились в подвальном помещении в прежнем родовом ящике.

А тем временем, следствие по делу исчезновения архивариуса Лейзеля Блоха шло своим чередом. То есть, городские копы, не найдя явных следов преступления, укатили к себе в Санта-Барби, а к нам на ранчо нагрянул коронер Гарри Шмальц, главный из департамента по расследованию убийств и телесных повреждений до смерти, с парой крепких помощников для розыска трупа, орудия убийства и прочего криминального инвентаря.

— Мистер Блуд, — сходу определился важный гость, если вы знаете, где находится труп, то выдайте его сразу, иначе мы задержимся у вас на довольствии на неопределённое время.

— Мистер Шмальц, — так же искренне заверил я коронера, — библиотекаря помню живым, где его мёртвое тело не знаю, но ужин у нас ровно в семь часов вечера. Прошу со всею компанией не опаздывать к столу.

Вот так, с первой минуты встречи у нас с судейскими установились ровные и доверительные отношения. А уже через недельку, когда мистер Шмальц снял с меня наружное наблюдение и слежку, мы и вовсе подружились, как век не расстававшись. Именно в то доверительное время, коронер Гарри позвал меня и Стивена в скорбный приют незабвенного Лейзеля и, отколупнув с пола засохший кусок крови, задумчиво произнёс:

— Друзья и соратники! Убийство архивариуса было совершено холодным оружием не ранее десяти суток тому назад, а труп захоронен где-то на задворках ранчо вдали от ложных могил, что обозначены за стенами вашего дома.

Я было собрался вслух поразиться проницательности сыщика, но помешал Стивен:

— Мистер Шмальц, — встрял в разговор мой зятёк, — да в те ямины разве что мышку захоронишь, но никак не человека, хоть и тщедушного.

— И я о том же, — обрадовался поддержке коронер, — могилы так мелко не копают, да и место выбрано неудачное, прямо под фундаментом несущей стены. Также не учитывались осадочные породы, водоносные пласты и направление ветра в случае распространения трупных запахов. Всё указывает на неумелую руку могильщика при захоронении без гробовой доски. Это я вам, как владелец похоронного бюро говорю, — самодовольно закончил разъяснительную речь мистер Шмальц и добавил:- Раз в наличии четыре ямы, то в природе должно быть и равное количество фрагментов бедного Лейзеля.

— Но где же вся расчленёнка несчастного? — опять ввязался Стив.

— Если завели дело, найдётся и тело. Лишь бы не мешали хоронить своим любопытством излишние свидетели, как случалось, по всей видимости, до сего дня, — звонко отчеканил полицейский чин и разрешил прибраться в бывшем кабинете убиенного.

А через день, рядом со старыми копанками за домом, появилась свежая яма, но более глубокая.

— Видишь, Дик, — сказал по этому поводу Стивен Гланд, первым обнаруживший свежие раскопки, — враг не дремлет, а пытается нас запугать.

— Чем? — поинтересовался я.

— Своим негласным присутствием, — утвердил своё мнение Стив. — А может быть хочет просто запутать следствие или перезахоронить библиотекаря на новое место, — тут же начал путаться в выводах скороспелый в решениях зять.

— Всё может быть, Стивен, — погрузился и я в раздумья, — всё может быть, однако, вызов брошен, хотя мне в это верится с трудом.

— Придётся выставить караул, — определился недавно подошедший Билли Понт, — я как раз получил свежую партию текилы из Мексики.

— Тогда и говорить не о чем, — загорелся военной отвагой Стив. — Заступим в караул этим же вечером!

Однако, воевать не пришлось, едва я заикнулся об этом мистеру Шмальцу, как представителю закона.

— Идею с мексиканской водкой одобряю, но яму за домом вырыли мои люди, — просто сказал он и тепло посмотрел на меня с превосходством ясновидящего, то есть как на букашку.

— А на кой такой… — начал было я.

— На предмет сыпучести грунта, и в целях исчисления затрат физического труда при земляных работах по устройству могильника за домом, — умно разъяснил коронер, не дав мне закончить понятную мысль.

— И много затрат? — влез Стив, ухватившись за понятное слово.

— За ночь — одна яма на человека. Глинистые грунты с переходом в осадочные породы, — без запинки поведал мистер Шмальц. — Одно не понятно, почему не заглубляться в супесях при их приемлемой для кайла пластичности и относительной близости к строению? — и помедлив, добавил:- Работал дилетант, как и убивал далеко не профи!

— Да искал тут что-нибудь какой-то придурок, а, может, прислуга малинник со смородиной развести здесь удумала, — походя заметила моя Пелагея, пришедшая звать нас на ужин.

— Вот всё и счастливо разрешилось, — констатировал я, одарив супругу гордым взглядом. — Придётся искать Лейзеля в другом месте, — и мы проследовали в столовую с чувством не зря потерянного времени.

Однако, предположение мудрой Пелагеи оказалось ложным следом, ибо никто из обитателей ранчо, включая даже соседа Билли Понта, не озаботился об эту пору разведением плодовых кустарников, не то чтобы добровольно рыл ямы непонятного назначения. И выходило, что коронера и его ребят ожидала впереди долгая и кропотливая следственная работа по поиску покойника, поимке преступника и хорошо, если только одного. Но у каждого свои обязанности и точки приложения сил, поэтому мы с судейскими даже за бутылочкой джина редко пересекались. Может, лишь где-то под вечер, когда подводили итоги трудового дня. Результаты, как правило, были довольно скромными, поэтому и праздновать во всю ширь совесть не позволяла. Тем более, что Палашка скоро к новым гостям привыкла и лишнего не выставляла.