Кэрри Лонсдейл - Не обещай себя другим

Я быстро сажусь и проверяю заряд фотокамеры.

– Отдохнули, пора и за дело.

– Думаешь, твои фотографии помогут Риз по-новому взглянуть на этот праздник?

– Хотелось бы верить. – Я меняю карту памяти. – Риз вчера спросила, что такого особенного в этих лошадях. Ведь их даже не назовешь по-настоящему дикими. Я ответил, что меня завораживает та связь, которая существует между жителями деревни и их лошадьми. Настоящий симбиоз двух видов. Но это лишь часть правды.

Эйми убирает остатки своего сэндвича в пакет.

– А в чем состоит вторая часть?

– Моей любимой книгой в детстве был «Черный скакун». Только не смейся, – добавляю я, когда на ее губах проступает улыбка.

– Я и не собиралась. Просто неожиданный, на мой взгляд, выбор.

– Ну да, было время, когда я запоем читал романы Кристофера Пайка и комиксы про Супермена, но суть не в этом. Мама тоже любила в детстве «Черного скакуна». Она читала мне на ночь по главе, потом мы закончили книгу, и я упросил ее начать сначала. Я прослушал эту историю раз сто, не меньше. Мама могла бы читать мне ее до бесконечности.

– А почему вы остановились?

– Я перестал просить. – Я кручу в руках травинку. – После того, как Сара попала в тюрьму, я стал больше времени проводить у Маршалла. Я ухаживал за его лошадьми, и это помогало мне забыть о домашних неприятностях… и помогало почувствовать себя ближе к матери.

Эйми смотрит на меня с загадочной улыбкой.

– Что такое? – смущенно улыбаюсь я в ответ.

– Ты ее испанский рыцарь, и ты же ее укротитель. В каком-то смысле твою маму можно было назвать неприрученной, и ты пытался справиться с этим. Пытался сделать все, что было в твоих силах. Если же она становилась совсем неукротимой, ты просто присматривал за ней. Когда ее не стало, в твоей жизни возникла пустота. Ты утратил смысл существования. Думаю, именно так будут чувствовать себя жители деревни, если лишить их этих лошадей.

– Интересная мысль. Если честно, мне такое и в голову не приходило… Ну, что у нас там на очереди – политика, новая энергия, дети?

Эйми бросает на меня испытующий взгляд. Я вздыхаю.

– Знаю, знаю. Я сам хотел отложить этот разговор, но… Ты действительно хочешь второго ребенка?

– Да.

– Это не побочный эффект от посещения больницы? От зрелища тех умилительных свертков?

– Эти свертки напомнили мне о том чувстве, которое преследует меня вот уже несколько месяцев. Я собиралась поговорить с тобой еще летом, когда ты вернулся из Испании, вот только… – Отвернувшись, она начинает счищать колючки, налипшие на шнурки ботинок.

– Что только? – спрашиваю я, так и не дождавшись продолжения.

– Ситуация изменилась.

Я снова чувствую тяжесть в груди.

– Хочешь сказать, Джеймс объявился.

Эйми кивает.

Я вздыхаю.

– Знаешь, как насчет того, чтобы снова сосредоточиться на нас, а не на том, что творится вокруг нас?

Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга. Потом Эйми кивает.

– Я не против.

Остаток дня проходит в приятном безделье. Мы лежим, обнявшись, подставив лицо теплым лучам солнца. Ближе к вечеру табун начинает перебираться на другой склон, и я решаю сделать еще несколько фотографий.

– Подожди меня десять минут, – говорю я Эйми. Та кивает и начинает сворачивать одеяло.

В скором времени я возвращаюсь к ней. Не в силах сдержать восторга, я показываю ей некоторые снимки.

– Хороший был денек, – говорит Эйми, когда мы пускаемся в обратный путь. – Похоже, тебе удалось найти все, что ты искал.

Не все, думаю я. Возможно, во вторник мне повезет больше.

На следующее утро я сдаю ключи от номера, а Эйми болтает по телефону с Кэтрин, посвящая ее в наши планы. Прямо сейчас мы едем на побережье, чтобы сегодня днем вылететь в Америку. Ночь мы проведем в гостинице, а с утра пораньше поедем к моему отцу. Это будет первый мой визит домой с момента окончания университета.

Эйми берет свою сумку.

– Ну что, готов?

– Да.

Мы направляемся к выходу, и тут я замечаю Риз, которая в полном одиночестве завтракает в столовой. Она машет нам рукой, предлагая подождать.

– Задержись на секундочку, – говорю я Эйми.

Вчера вечером я отправил Риз три сообщения и два письма. Я просил прощения за то, что пригрозил саботировать статью. Еще я сообщил, что мы нашли табун и мне удалось сделать замечательные снимки. Жаль, что ее там не было. Ей бы наверняка понравилось.

Ответа я так и не получил. Похоже, Риз не особо заинтересована в этой статье. Боюсь даже подумать, что она там напишет.

– Привет, – кивает нам Риз. – Я надеялась перехватить вас тут.

– Что такое? – Я даже не предлагаю ей сесть.

– Как я понимаю, вы нашли лошадей.

– Верно.

– Когда ваш рейс?

– Ближе к вечеру, а что?

– Не мог бы ты проводить меня к тому месту, где пасется табун?

– Увы, у нас другие планы, – отвечаю я.

– Их можно отменить, – неожиданно заявляет Эйми.

Я удивленно смотрю на жену.

– Он проводит тебя к табуну, – говорит она Риз и поворачивается ко мне. – Иди, тебе нужно довести начатое до конца, – многозначительно заявляет она.

Эйми права. У меня три часа на то, чтобы переубедить Риз. Донести до нее свою точку зрения.

– Спасибо, – кивает Риз.

В скором времени мы поднимаемся по склону холма. Камеру и штатив я держу наготове. Табун вчера перешел на другое место. Не исключено, что снимать придется на расстоянии.

Мы быстро добираемся до гребня того холма, на склонах которого пасся вчера табун лошадей. Но сегодня здесь пусто. Утреннее солнце пробивается сквозь белую пелену тумана. Здесь можно было бы сделать неплохие фотографии. Вот только лошадей тут нет.

– Прости, Риз, – говорю я. – Понятия не имею, куда нам теперь идти.

– Это я должна извиниться перед тобой. Похоже, мое знакомство с твоей женой прошло не очень удачно.

Я невольно поджимаю губы.

– Да, это был не лучший момент в моей жизни.

– Прости ради бога. Могу я как-нибудь загладить свою вину?

Единственное, что приходит мне на ум, – статья. Мне бы не хотелось, чтобы Риз отнеслась к ней с предубеждением. Я уже собираюсь сказать ей об этом, как вдруг глаза у нее округляются.

По гребню соседнего холма скачет табун лошадей, взбивая копытами клубы пыли, отчего кажется, что мчатся они не по земле, а по воздуху. Из этого может выйти превосходный снимок для обложки!

Я быстро навожу камеру на табун – так, чтобы в фокус попали только лошади, а фон остался чуточку размытым. Затем я нажимаю на пуск, и камера выдает серию снимков.

– Только взгляни на них. – Голос Риз дрожит от неподдельного восхищения. Она неотрывно смотрит на лошадей, пока те не исчезают за гребнем холма.

– Надо же, а мне казалось, ты от них не в восторге. – Я быстро просматриваю снимки.