Бруно Апиц - Повести и рассказы писателей ГДР. Том I

Трудно назвать крупного западногерманского литератора, который избежал бы темы расчета с прошлым. Однако в самом понимании истории, в самой концепции войны и фашизма нередко обнаруживаются глубокие различия между писателями ГДР и ФРГ. Для западногерманских авторов фашизм — чаще всего внесоциальная, внеклассовая категория, воплощение некоего вечного зла, проявление темных и низменных инстинктов немецкого бюргера, а война — одно из выражений всемирного «хаоса», мрачной непостижимости истории и полного бессилия отдельной личности. Герой их книг — неизменно жертва, страдающий объект, «маленький человек», которого размалывают мощные, противостоящие друг другу «аппараты власти».

В книгах писателей ГДР всегда ощущается стремление разобраться в причинах и глубинных взаимосвязях явлений; для них война — это прежде всего результат преступной игры империалистических сил, в своих корыстных классовых интересах обрекающих людей на гибель. Человек в их произведениях — «не пыль на ветру» (эти слова не случайно стали заголовком романа Макса Вальтера Шульца, одного из самых значительных произведений о войне), не щепка в бурном океане событий, а личность, постигающая на трудных жизненных путях свою ответственность перед историей.

К осознанию личной ответственности приходит герой рассказа Арнольда Цвейга «Встреча с противогазом». Короткий рассказ, написанный в сдержанной, строгой манере, рисует контуры эпохи: Европа 1938 года, канун второй мировой войны, ощущение надвигающейся катастрофы, политическое легкомыслие и сознательное преступное попустительство европейских правительств, расчищающих путь Гитлеру. «Ухмыляющийся» противогаз на каминной полке в доме англичанина Генри Броуна — символ ненавистной войны, окопной жизни, крови и лишений, напоминание о прошлой бойне и предвосхищение будущей. Минувшее и настоящее, человек и мировые события нерасторжимо смыкаются в этом лаконичном повествовании. Читатель становится участником размышлений героя, свидетелем его политического прозрения. Генри Броун не будет больше послушным исполнителем приказов, он навсегда отказывается от уготовленной для него роли пушечного мяса. Он принял решение, которое, как понимает читатель, должно привести Броуна в ряды активных борцов против фашизма и войны.

Рассказ тенденциозен в лучшем смысле слова, в основе его лежит четкая, вполне определенная социальная, политическая идея. Однако он не становится бледной схемой, иллюстрацией этой идеи, а рождает ощущение полной психологической достоверности. Это человечески убедительная история, в которую умело вплетена живая история времени — в эпизоде «встречи» Генри Броуна с противогазом сконцентрировались судьбы целого континента.

Обращаясь к осмыслению прошлого, писатели стремятся показать духовную и нравственную эволюцию своих героев, приходящих от бездумного повиновения и слепой веры в навязанные нацизмом псевдоидеалы к прозрению, к поискам правды. Мы нередко встречаем в этих рассказах героя, который, как и авторы первого послевоенного поколения, юношей оказывается вовлеченным в уже безнадежно проигранную войну, наблюдает агонию гитлеровской империи, мучительно переживая крах своих иллюзий и убеждаясь в лживости навязанных ему с детства идеалов. У Гюнтера Гёрлиха («Открытие») последние дни войны оживают в воспоминаниях человека, который спустя почти четверть века рассказывает о прошлом сыну-подростку. Мальчику важно знать, каким был путь отца — инженера, партийного работника, активиста. Начинался этот путь в памятный день весны сорок пятого; мальчишка в военной форме, — лет ему было столько же, сколько сегодня сыну, — брошенный в кровавую мясорубку, когда сопротивление уже было бессмысленным, оказался лицом к лицу с советскими солдатами, с немецким коммунистом. Эта встреча становится переломным пунктом в его судьбе, определяет всю его дальнейшую жизнь. Точкой отсчета нового времени становится конец войны и для юной героини Кристы Вольф («Перелом»). Последние дни рейха показаны здесь глазами шестнадцатилетней девушки, которая впервые задумывается над содержанием понятий, казавшихся прежде простыми и ясными, задумывается о цене и смысле человеческой жизни.

Атмосферу надвигающегося краха, отчаяния и начинающегося прозрения запечатлели в своих рассказах Вольфганг Йохо и Герберт Иобст. «Глаз куклы» у Иобста — символ растерзанного детства, разбитых надежд, растоптанных идеалов. Убитые дети, раненые, обреченные люди, женщина, которой ради ее спасения солдат простреливает руку, напрасная гибель молодого лейтенанта, — короткие, быстро сменяющиеся трагические эпизоды создают картину агонии фашизма. Для молодого героя рассказа Йохо «Так было девятого мая» день капитуляции становится днем открытия новых истин, днем осмысления и — тем самым — нового начала.

По выражению Анны Зегерс, в лучших произведениях о войне писатели ГДР дистанцировались, отдалились от своего прежнего «я», и это отдаление, не имеющее «ничего общего ни с дистанцией во времени, ни с географическим расстоянием», позволило им убедительно, достоверно показать трудный процесс нравственного обновления личности, путь от слепого пособничества нацизму к активному протесту, процесс «очеловечения» героя. Такое переосмысление прошлого стало возможно лишь на принципиально новой основе. Потребовался коренной переворот во всех сферах жизни и в сознании людей, чтобы они могли с новых вершин взглянуть на былое и переоценить его.

Прозрение человека, пытающегося уйти от нацистской своры, передано в рассказе Карла Мундштока «До последнего солдата». Фашист Вайс, командир части, в которой служит солдат Холлерер, «отравил веру, а вместе с верой — человека». Перед смертью Холлерер понимает: он неправильно распорядился своей жизнью, «что-то сделал не так». Рассказ тонко рисует психологию героя, его смятение, крепнущее в нем решение изменить свою судьбу, желание помочь товарищам, открыть им глаза, сожаление, что не сумел, не успел этого сделать, что слишком поздно понял, где и как надо искать правду. Холлерер, подобно Генри Броуну в рассказе Арнольда Цвейга, приходит к убеждению, что необходимо действовать, что только активный протест, борьба могут покончить с фашистским варварством.

«Еще в мирное время надо было расправиться с Вайсом. Холлерер все яснее, все отчетливее сознавал: расправиться с вайсами, покончить с войной, признать и исправить кровавую вину перед лицом всего народа, обманутого, преданного вайсами, истерзанного, посланного на смерть».

Мотив выбора «варианта судьбы», необходимости четко определить для себя позицию звучит в рассказах, построенных на разном жизненном материале. Такое решение принимают и герой рассказа Герберта Нахбара «Миллионы Кнута Брюммера», с риском для себя укрывающий дезертира, и молодой немецкий солдат в рассказе Дитера Нолля: пытаясь спасти польскую патриотку, он сам попадает в концлагерь. Эти люди делают выбор между совестью и навязанным им нацистской демагогией «долгом», между стремлением сохранить в себе человека и бесчеловечностью фашистского режима.