Бруно Апиц - Повести и рассказы писателей ГДР. Том I

Господин пожевал губами. Он заколебался. Нерешительно, все еще настороженно, он произнес:

— Ну, особенно остроумным этот анекдот не назовешь.

— Это верно, — с готовностью согласился Эрих. — Да я еще и рассказал его бездарно. Но там есть получше. Называйте любые наугад.

Господин так и сделал. После пятого или шестого он вышел в соседнюю комнату и привел оттуда двух своих коллег.

— Послушайте-ка. Это великолепно!

Веселье нарастало и наконец вылилось в такой хохот, что какой-то начальник заглянул в комнату и укоризненно покачал головой.

— Идите сюда, майор! Входите, входите! Послушайте только, что он рассказывает!

Майор пришел в полный восторг и вызвал своих коллег. Спустя час вокруг Эриха собрались уже все знавшие немецкий язык сотрудники лондонского отделения Интеллидженс сервис. А Эрих, утонув в мягком кресле, куря хорошие сигареты и потягивая виски, получал от слушателей очередное «кодовое» слово и рассказывал один анекдот за другим. Особенно удачные приходилось повторять, а майор записывал ключевые слова в свой блокнот.

Вечером Эрих, слегка навеселе и с записной книжкой в кармане, прибыл домой в служебной машине грозного учреждения.

Перевод Е. Михелевич.

Некоторое время я работал начальником отдела театров в одном государственном учреждении.

Однажды утром, когда я, как обычно, вошел в здание, где оно помещалось и где меня, естественно, знали все, вахтер задержал меня:

— Предъявите пропуск.

— Ты что, Эмиль? — удивленно спросил я. — С чего вдруг такие строгости?

— С сегодняшнего дня у нас вводится повышенная бдительность. Поэтому вы обязаны предъявить пропуск, иначе я не имею права вас пропустить.

— Милый мой Эмиль, — ответил я, — почему вдруг «вы»? Чепуха какая-то! Обращайся ко мне на «ты», я ведь все равно покажу тебе пропуск.

— Это не чепуха! — он принял строгий вид. — А служба!

— Хорошо. Но ведь, в конце концов, ты меня знаешь с тысяча девятьсот двадцать восьмого года.

Он уперся как бык.

— Без пропуска не имею права.

Я вздохнул, вынул бумажник… пропуска там не оказалось. Я тут же вспомнил, что давно уже выложил его дома в ящик письменного стола, потому что он мне ни разу не понадобился, а бумажник мой и без того распух от бесчисленных пропусков, удостоверений и членских билетов.

— Я забыл пропуск дома, — возобновил я переговоры со своим старинным приятелем.

— Вам придется вернуться за ним.

Тут уж я начал сердиться.

— Что же мне — тратить дорогой бензин и час рабочего времени только из-за того, что ты записался в бюрократы?

— Это не мое дело.

Вне себя от злости я махнул на него рукой и направился в бюро пропусков. Там сидела пожилая приветливая сотрудница. Я поведал ей о своей незадаче. Она сочувственно покивала, а потом заявила сокрушенно:

— С сегодняшнего дня у нас вводится повышенная бдительность: я бы охотно пропустила вас, но тоже не имею права.

— Да вот у меня полдюжины всяких пропусков…

— А нужен наш.

— Значит, мне и впрямь придется попусту тратить горючее и рабочее время, хотя здесь меня каждая собака знает?

Она пожала плечами. И вдруг сказала:

— Я, кажется, нашла выход. Позвоните отсюда по телефону кому-нибудь из начальников отделов или секторов, кто уже пришел на работу. Если кто-то из них закажет на вас разовый пропуск, я его выпишу, отправлю наверх подписать, и когда он вновь будет у меня, вы сможете спокойно пройти.

— Отлично! — воскликнул я. — Дайте-ка мне этот бланк, я и сам, как вам известно, начальник отдела.

Ни минуты не колеблясь, она протянула мне бланк. Я заполнил его, написав, что герр, фрау, фрейлейн — ненужное зачеркнуть — Фриц Эрпенбек просит герра, фрау, фрейлейн — ненужное зачеркнуть — Фрица Эрпенбека принять его. По какому вопросу? — «По служебному», начертал я и подписался: Фриц Эрпенбек.

Сотрудница поставила печать, мой приятель Эмиль, внимательно изучив пропуск, приветливо кивнул:

— Все в порядке, теперь проходи.

Так я один-единственный день в своей жизни принимал сам себя по служебному вопросу, воздав должное повышенной бдительности.

Перевод Е. Михелевич.

Бруно АПИЦ (род. в 1900 г.) был двенадцатым ребенком в семье набойщика. Подростком вступил в Союз социалистической рабочей молодежи; переменил множество профессий — от гравера до актера. За участие в рабочем движении подвергался репрессиям и арестам. В 1927 году Апиц вступил в КПГ; началась его журналистско-издательская деятельность в партийных печатных органах, продолжавшаяся до 1933 года. Арестованный нацистами, он одиннадцать лет провел в тюрьмах и концлагерях гитлеровской Германии (из них восемь лет в концлагере Бухенвальд). После освобождения Апиц стал директором городского театра в Лейпциге, затем работал сценаристом на киностудии ДЕФА.

В 1958 году вышел роман Апица «Голый среди волков», принесший автору всемирную известность; роман был инсценирован для радио, телевидения и кино, переведен на все европейские языки. Апиц был дважды удостоен Национальной премии ГДР (в 1958 и 1963 гг.).

Среди рассказов Апица следует отметить новеллу «Эстер», (1959) и «Литературный портрет антифашиста Роберта Зиверта», напечатанный в сборнике «Первый час» (1969).

Юрий БРЕЗАН (род. в 1916 г.) — сын лужицкого крестьянина. После 1933 года участвовал в подпольной работе лужицкой группы Сопротивления. В 1937—1938 годах жил в эмиграции в Чехословакии и Польше. В 1939 году по отбытии тюремного заключения в Дрездене был призван в армию. В первые послевоенные годы Брезан руководит лужицкой молодежной организацией, а с 1949 года всецело отдается литературному творчеству. Пишет на лужицком и немецком языках. Сборник рассказов и стихотворений Брезана «На меже растет пшеница» (1951) был удостоен Национальной премии ГДР. В этом сборнике писатель проявил себя отличным рассказчиком, зорким наблюдателем и знатоком лужицкой деревни, в которой зарождались новые общественные отношения; рассказы его исполнены народного юмора. Вслед за романом «52 недели — год» (1953), повествующем о судьбе старого батрака, Брезан создает свое главное произведение: трилогию о Феликсе Хануше, носящую автобиографические черты (романы «Гимназист», 1958, «Семестр потерянного времени», 1960, и «Зрелые годы», 1964). Трилогия была удостоена Национальной премии ГДР в 1964 году. Брезан — член Немецкой академии искусств.

Франц Карл ВАЙСКОПФ (1900—1955) родился в семье банковского служащего в Праге. По окончании гимназии был призван в австро-венгерскую армию. После войны изучал германистику и историю в Пражском университете; вместе с Юлиусом Фучиком работал в редакции левосоциалистической студенческой газеты «Авангард». В 1919 году Вайскопф вступил в левую группу Немецкой социал-демократической партии Чехословакии, которая вскоре стала секцией Коминтерна и объединилась с КПЧ. В начале 20-х годов Вайскопф стал сотрудничать в рабочей печати и пресс-бюро ЦК КПЧ, в 1927 году он участвовал в I Международном конгрессе революционных писателей, который состоялся в Москве. Год спустя Вайскопф переезжает из Праги в Берлин, где сотрудничает в периодической печати, вступает в Союз пролетарских революционных писателей. В 1930 году принимает участие во II Международном конгрессе революционных писателей в Харькове, а через два года вместе с женой, писательницей Алекс Веддинг, совершает поездку по СССР. В 1933 году, высланный гитлеровцами из Германии, возвращается в Прагу, где продолжает журналистскую деятельность главным редактором еженедельника «Арбайтер иллюстрирте цайтунг». После начала второй мировой войны он эмигрирует в Париж, а затем в США, где остается до 1949 года. Сотрудничая в Комитете немецких писателей-эмигрантов, Вайскопф немало способствовал побегу из оккупированной нацистами Европы Анны Зегерс, Эгона Киша и Ганса Мархвицы. В годы эмиграции Вайскопф написал большинство своих литературных произведений; они были изданы в США, Южной Америке, Англии и Швеции. В послевоенные годы Вайскопф работал советником дипломатического представительства ЧССР в Вашингтоне, посланником ЧССР в Швеции, послом в Пекине. В 1953 году Вайскопф переселился в ГДР и последние годы жизни вместе с Вилли Бределем руководил журналом «Нойе дойче литератур».