Ольга Мотева - Полететь на зов Софраты

В аэропорту у входа их ждал Алекс.

– Вот так номер! Ты тоже летишь домой? – удивилась Инга.

– Нет, я не лечу. У меня пока здесь ещё дела. Но я решил тебя проводить, и на всякий случай принёс вот это, – он протянул ей пакетик леденцов.

– Алекс… Как трогательно… А откуда ты узнал, каким рейсом я лечу?

– Догадался, – улыбнулся Алекс, взглянув на Смеду.

– Ну, пойдёмте уже, а то Инга на регистрацию опоздает, – пытаясь скрыть свой заговорщический вид за маской деловитости, засуетилась Смеда.

Регистрацию действительно уже объявили. Прощались быстро и весело.

– Ещё раз спасибо тебе за всё, Смеда. Столько всего… И подарков ещё столько. Дай я тебе хотя бы вот это на память оставлю! – сняв с шеи платочек, и повязывая его на Смеду, проговорила Инга.

– Да перестань! Но за платочек спасибо, я ещё заметила, что мне такой под одну сумочку не помешал бы… – довольно ответила та.

– Алекс, как жаль, что ты не летишь. Ты был самым лучшим авиапопутчиком в моей жизни! Сейчас вот попадётся какой-нибудь брюзга рядом… – обнимая Алекса вздохнула Инга.

– Ну, ещё не вечер. Может быть я и не самый лучший… Попутчик… Счастливого полёта! – усмехнулся он.

– Всё, ребят, я пошла!

– Позвони, как долетишь! – попросила Смеда.

– До связи! – добавил Алекс.

В салоне самолёта рядом с Ингой плюхнулся грузный мужчина, который ужасно пыхтел, то и дело перебирал ногами, а вместо приветствия весьма ощутимо задел её локтем и даже не извинился. «Как в воду глядела!» – грустно подумала Инга и отвернулась в иллюминатор. Сосед меж тем начал причитать и жаловаться на духоту, на ужасное обслуживание в каком-то магазине, где тоже было душно, на то, что он вообще не доверяет этим самолётам, но выхода другого нет, надо срочно лететь, а так бы лучше поехал поездом… Он действительно обливался потом, хотя в салоне не было никакой духоты, то и дело вытирался платком, размахивая им, и вообще занимал гораздо больше пространства, чем было отведено ему на одном пассажирском месте.

Инга не стала ему ничего отвечать, вздохнула и решила: для того, чтобы отвлечься от этого неприятного соседа, она будет стараться вспоминать как летела рядом с Алексом, как её встречала Смеда, и далее – час за часом все события поездки. Как только она стала воспроизводить в памяти вежливое знакомство с Алексом, сосед вдруг толкнул её локтем и, когда она посмотрела на него, спросил:

– Слушай, а ты летать боишься? – при этом на лице его возникло сальное выражение собственной неотразимости и безусловной уверенности в том, что каждая женщина должна быть счастлива общению с ним.

Вот это был уже перебор. Инга, что называется, опустила забрало. Так она в шутку описывала друзьям мимическую картину своего лица в ответ на те проявления интереса к себе, которые не доставляли ей абсолютно никакого удовольствия. Взгляд её в этот момент становился жёстким и пронзающим, а после того, как она с начала сжимала губы, а затем медленно смыкала верхний ряд зубов с нижним, возникала маска эдакой железной леди.

– Не помню, чтобы мы с Вами пили на брудершафт. К тому же совершенно не расположена вести с Вами беседы в полёте, – медленно, как бы слегка нарезая слова и глядя на соседа в упор, проговорила Инга.

По вытягивающемуся от удивления во время этих фраз лицу соседа, стало понятно, что он несколько ошеломлён.

– Ну, нет, так нет, – обиженно пробурчал он.

Инга же вытащила из-за спины капюшон от накинутой на плечи ветровки, натянула его на голову, да ещё и слегка потянула за край капюшона, словно задёргивала шторку между собой и этим слишком уж навязчивым попутчиком. Дело было даже не в том, что он к ней обратился «на ты». Часто бывали ситуации, когда она и сама легко с незнакомыми людьми обходилась без церемоний. Хотя, конечно, вся эта его беспардонность была ей совсем не по душе. Но он сам был настолько «не в тему», на таких иных частотных диапазонах эмоций, что ей просто пришлось пресечь на корню вторжения в её пространство.

Когда в эфире салона самолёта начало звучать приветствие от авиакомпании, на словах «вас приветствует командир экипажа…» сосед вдруг громко закашлялся и прокашлял потом половину речи командира. Когда же он, наконец, успокоился, Инге вдруг показались знакомыми интонации в голосе пилота. «…Тем пассажирам, которые впервые побывали в Болгарии, и кроме Варны посетили ещё Шумен, Смядово, а также окрестности Софраты, экипаж желает в дальнейшем столь же удачных путешествий!» – было произнесено в заключении приветствия. «Да это же Богдан!» – встрепенулась Инга. Ей стало так весело, что она уже готова была двинуть локтем своего незадачливого соседа, и прям-таки крикнуть в ухо ему: «Слышь, мужик, я знаю этого пилота! Мы с ним были вместе в таких местах!!», и потом рассказывать, рассказывать, рассказывать… Но Инга взяла себя в руки, и закутываясь в ветровочку, и улыбаясь, смотрела в иллюминатор, мысленно благодаря болгарскую землю за гостеприимство, и радуясь, что за штурвалом – такой замечательный лётчик-болгарин.

Сосед меж тем взялся теперь ещё и чихать. Но Инге уже было «всё – всё равно». Смирившись с неизбежным, она лишь усмехнувшись подумала: какие ещё физиологические действа он сумеет выдать за время полёта? Богдан здорово поднял ей настроение, и она стала перебирать в памяти моменты путешествия, связанные с ним.

Через некоторое время после взлёта, к соседу подошла бортпроводница, которая довольно низко наклонившись к нему, негромко произнесла:

– Вы знаете, у нас в самолёте сегодня отмечается день тысячного пассажира на борту. Вы – как раз и есть, наш тысячный пассажир, в связи с этим, мы хотели бы предложить Вам продолжить полёт в бизнес-классе. Не желаете ли пересесть?

«Тысячный пассажир» явно обалдел от столь неожиданного везения, запыхтел, но, даже не думая благодарить, а с видом человека, оказывающего великую честь авиакомпании, вскочил, и спросил: «Куда идти?»

«О, Силы Небесные! Благодарю вас!» – мысленно вознесла благодарственную молитву Инга. Она радовалась больше этого тысячника, что столь неприятное соседство закончилось столь быстро. Вздохнув с облегчением, Инга достала леденцы, подаренные Алексом, и, засунув за щёку конфетку, мысленно воскликнула фразу из известного анекдота про то, что жизнь-то налаживается.

Она любовалась ковром облаков, по которому хотелось бежать вприпрыжку, и вспоминала мгновения какого-то то ли падения, то ли полёта, когда смотрела в глаза Игната.

– Не смог отказать себе в удовольствии – воспроизвести киношный штамп, и неожиданно для тебя оказаться с тобой рядом в самолёте! – вдруг прозвучал рядом голос Игната.

Инга повернула голову и не могла поверить своим глазам.