Мо Вивенди - Тот самый

– Я не сомневался, что помнишь, – Кир усмехнулся. – Так вот. Сегодня ты законопослушный гражданин, а завтра для тебя не существует никаких законов. Грань между нормальным и ненормальным настолько тонка, что порой неощутима. И переступить её гораздо проще, чем кажется. Можно пересечь её и не заметить, как ты оказался по ту сторону нормальности. Нам нравилось чувствовать себя, как те ребята, понимаешь? Мы придумывали свои правила, и никто не мог нас остановить. А когда мы долго были сами по себе, нам казалось, что мы действительно где-то на необитаемом острове.

– Те дети пытались убить друг друга, – напомнил я.

– Те дети выживали в рамках заданных условий.

– Так перо что-то значит?

Кир вернул его себе на шею. Я ощутил жар, прилипший к коже, и сухость во рту. Я встал, и мы переместились в тень. В рюкзаке я нашёл яблоко: на истончившейся кожуре уже появлялись мягкие коричневые пятна. Бросив яблоко Киру, я лёг, перебирая пальцами высушенную солнцем траву.

– У индейцев есть традиция: один подвиг – одно перо.

Я недоверчиво сощурился.

– Если брат подарил тебе его, значит, ты совершил какой-то подвиг. Так?

– Может быть. А, может, и нет.

Я приподнялся на локтях и взглянул на Кира. Я молча ждал продолжения, но хитрая ухмылка на его лице посеяла во мне мысль, что конец истории я так и не услышу.

– Нет-нет, – он решительно замотал головой. Волосы песочного цвета небрежно упали ему на лоб. – Я ничего не скажу, – под моим вопросительным взглядом он покрутил яблоко в руках, поднёс его к носу и втянул сладкий аромат красной кожицы. – Мы договаривались. Факт на факт. По-другому не катит.

Кир подбросил яблоко и поймал его. Наши взгляды встретились.

– У меня нет интересных историй.

Я не знал, какой подвиг совершил Кир, но хотел узнать.

– Хочешь сказать, что история о том, как ты выпрыгнул из машины и сломал руку – неинтересная? Да ты себя недооцениваешь, чувак!

Он улыбнулся, и я прикусил губу, размышляя, какую на этот раз рассказать историю. Воспоминания виделись мне старыми плёночными фотографиями: если часто доставать их на свет, они выцветут и потеряют былую ценность.

– Иногда мама приводила домой разных мужиков. Раньше. Сейчас она так не делает.

– Потому что…

– Не торопи, – бросил я Киру. – Потому что мы с Алисой делали всё, чтобы они больше никогда не вернулись. Мама об этом не знает. После одного случая, – я сглотнул ком в горле, вспомнив Того, кто должен был стать нам отцом, и сжал кулаки в карманах так, чтобы Кир не видел. Мне не хотелось быть слабым в его глазах, а грустить – значит быть слабым. – В общем, мы больше не хотели впускать в дом чужаков. И как только оставались наедине, делали всё возможное, чтобы поскорее их выпроводить. Как только мама отлучалась на кухню, чтобы поставить чайник, я изображал ужасного сына. А, может, был им на самом деле. Однажды, когда мама оставила нас, Алиса подошла к её новому кавалеру, невинно хлопая глазами, взяла его за руку и тихонько прошептала: я очень рада, что ты теперь мой новый папочка. Поднимемся наверх? Предыдущий папочка всегда со мной поднимался… И на этих словах она погладила ладонью его бедро. Он, раскрасневшийся и испуганный, чуть ли не вылетел из нашего дома, толком не попрощавшись. Конечно же, он больше не возвращался.

Кир рассмеялся. Его лицо стало задумчивым: он размышлял, подходила ли моя история взамен на его историю. Я молча ждал, а взгляд время от времени опускался на медное перо. Мы сидели в тени, но на глаза Кира падала полоска света.

– Мы нередко были сами по себе, – Кир провёл ногтём по мягкой кожуре. – Гуляли одни, творили всякую фигню. И вот однажды в один из таких беззаботных дней мы наткнулись на машину. На обочине. Она выглядела заброшенной. Мы прижимались лицами к стёклам, разглядывая салон. Нам просто было интересно, вот и всё, ничего плохого мы делать не собирались. – Кир бросил на меня короткий взгляд, и я ему поверил. – Брат пнул колесо, и сработала сигналка.

– Пришёл хозяин?

– Не то слово! Примчался в ярости… – Кир, улыбнувшись, достал из кармана складной ножик и коснулся лезвием кожуры яблока. – Может быть, он подумал, что мы бездомные. Или что собираемся обокрасть его развалюху. В любом случае вопросов он не задавал, – лезвие оставило тонкий след на яблоке. Из пореза сочился липкий сок. В воздух поднялся приторно-сладкий аромат, и я ощутил во рту слюну. – Налетел на брата и хорошенько вмазал ему. До сих пор помню хруст сломанного носа… Этот ненормальный бил его, потом прижал грудью к капоту и держал. Кровь лилась из носа на белый корпус… Глядя на растекающиеся красные капли, я достал ножик из кармана и проткнул лезвием ладонь мужика. Просто взял и всадил лезвие ему в руку. – Одним ловким движением Кир разрезал яблоко напополам, и я от неожиданности вздрогнул. Сладкий запах растёкся между нами. Кир бросил мне половину яблока, но вместо яблока с разрезанной кожурой я представил пригвождённую лезвием ладонь. – Пока мужик с криками хватался за рукоятку, брат ещё раз ударил ногой колесо, и мы убежали под вой сигналки. Вот так.

– Один подвиг – одно перо. У тебя только одно перо?

– Потом мы бросили играть в индейцев.

К яблоку я так и не притронулся. В кармане завибрировал телефон. Я молча вчитывался в строки сообщения, задумчиво кусая губу. Мои мысли перенеслись к одинокому дому на Черепаховой горе. Слушая Кира, я совсем забыл о новой проблеме. Духи Томи Хилфигер. Гадкие духи. Я покачал головой и перечитал сообщение ещё раз.

– Что-то важное?

«Тревога: красный код! Объект N. покинул территорию».

– Алиса решила поиграть в шпиона.

Я всё ещё не мог понять, почему у тревоги был красный код, но неосознанно засуетился. Выбросил свою половину яблока в кусты и встал, оттерев липкие ладони о футболку. Кир поднялся вслед за мной. Новое сообщение подстегнуло меня.

«Объект N. нанёс боевой раскрас, надел самую короткую юбку и кружевное бельё».

– Приключение? – Кир вопросительно выгнул боль.

– Что-то вроде того, – я уклончиво покачал головой, а в руках снова завибрировал телефон.

Я хотел продолжить беззаботный разговор с Киром, не вспоминая о проблемах. Я чувствовал себя свободным подобно Икару, который первый раз взлетел в небо. Мне не хотелось терять обретённую лёгкость, но вибрирующий телефон вынуждал меня вернуться в реальность.

Прочитанное вызвало во мне прилив злости. Неужели мама и правда собиралась это сделать?

Кир, заметив перемены в моём лице, больше не задавал вопросов.

«В следующем сообщении вышлю координаты».

Я закатил глаза. Алиса всё вокруг себя превращала в тайну.

– Мне нужно ехать, – я отыскал взглядом велосипед в траве и посмотрел на Кира. – Наверное, это важно. Пока не знаю.