Михаил Лидогостер - Экспресс на Наарию. Сборник рассказов

Лея не отреагировала.

– По-твоему, Регина случайно оказалась в том доме престарелых?

– Не знаю.

– А что если кто-то специально привел ее туда?

– Полиция считает, что она пришла сама.

– Сама… Босиком. Семь километров. Зачем?

– Возможно, это лунатизм или что-то такое.

– Нет у нее никакого лунатизма. Здесь что-то другое , – Лея указала пальцем на тумбу в углу. – Проверь в нижнем ящике. Там должны быть спички.

Мужчина вздохнул и выдвинул нужный ящик. Лея оказалась права. В нем действительно лежал спичечный коробок. Марк бросил его на стол и подал жене пепельницу.

Лея подобрала ноги и села поудобнее.

– Ты точно все мне рассказал? – она чиркнула спичкой и закурила.

– Что за вопрос? – Марк вытер руки и повесил полотенце на место.

Лея затянулась.

– Регина изменилась . – Женщина выдохнула дым и положила подбородок на колени. – Не могу это объяснить. Просто чувствую, что что-то не так.

– Может, обсудим это, когда я вернусь?

– Конечно, – Лея подняла на мужа усталые глаза. – Почему бы и нет?

Марк отъехал от стоянки и остановил машину под старым развесистым сикомором, который рос в паре кварталов от дома. Судя по обхвату ствола, он появился здесь задолго до образования государства. Мэрия даже установила рядом с деревом информационную табличку. Каждый раз, проезжая или проходя мимо, Марк давал себе обещание прочитать, что там написано, но до сих пор так и не сделал этого.

Рядом с сикомором, давно ставшим местной достопримечательностью, находилась современная игровая площадка, откуда слышались веселые детские крики. Регина любила бывать здесь. Ей нравилось карабкаться по переплетению веревочных лестниц, объединенных в некое подобие пирамиды. Она забиралась на самый верх и махала оттуда рукой. В эти моменты Марку казалось: еще немного и она крикнет: «Эй, папа, посмотри, как высоко я забралась».

Марк встряхнул головой и прогнал нахлынувшие воспоминания. Он поставил машину на ручной тормоз и достал из бардачка сложенный вдвое лист бумаги – ксерокопию медицинской карты из дома престарелых.

Адрес, указанный в графе «ближайшие родственники», был обведен синей ручкой. Марк скопировал его в строку поиска навигатора и дождался, пока программа проложит маршрут. Оказалось, ехать не так уж и долго. С учетом пробок – чуть менее часа.

Пока Марк возился с навигатором, до его слуха донесся обрывок разговора двух девочек, с виду ровесниц Регины. Подруги играли в куклы. От их непринужденного щебета в голове возникла картина, стоявшая перед глазами последние несколько дней – дочь безмолвно сидит у окна, ее взгляд рассеян и теперь даже с помощью карандаша и блокнота от нее невозможно добиться ни слова.

Марк отвернулся и плотно закрыл окно. Из зеркала заднего вида на него глянуло чье-то совершенно незнакомое лицо, больше похожее на нелепую, неумело склеенную маску. Землистый цвет кожи, глубокие морщины (и когда они успели появиться?), темные круги под глазами.

«Ничего, – подумал Марк и опустил ручник. – Все наладится. Главное, Регина нашлась, – он посмотрел на дорогу и резко вырулил со стоянки. – Когда-нибудь у нее тоже появится подруга, и они обязательно будут болтать о моде. Обсуждать мальчишек, делиться секретами. – Универсал влился в общий поток машин и покатился в сторону пригорода Тель-Авива. – А если даже нет, то плевать… Достаточно и того, что она жива и просто находится рядом».

Марк включил приемник и настроился на любимую волну, но вместо привычной музыки по радио без конца крутили рекламу и одинаковые новости: нападение нелегалов, иранская атомная угроза, столкновение поселенцев с полицией, рост антисемитизма в Европе, визит премьера в Россию.

Чтобы разбавить этот фон, ведущие периодически вставляли нелепые шутки, казавшиеся смешными разве что им самим. Слушая их, Марк испытывал лишь нарастающее раздражение и почти физическое желание остановиться и выблевать на асфальт всю эту пафосную чушь. Пощелкав по станциям, он отключил магнитолу. Остаток пути прошел в тишине.

На выезде из города пришлось немного постоять. К счастью, недолго. Образовавшаяся из-за мелкой аварии пробка быстро рассосалась, и Марк свернул на дорогу, ведущую к дешевому спальному району.

Чем ближе он подъезжал к месту, тем сильнее билось его сердце.

«Все получится, – успокаивал он себя. – Главное – выглядеть уверенно».

– До пункта назначения осталось менее ста метров, – бесстрастно сообщил навигатор.

У Марка намокли ладони.

«Волноваться не о чем, – подумал он. – В конце концов, ничего такого я не делаю».

– Вы достигли пункта назначения, – на дисплее навигатора загорелся финишный флажок.

Марк отключил прибор и остановился возле потемневшей от времени пятиэтажки. Похоже, о программе сноса ветхого жилья здесь никто не слышал.

Он припарковался у бордюра и вышел из машины. Из открытого мусорного бака на него уставился большой серый котяра с разодранным ухом. Проходя мимо, Марк щелкнул языком. Кот распрямился, словно внутри него сработала натянутая до предела пружина, и проворно спрыгнул на землю. Мгновенье – и его поднятый трубой хвост растаял в высокой жухлой траве.

У дома был только один подъезд. Несмотря на теплую погоду, внутри пахло сыростью. К этому запаху примешивался еще один – стойкий и прогорклый, над которым любые средства для уборки оказывались бессильны, – запах бедности и нужды.

Мужчина зашел внутрь и, сверившись с листом, поднялся на нужный этаж. Остановился возле двери без таблички. На ней, вопреки распространенной израильской традиции подписывать фамилию проживающей в доме семьи, висел только потертый пластиковый номер.

Собравшись с духом, Марк нажал на звонок и прислушался.

Какое-то время ничего не происходило, но потом где-то в глубине квартиры раздались медленные шаркающие шаги. Линза дверного глазка потемнела. Кто-то внимательно рассматривал названного гостя.

– Кто там? – раздался из-за двери высокий женский голос. Скорее приятный, чем отталкивающий.

– Анна Вайс?

– Да-а?

– Я из дома престарелых «Шлейфман», – как можно уверенней сказал Марк.

Раздался звук проворачивающегося в замке ключа. Дверь приоткрылась. В открывшемся промежутке показалось усталое лицо пожилой женщины.

– Но мне никто не звонил, – сказала она. – Мы ведь забрали все вещи. Или еще что-то осталось?

– Не знаю, – ответил Марк. – Это лучше уточнить у главного врача. Я всего лишь медбрат, который работал на этаже, где жила Мила. Хотел выразить свои соболезнования, – он удивился легкости с которой ему удавалось врать. – Последнее время мне приходилось часто ухаживать за ней.