Николай Сафонов - Старый дом

Не знаю, понял ли что-нибудь Володя или нет, только дальнейшие события показали правильность русской пословицы: горбатого исправит лишь могила, слишком любил Володя деньги и за них готов был продать душу дьяволу, не говоря уж о каком-то знакомом. Кончил Володя очень плохо: его с треском выгнали с ипподрома, и теперь он подвизается в фирме «Заря» по ремонту квартир. Правда, еще два года после нашего разрыва он проработал на ипподроме, я его встречал и на трибуне, и в кафе, когда он отмечал свои выигрыши, а, как назло, стоило мне только порвать с ним, как он начал выигрывать, и всегда почти за него платили неплохие деньги. Во всяком случае, за два года он выиграл раз пять, а то и больше, а это очень неплохой показатель для рядового ездочка, некоторые мастера-наездники катаются месяцами на своих лошадях и ни разу так и не выигрывают. За это время я кое-что на Володе заработал, ибо играл его после нашего разрыва на любой лошади и в любой компании. Изучив его подлую натуру, и главное, зная его страсть к наживе, стремление к выигрышу в своем заезде, я играл его и по рублику, и покрупнее. И вдруг его перестали записывать для участия в испытаниях. О том, что с ним приключилось, я узнал от его дружка Пети.

Володя — очень подлый и ушлый человек. Он вовремя подсуетился и вступил в партию, и поэтому, когда кто-нибудь из наездников уезжал выступать за рубеж, то ковалем с этим наездником посылали Володю. Он не терялся и за границей, жил впроголодь, питался захваченными из дома консервами, а всю валюту пускал на тряпки, а затем купленные вещички втридорога перепродавал на ипподроме. Но как известно, аппетит приходит во время еды, со временем Володя занялся не только тряпками, но спекуляцией валютой. Вот тут-то его и накрыли с поличным…

И когда вся эта эпопея с Володей завертелась, Петя разыскал меня на трибуне и попросил юридической помощи. Но я обжегся на деле Чаматы, дал себе слово больше никому из этих людей не помогать не только делом, но даже и советом. И свое слово сдержал, какие только золотые горы не сулил мне Петя, Володю выгнали с ипподрома, и если к кому применима фраза: жадность фрайера сгубила, так это в полной мере относится к Володе-ковалю с Центрального московского ипподрома.

Так на ипподроме называют людей, которые связаны с наездниками, и заряжают они не пушки и даже не пистолеты, а билеты в кассе и ставят от своего наездника по сто — двести рублей в одном заезде, а случается, что и по пятьсот. Да еще расставляют сотню-другую по букам, когда знают наверняка, что их наездник едет на выигрыш, вот и выходит, что рядовому игроку, который сыграет рубликом ту же комбинацию, фактически получать-то и нечего. Зарядчики обирают все, что только можно обобрать, и бороться с ними практически невозможно. Остается одно — не играть в этих заездах, но как настоящий игрок может удержаться от игры, когда в заезде бежит его лошадка, да и всегда в нем теплится надежда: а вдруг у зарядчиков что-то не сработает, сорвется — и тогда он отхватит крупную выдачу. Но у зарядчиков срывается очень редко. Такое случается лишь тогда, когда две конторы схлестнутся между собой, и от одного наездника и от другого их зарядчики поставили крупные деньги, а выиграет какая-то третья, неучтенная лошадь, Зарядчики это тоже знают и, чтобы избежать нежелательных последствий, договариваются заранее между собой, чей наездник поедет на выигрыш сегодня, а чей в другой раз.

Конечно, там, где дело связано с деньгами, бывают и накладки, кто-то кого-то обманывает, но без наказания подобные штучки не остаются, в ход пускается все, вплоть до физической расправы. Так, в частности, поступили с наездником Нарышкиным, который нарушил уговор, данный зарядчикам, пообещал убраться и не ехать на выигрыш, и зарядчики, естественно, не играли его лошадь, а все свои деньги убухали в другую комбинацию, а он взял и выиграл, так его уже на следующий день сбросили с электрички. Кто это сделал, так и осталось неустановленным, хотя следствие и тянулось очень долго, но то, что на ипподроме орудует самая настоящая мафия — факт, который не нуждается в особом доказательстве.

Из зарядчиков очень колоритная фигура — Марик. Он редко когда промахивается. Марик держит в своих руках сразу несколько наездников, которые без его согласия не имеют право и дыхнуть, а не то чтобы поехать на выигрыш без его благословения. Деньгами Марик располагает большими, для него ничего не стоит бросить в заезд пятьсот рублей, и даже иногда, для отвода глаз, за ним ведь следит не один человек на бегах, а десятки, чтобы сбить игроков с толку, он ставит деньги совершенно не от той лошади, которая выиграет в заезде, и деньги немалые: сто — двести рублей, и все эти люди ныряют за ним и кидают в бездонную яму свои рубли и десятки вслед за Мариком, тогда как он сам заранее отдал деньги кому-нибудь из своих людей-шестерок — и тот ставит крупную сумму совсем на другую лошадь, и лошадь эта, как правило, выигрывает в заезде.

Конечно, такие крупные деньги Марик имеет не от трудов праведных, хотя вроде и занимает вполне солидную должность, он начальник какого-то строительного треста, а от махинаций на бегах. Ему, к примеру, ничего не стоит регулярно выплачивать зарплату по триста рублей ежемесячно двум-трем наездникам, это не считая расходов по мелочам, кому-то кинуть полсотню, чтобы не ехал на выигрыш, а кому-то просто дать на бутылку. Марик предпочитает, чтобы отношения между людьми строились только на денежной основе. Почему его наездники подчиняются Марику беспрекословно и не делают попыток перебежать к другому зарядчику? Да только потому, что у Марика все с ними оговорено: помимо второй постоянной зарплаты, каждый из его наездников получает определенную сумму за выигрыш: выиграл в заезде — можешь быть спокоен, вечером в шашлычной или в ресторане получишь свои проценты, в зависимости от размера выдачи в тотализаторе. Марик один из первых зарядчиков ввел на ипподроме повременно-премиальную систему оплаты, и остальные зарядчики тут же ее подхватили и применили при расчетах со своими наездниками.

Марик — пионер не только в материальном стимулировании наездников, но и в другом он также проявил инициативу первым. Так, он попытался объединить всех зарядчиков в одну корпорацию и создать нечто вроде клуба, где бы зарядчики могли обделывать свои делишки и обмениваться нужной информацией. С объединением в гигантский мафиозный трест у него ничего не вышло, другие зарядчики не пожелали идти под власть Марика и централизованному распределению доходов предпочли действия по старинке, каждый на свой страх и риск: что мое, то мое. А вот сама идея клуба пришлась по душе, и они облюбовали для этой цели бильярдную в парке культуры и отдыха в Сокольниках, где собирались после каждого бегового дня и играли по-крупному, а заодно решали кое-какие вопросы местного масштаба: заключали единовременные сделки, объединяя свои усилия в том или ином заезде, когда распри только мешали делу. Марик, обиженный отказом зарядчиков объединиться под его эгидой, в этих сделках никакого участия не принимал и информацию о своих наездниках зарядчикам не просыпал. Подсмотреть же за ним во время заезда также очень трудно. Как правило, вокруг Марика вертится человек десять шестерок, и трудно определить, кому из них он поручил ставить выигрышную комбинацию, а кому поручил расставлять деньги для дезинформации, и поэтому, когда за пять минут до закрытия касс они врассыпную разбегаются по разным этажам, чтобы расставить деньги, которые им дал Марик, то неизвестно, за кем из них нужно бежать.