Кэрри Лонсдейл - Не обещай себя другим

Мама бросила взгляд в окно.

– Похоже, дождь вот-вот пойдет. Посиди лучше тут, почитай книжку.

Ян поморщился, и мама рассмеялась. Быстро встав с кресла, она подошла к книжной полке.

– Наверняка здесь найдется что-то, что понравится даже подростку.

Ян лишь фыркнул в ответ. Последнее, чего ему хотелось сейчас, это читать. Уж лучше он пойдет к Маршаллу. Там можно будет повозиться с лошадьми и попробовать черничного пирога, который собиралась испечь миссис Киллион. Если бы не отец с его цифровой камерой, Ян бы уже давно был там.

Мама стояла у полки, спиной к нему.

– Почему ты не хочешь, чтобы тебя фотографировали? – вырвалось у Яна.

– Меня это нервирует, – ответила мама, все так же разглядывая корешки книг. – Бог ты мой! Смотри, что я нашла.

«Черный скакун» . Когда-то она читала ему эту книжку на ночь, потом они дошли до последней страницы, и Ян упросил ее читать заново.

– Почитай мне ее, – предложила мама.

Что и говорить, в семь лет Яну нравилась эта история. Теперь же он только скорчил гримасу.

– Это детская книжка.

– Эту книжку можно читать в любом возрасте. Когда-то ты просил, чтобы я почитала ее тебе на ночь.

Просто ему нравилось, как мама читает. Она умела вживаться в роль, и слушать ее было даже интересней, чем смотреть кино.

Сара вновь уселась в кресло и похлопала рукой по дивану.

– Иди сюда, я сама тебе почитаю.

Ян с опаской взглянул в сторону лестницы.

– Не бойся, папа не услышит, – заговорщицки шепнула мама.

– Я и не боюсь. – Ян подошел к дивану и плюхнулся на сиденье.

Мама открыла книгу на первой странице и начала читать. Ян откинулся на спинку и закрыл глаза. Он совсем забыл, как здорово умеет читать его мама! Не удивительно, что ему нравилось засыпать под звук ее голоса. Так было каждый вечер… до тех пор, пока она не стала все чаще переключаться с личности на личность. И Ян уже не просил ее почитать на ночь – неизвестно еще, кто будет укладывать его спать. А несколько раз, когда появлялся Билли, Яну самому приходилось укладывать маму в постель.

Скоро мама закончила первую главу, и Ян поднял голову. Глаза у мамы подозрительно блестели. Казалось, она с трудом сдерживает слезы. Шагнув к Яну, она наклонилась и поцеловала его в лоб.

– Никогда, никогда не забывай о том, что я люблю тебя, – прошептала она. – Все, что я делаю, я делаю из любви к тебе.

Я меряю шагами вестибюль. Где же Риз? Она так и не ответила ни на одно из моих сообщений. Хорошо бы ей все-таки объявиться.

На часах начало девятого. Мы планировали выйти раньше, но тут уж ничего не поделаешь.

В скором времени ко мне присоединяется Эйми. В руках у нее бумажный пакет.

– Ну что, Риз наконец-то смилостивилась?

Я лишь качаю головой.

– Что там у тебя? – пытаюсь я заглянуть в пакет.

– Паоло приготовил нам обед.

– Паоло – это кто?

– Местный повар. Ну что, отправляемся на поиски лошадей?

Мы усаживаемся в арендованную машину, и только тут приходит сообщение от Риз. Она с нами не едет – у нее на сегодня другие планы.

Стараясь не думать о том, что же получится в итоге со статьей, я поворачиваюсь к Эйми.

– Сегодняшний день мы проведем вдвоем – только ты и я.

– Лучше не придумаешь, – улыбается она.

Доехав до места, мы отправляемся вверх по той же тропе, по которой шли вчера с Риз. Погода выдалась замечательная. Над головой у нас голубое небо с редкими пятнами облачков. По пути мы обсуждаем мою предыдущую поездку в Испанию, которая заняла у меня несколько недель. Часа через полтора мы поднимаемся на гребень холма, и Эйми, охнув, хватает меня за руку.

– Смотри!

Прямо под нами, у подножия холма, тянутся деревенские домики с красными черепичными крышами. А на склоне пасется табун лошадей. Жеребец, кобылы и множество жеребят.

– Какие же они красивые! – восклицает Эйми.

Включив камеру, я проверяю заряд батареи, после чего – на всякий случай – кладу в карман запасную. Если повезет и вечером мы все-таки встретимся с Риз, я покажу ей свои фотографии.

– Я насчитала около тридцати голов, – говорит Эйми. – Это все?

– Это только один табун. Лет сорок назад здесь было больше двух тысяч лошадей. Сейчас осталось около пятисот.

– Правда? Что произошло?

– Хищники, браконьеры, плохие экономические условия. – Я настраиваю камеру. – Здесь не так уж много хороших пастбищ.

Эйми внимательно разглядывает лошадей.

– А мы не слишком близко от них? Это не опасно?

Я прикидываю расстояние до табуна. Метров пятьдесят.

– Все в порядке. Только не подходи ближе.

Достав из рюкзака одеяло, Эйми расстилает его на земле.

– Ну что, мне пора за работу, – говорю я.

Эйми кивает.

– Когда закончишь, покормлю тебя обедом.

Все утро я хожу вокруг табуна, делая снимок за снимком. Я пробую всевозможные ракурсы, играю со светом. Лошади подпускают меня на тридцать пять метров, после чего начинают нервно трясти гривами. Я снова отхожу подальше, чтобы они могли успокоиться. Под конец я устанавливаю камеру на штатив и делаю несколько панорамных снимков.

Потом я возвращаюсь к Эйми и присаживаюсь рядом с ней на одеяло. Она протягивает мне сэндвич с мясом и маринованными овощами. Такое чувство, что вкуснее я ничего в жизни не ел!

– Потрясающий день, – говорю я. – Лошади великолепны. А ты просто выше всяких похвал.

– Что, так оголодал? – смеется Эйми.

– Не то слово. Пожалуй, я буду брать тебя с собой в каждую поездку.

Эйми откладывает свой сэндвич.

– А тебе не приходило в голову, что я еще ни разу не видела, как ты работаешь?

– Да ты сотни раз видела меня за работой.

Эйми и правда не раз наблюдала, как я редактирую фотографии или общаюсь на выставке с потенциальными покупателями.

– Я никогда не видела, как ты снимаешь, – поясняет она. – Ты настолько поглощен работой, что не замечаешь ничего вокруг.

– Ты тоже, когда готовишь.

Солнце согревает землю, наполняя воздух ароматом сосен и сырой травы.

– Помнишь, что ты сказал мне в Мексике? – спрашивает Эйми.

– Я много чего тогда наговорил.

Щеки у Эйми розовеют. Вспомнила, должно быть, как я признался ей тогда в любви.

– Ты еще сравнил мою готовку с подлинным искусством. Сказал, что я – настоящий художник от кулинарии, поскольку лишь настоящий художник способен пробудить в людях эмоциональный отклик.

– Верно, – киваю я. – Да я и сейчас так думаю.

– Ну вот. Я могу сказать то же самое про тебя и твою работу.

– Спасибо. – Я целую Эйми в щеку, а потом ложусь на спину и подставляю лицо солнечным лучам. Хорошо бы лежать так долго-долго, ни о чем не думая и не беспокоясь. Но от назойливых мыслей никуда не деться. Неплохо бы пересечься где-нибудь с Риз, чтобы договориться насчет статьи. И Лэйси… при мысли о Лэйси меня охватывают недобрые предчувствия. Скоро домой, а я почти ничего не успел.