Ольга Мотева - Полететь на зов Софраты

– Да ты что?! – Инга едва успела поставить фужер на столик и аж привстала на коленках на диване.

– Угу. Шепнул мне, что понял что-то важное за вчерашний день, захотелось называть меня своей женой, и спросил, не рискну ли я родить ему малыша.

– Вот это да! А чего ж ты молчала полдня?!!! – не унималась Инга, начав перебирать ладошками по плечу Смеды.

– А я пока решила никому не говорить, а вдруг он передумает ещё…

– Да перестань! О таком не передумывают! Дай я тебя обниму! Я так за вас рада! Родишь ведь?

– Попробую! – слегка смутившись ответила Смеда.

– Здорово!

– Ну, и Богдан попросил родителям моим пока не говорить, сказал, что купит кольцо, и в следующий раз будет просить у них моей руки, – со смехом продолжила Смеда.

– Ба, какие мы сентиментально-патриархальные ещё!

– Да театр какой-то выдумал! Спим в родительском доме вместе, а тут руки он моей просить собрался! Я чуть не расхохоталась ночью! Но думаю, чего уж буду останавливать его в столь прекрасных порывах, пусть… Лежала и улыбалась просто…

– И ничего – не театр! Это знак особого уважения к твоим, и знак признательности. Так что пусть делает как задумал. Не перечь.

– Я и не перечу. Мне вообще нравится его слушаться. Правильный он. Надёжный. И люблю его, конечно, безумно.

– Так, вот за что мы пьём! За вашу ночную помолвку! – провозгласила Инга торжественно стоя на диване на коленях.

– Ага! Только я тебе ничего не говорила!

– Глухо будет всё как в танке, пока не дашь команду дать залп.

– Знаешь, мне как-то вот теперь надо настраиваться на именно совместную жизнь с Богданом. А я даже вот немного растерялась от этого его предложения…

– Почему?

– Не знаю, может быть уже как-то привыкла к тому, что он постоянно несколько дистанцировался от меня. Хотя я столько раз представляла, что мы будем вместе уже совсем по-настоящему. Так называемый «гостевой брак» – это, по сути, не для меня, но он меня прям-таки приучил к нему.

– И только-только ты к этому порядку вещей привыкла, а тут тебе «ба-бааам!», и правила игры срочно меняются!

– Точно! А ещё многие твердят про женскую непредсказуемость…

– И не говори, да по сравнению со многими мужчинами, мы просто курьерские поезда, по точности воспроизведения тех или иных действий.

– И вправду! Я вот иной раз так им сочувствую!

– Мужчинам?

– Ну, да! Как же у них всё сложно! Даже вот в сексе, надо ж не просто захотеть, но ещё и смочь!

Обе засмеялись.

– Нам-то вот смешно, а им, бедолагам, каково? Сколько переживаний у них по этому поводу!! И секс – это же самое малое, что доставляет их самолюбию какое-либо беспокойство. А амбиции, а эта сложная иерархия отношений, разного рода обязательства, которые они могут и реально иметь и просто напридумывать сами себе! – добавила Смеда.

– О, да. Мало им забот по жизни, а тут ещё нарвутся на женщину, красивую, независимую, умную, которая внимательно так умеет смотреть… Только-только вот, скажем, мужчина почувствовал твёрдую почву под ногами, в чём-то состоялся, а тут прошла какая-то мимо, ресницами взмахнула, у него асфальт из-под ног и поплыл, – смешливо продолжала развивать тему Инга.

– Да, и заметь, под этими ресницами-то тоже распахивается портал в мир, где ещё надо многое изучать. Поскольку расписание этих самых курьерских поездов является информацией, к которой доступ предоставляется далеко не каждому! – в том же тоне, отпивая шампанское, сказала Смеда.

– Опять же, это мы всё берём в качестве усреднённого варианта, а если отдельно рассматривать сложность жизненного пути каждого… Вот ту трагедию с потерей семьи, которую Богдан пережил… Это же вместить в мозг и в сердце невозможно… А он сумел не только пережить и не сойти с ума, а ещё и предпринять попытку снова создать семью! Насколько же ему было тяжело, но он всё-таки решился, – уже серьёзно и с состраданием отметила Инга.

– Да, дорогая, я-то уж где-то даже и не надеялась, что он именно вот эти свои переживания сумеет трансформировать в желание продолжать жить без постоянного страха повторения того ужаса. Это было для него всё-таки самым сложным – решиться на выстраивание новых отношений, имея такую вот трагедию в сердце.

– На это нужно иметь большой запас храбрости. Мне вот, к примеру, храбрости часто не хватает по жизни.

– Это тебе-то? А кто у нас вчера, словно Геракл, из одного подвига в другой кидалась?!

– Да брось, какие там подвиги. Рефлексировала по ходу действия. Не всегда успевая мозги включать ещё.

– Хорошенькая же у тебя рефлексия!

– И потом, одно дело предпринимать что-то, когда рядом такая команда. Тут словно шестерёнка в хорошем механизме просто включаешься в процесс, и как-то само собой выходит, что «пригадилас», – засмеялась Инга.

– Ну, да, ты точно была не как та дохлая ворона с асфальта, которая за год так и «нэ пригадилас» прибалтийскому парню в багажнике, – поддержала Смеда.

– Да, объективности ради, признаю, что какой-то толк от меня был, хотя я же ведь нередко и создаю кучу проблем и себе и другим.

– Сейчас затянешь свою прежнюю песню?

– Ну, не совсем прежнюю. Вот с одной стороны, даже гибель Воинова, если смотреть в исходном порядке, связана со мной. Не поехал бы он меня искать, остался бы жить.

– Но ты его не звала искать тебя!

– Ну, тоже верно. И я, кстати, по поводу смерти его не испытываю каких-либо угрызений совести. Тут такое ощущение – словно я оказалась катализатором ситуации, которая должна была произойти.

– У меня тоже возникло ощущение закономерности финала его жизни. И думаю, что бизнесмены наши многие, когда услышат о том, что произошло, невольно вздохнут с облегчением. А в этой ситуации Воинову следовало самого себя заранее спросить: «Куда ты едешь и зачем?», ну и потом быть осторожным на дороге…

– Погоди, как ты сейчас сказала? – встрепенувшись, а потом слегка застыв, спросила Инга.

– Что именно? – не поняла Смеда.

– Услышат… куда едешь… осторожным… Это же те слова!

– Какие слова? – опять непонимающе спросила Смеда.

– Ну ты помнишь, та женщина, которая на скамейке возле твоего магазинчика в Смядово со мной разговаривала! В костюме национальном! Она же мне сказала, будь осторожна там, куда едешь, тебя услышат!

– И что?

– А то, что я, когда сидела на Софрате, подумала про Воинова, что хорошо было бы, если бы он просто исчез. Потому что я была тогда напугана не столько тем, что он преследует меня, сколько тем, что те, кто меня окружает тоже невольно оказались под его атаками агрессии!

– Да? Ты там так подумала?

– Ну, вот не то, чтобы я только о нём и думала, сидя там. Скорее, это была какая-то мысль мимоходом, от досады что ли. Что вот всё было бы хорошо, если б не этот Волк, а он нам всем настроение пытается испортить. Ну и вот, хорошо бы, чтоб он исчез!