Дмитрий Нержанников - Красное дерево, или как путешествовали в лихие 90-е

Мы сначала немного опешили, но потом быстренько приосанились, приняли вид белых мистеров, и бамбуковые палки стражей индийского закона благополучно промелькнули мимо нас.

Кстати, чтобы не быть несправедливым к индуистским ментам, менты-конфуцианцы в Пекине точно так же на моих глазах безжалостно мочалили палками привокзальных бомжей, нисколько не гнушаясь того, что попирают догматы учения Лао-цзы.

Извините, опять я джаззую… Хотел же о траве и её пуританах… Но теперь придётся про «белое мистерство». Как ни странно, в Индии оно до сих пор существует. Даже на генетическом уровне.

…Я ехал на верхней полке обычного индийского плацкартного вагона…

Тут надо рассказать, что из себя представляет обычный индийский плацкартный вагон. Полок в «купе» не четыре, а шесть. Средняя полка раскладывается, и тогда на нижней сидеть невозможно, только лежать. Окна – с решётками от вокзальных воров – на ночь закрываются опускающимися металлическими жалюзи. В каждом «купе» – по три вентилятора на потолке и зеркало на стене. Столиков никаких нет. Грязь – такая же, как везде. Время от времени по полу проползают какие-то люди, делая вид, что прибираются. На самом же деле перемещают эту грязь из одного места в другое. Просят за это денег. Впрочем, денег в Индии просят все. По вагонам носят чай в глиняных одноразовых (!) стаканчиках и запакованную в контейнеры еду. Вещи свои все пассажиры на ночь пристегивают к сидениям специальными цепочками, которые продаются на каждой станции. Двери вагонов, кстати, не закрываются, и при желании можно разнообразить свое путешествие, сидя на оплёванных ступеньках и разглядывая проплывающие мимо пейзажи. Вещи после всех этих поездов становятся такими грязными, что их просто страшно брать в руки.

На железнодорожной станции в Орчхе, в кабинете начальника вокзала стоят телефонные аппараты времен английской колонизации и горит керосиновая лампа… При подходе поезда к станции специально обученные люди бьют в рельсу… В больших городах на полу вокзалов сплошным ковром лежат люди в ожидании своих поездов… Когда после сорокадневного путешествия по Индии, я приземлился в Пулково и вышел в холл аэропорта, я первым делом подумал: «А почему никто не лежит на полу?!.»

Но вернёмся к нашим индусам. На одной из ночных станций в вагон вошла семья, человек пятнадцать, расселась, разлеглась, развесилась по всему «купе» (индийцы умеют быть очень компактными, даже если их очень много) и стала веселиться. И это в час ночи! Все эти «очень много» стали орать и прыгать по полкам, как какие-то хануманы. Я пару часов честно терпел, засыпал, просыпался под их вопли, а потом как гаркну: «Шат ап! Слип он! Райт нау!!!»

ВСЁ. Больше я не услышал ни звука. Даже от грудных детей!

Надо признаться, это не моё изобретение. Сам я довольно мягкий человек, кричать на себе подобных не люблю. Но однажды я услышал, как орёт на индусов один русский персонаж (эзотерик, рериховед, йогин и так далее), который очень долго прожил в Индии. Я его спросил: «Как же так?! Ведь ты же хуманист!..» – «А с НИМИ по другому нельзя», – сказал он мне и улыбнулся хорошо поставленной позитивной улыбкой.

Боже мой, как далеко я зашёл в своём повествовании… Помню, что хотел рассказать про траву и про пуритан, но до этого… До этого я рассказывал о Самом Неинтересном Месте в Индии. Точно.

Ради ЭТОГО туда, конечно, ехать не стоит, и никого я к этому не призываю, но визуально то, что я увидел в этом «нетуристическом» штате, затмило даже египетские пирамиды.

ЭТО – это прибрежная скульптура.

Прибрежная скульптура, это такой вид городской скульптуры, но только сделанный настолько укуренными скульпторами, насколько позволяют законы Восточного побережья. А позволяют они, как сможет убедиться каждый, многое. Почти всё. Описать все скульптуры, разбросанные по Восточному побережью, невозможно. Скажу только, что каждая – шедевр, и наибольшая концентрация этих шедевров наблюдается в фантастически потусторонней деревне Бхимунапатнам и эзотерически реалистичном городе Вишакхапатнам. Чтобы не ломать язык, даже сами индусы предпочитают называть его просто Вайзаг.

Что же представляют собой эти шедевры? Скорее всего, иллюстрации к тексту, который вы сейчас держите в своих руках, отсутствуют, поэтому попробую описать это семьдесят седьмое чудо света своими словами. В Лувр, конечно, эти шедевры не возьмут. Арматура торчит, бетон обвалился… Да и сам скульптор черпал вдохновение из неведомых европейскому мозгу глубин…

Вся километровая набережная в Вайзаге – это настоящий музей так называемой «наивной», а на самом деле безумной скульптуры: десятиметровый младенец в памперсе и с чупа-чупсом тянет руки к неведомой маме, рядом с ним фотографируется семья из тридцати пяти человек… Динозавр гонится за слоном… Вход на пляж в Бхимунапатнаме осуществляется через развёрстую пасть гигантской акулы. На самом пляже из песка торчат скульптуры кришн, вишн и шив с отломанными руками, ногами и даже головами… Зрелище напоминает наши провинциальные парки с фигурами замученных алкоголиками пионеров. На набережной – какие-то восставшие негры, опять же с оторванными конечностями; демоны с пошкрябанными мордами участвуют в неведомых европейцу кровожадных сценках из Махабхараты; рядом – Иисус со стадом овечек; через дорогу – грудастые русалки, как в советских пластилиновых мультфильмах… Одна из русалок, млея, сидит прямо у воды, кто-то из редких купающихся положил ей на голову свои штаны… Тут же, прямо на земле, в пыли, сушат мелкую рыбёшку на вечернюю продажу; закрытый сто лет назад киоск кока-колы с немыслимым индуистским дизайном; старинное голландское кладбище с потрясающими разум высотками-кенотафами (закрыто на замок, но можно перелезть через забор)…

На центральной деревенской площади я снимаю на видео толпу аккуратненьких школьниц, выходящих из автобуса… Они визжат дикими, весёлыми голосами, как в прятках, и стаей летят от меня вокруг центрального священного дерева, играющего роль памятника Ленину, а мужики на автобусной остановке добродушно над нами похихикивают.

Перед деревенской управой стоит целая галерея мультяшных скульптур местных политиков: от Ганди, которого всегда легко узнать по набедренной повязке, очкам и посоху, до каких-то неведомых страшных усачей с саблями. Кстати, усы в Индии – главный первичный признак мужской сексапильности. Недаром именно здесь проходят всемирные фестивали по размеру… усов.

Только я начинаю снимать, как из деревенской управы вываливается целая куча угрюмого народа в белых рубашках во главе с мэром (мэр – в коричневой, чтобы отличаться от остальных). Я подумал сначала, что они меня прогнать хотят, но оказалось, что они желают сфотографироваться вместе с иностранцем под статуей Ганди в обносках. Пахнет гашишем. По улице мимо скачет кавалькада разноцветных богов на ржущих и сигналящих чем-то лошадях… Служащий в банке так долго разглядывает стодолларовую купюру, как будто в первый раз её видит… Всё настолько буднично и обыкновенно, что попахивает сумасшествием. Или сном.