Татьяна Краснова - Повиливая миром

– А позвать его никак нельзя?

– Девушка, это мобильный номер. Я иду по улице. Но если вы настаиваете, я могу закричать…

– Простите…

– Алло! Сигизмунд Моисеевич?

Моя первая любовь обычно говорит, что нужно очень точно рассчитать момент, когда сопротивление теряет смысл. В общем, мудро…

– Это вы, Сигизмунд Моисеевич?

– Да, это я.

Пауза.

– Хорошо, что я до вас дозвонилась.

– Да просто отлично.

– Меня зовут Катя, я менеджер компании «Абстрактные Окна», ваш заказ… Алло, Сигизмунд Моисеевич?

– Да-да, я вас слушаю.

– А почему у вас такой голос?

– Какой?

– Ну, странный такой…

– Не волнуйтесь, все в порядке, я просто болел. Так что там с окнами?

– Ваш заказик практически выполнен, но мы хотели бы уточнить некоторые параметры…

– Какие там параметры… Пять стандартных межкомнатных окон с хорошими крепкими чугунными решетками…

– Меж – каких???

– Межкомнатных. А что вам непонятно? Решетки литые, замки, фурнитура… Ваш замерщик приезжал. Мы уже и стены долбим.

– Какие стены???

– Между комнатами. Вы что, вчера родились, девушка? А еще менеджер…

– А разве такие окна бывают?! Межкомнатные???

– Милочка, а какие ж еще бывают? Не на улицу же, право слово. Чему вас там учат???

– Но я… Но вы… Вы… Вы женщина!!!

– Быть того не может. Погодите, я проверю. О Боже! Я – ЖЕНЩИНА!!!

– Вы издеваетесь?! Вы не Сигизмунд Моисеевич!!!!

– Я Сигизмунд Моисеевич! Но только что выяснилось, что я – женщина!!!

– Вы ненормальная?!

– Я – ненормальная?!

Уж минут сорок прошло.

Не перезванивает…

Сижу, думаю…

Нет, в принципе, понятно, что в оконной компании на записи едва ли сидит Софья Ковалевская или Мария Кюри. Но если она перезвонит – что делать?

Что-то там случилось у них со штатным самолетом по дороге из Салоников в Москву, и они спешно нашли на складе забытых игрушек синенькую смешную воздушную таратайку – пол скрипит под каблуками стюардесс, из окон дует, кресла привинчены к полу на расстоянии двадцати сантиметров одно от другого, спинки падают в самый неожиданный момент, зато всем непрерывно предлагают выпить.

Пассажиры – в основном, туристы с орущими детьми, афонские монахи и серьезные девушки с огромными меховыми шубами из соседней Кастории.

Кстати, никогда я, наверное, не пойму, на кой черт надо тащить «отдыхать» за тысячу километров трехмесячное дитя? За три месяца пребывания на этом свете устать оно еще не успело, а вот за 10 дней кишечной инфекции в трехзвездочном отеле – таки да. О чем и оповещало истошным криком сначала весь аэропорт, а потом и весь самолет.

Иноки были тихи и задумчивы.

Впрочем, когда синенькое авиасуденышко поскакало по кочкам Фессалоникийского аэродрома, пытаясь взлететь, один из моих соседей принялся громким шепотом читать «Богородице, Дево, радуйся».

Потом мы таки подпрыгнули и взлетели.

Перекрестились синхронно.

– Вы неправильно креститесь, – сказал мне сосед. – Не в ту сторону.

– Схлестнемся в диспуте? – предложила я. На часах был второй час ночи, настроение у меня было саркастическое. – Преодолеем Великую Схизму 1054 года в отдельно взятом аэроплане?

Думаю, если бы позволили эргономические изыски эллинского воздухолета, попутчик от меня бы отсел.

Что, в принципе, понятно. Нарваться на высоте в несколько тысяч метров на сумасшедшую – это вам не шутка.

Впрочем, орущий младенец в обкаканных памперсах способен свести на нет любой теологический диспут, доказав тем самым, что теория суха, а жизнь – торжествует…

Выбираясь из аэроплана после довольно удачной посадки, я спросила тихо и ехидно:

– А что, отцы, все-таки хорошая штука – целибат?

– Неплохая, – еще тише и еще ехиднее ответил один из мнихов.

В воскресенье я забыла его дома и уехала на дачу.

Почуяв, что его оставили одного, он принялся делать то, что в таких случаях делают невоспитанные маленькие дети: он принялся орать. Он орал до хрипоты, не замолкая ни на минуту, и мужу пришлось взять его к себе в кровать.

Все четыре часа моего отсутствия муж рассказывал незнакомым ему людям, что произошло неимоверное, невероятное и непредвиденное событие: мы расстались. Я на даче, а он – дома, забытый и брошенный. Простите. Я все понимаю, но это вышло случайно.

Когда я приехала в имение, на дачных воротах, воняя валокордином, висела маменька.

– Как ты могла?! – прошептала она немеющими устами.

– Мы места не находили, – сказали соседи с ледяной укоризной. По их глазам было видно, что издевательств над пожилыми женщинами они одобрить не могут.

Я попросила чаю.

– Ты тут чай пьешь, а он там надрывается! – напомнила маменька.

Я подавилась чаем и поехала домой.

– Позвони мне немедленно! Как только возьмешь его в руки! – кричали мне вслед.

Как вы поняли, я про мобильник.

Нет, поймите меня правильно.

Я люблю большую часть тех, кто мне звонит. И я им рада. И тоже переживаю, если они не звонят.

Но отчего же всегда, когда я намыливаю голову…

Держу в руках половник с кипящим супом…

Сдаю задом, втискиваясь в парковочную щель…

Вынимаю кошелек на кассе…

Обнаруживаю, что в шкафу банка с вареньем упала и вытекла, в основном, в муку, но частично в гречку и на пол…

Ложусь поспать полчасика, максимум – минут сорок…

Вы скажете – отключить?

Не могу я его отключить.

Я же должна звонить дочери, когда она моет кота или застряла каблуком в решетке в метро…

Туманное утро. Прямо скажем, восемь часов чудесного нерабочего дня, когда можно выспаться.

– Как, ты что, все еще спишь?!

Мама. Чудесная, нежнейшая мама, человек с активной позицией и избытком свободного времени.

Кроме того, мама (храни ее Господь) верит в потустороннее.

В первые же секунды телефонного разговора выясняется, что я безответственно сплю в тот момент, когда на нашу планету, согласно сообщениям газеты «Мир Загадок», наконец-то приземляется «посольство Федерации Света» в составе трех флагманских инопланетных кораблей, а я намереваюсь встретить это событие в пижаме и без макияжа.

Я не сдержалась. Все понимаю. Мать одна, надо иметь совесть, терпение, милосердие, понимание и всепрощение. Стыдно мне. Выговор в карму.

Проснувшись еще раз в девять утра от мук совести, я решила перезвонить маме, чтобы извиниться и узнать, как проходит высадка инопланетного разума и не надо ли чего от меня лично.

– Ты мне мешаешь, – сказала мама, – у меня стриптизеры, я перезвоню позже.