Йоханнес Зиммель - Весной в последний раз споет жаворонок

— Он расскажет. Расскажет, — Лодер продолжал. — Время публикации его работы благоприятное. Федеральное министерство по научным исследованиям принимает заявления на субсидии на получение энергии от силы ветра — пока ограниченно, на общую мощность в сто мегаватт. Этого хватит на первые тысячу ветряных генераторов по сто киловатт… но тем не менее, ускорение признания де-факто расчетов Хомейера уже совсем близко.

— Сила ветра, — зло сказал Марвин. — А что же тогда с солнечной энергией?

— С солнечной энергией ничего, — сказал Лодер. — Напротив. Вы же слышали в Эссене, что экономящие энергию электрические печи в налоговом отношении являются подходящим товаром, а солнечные дома Ользена — нет. Хомейер сверхточно подсчитал, что за расходы на «социальные издержки» влечет собой кажущаяся столь удобной, благоприятной угольно-атомная энергия… В зависимости от расчетного режима говорят и пишут от пятнадцати до сорока миллиардов марок. Таким образом, если нельзя ликвидировать это свинство…

— Минуту! — сказал Марвин.

— Что случилось?

— Включите, пожалуйста, громче радио!

Лодер сделал это. Зазвучал голос диктора:

— …полиция… просят вашей помощи. В районе Франкфурта разыскиваются две машины. Первая — машина скорой помощи и номерным знаком F-LB один, два, три, пять; вторая — автомобиль-фургон «Фольксваген» бутылочного цвета, номерной знак HH-SU восемь, семь, шесть, пять. Обе машины могут уже находиться на стоянках. Соответствующие указания получили президиум полиции Франкфурта и каждый полицейский участок. Машины разыскиваются в связи с похищением фармацевтического промышленника Хилмара Хансена и его супруги фрау Элизы. Повторяю. Полиция просит вашего содействия. Поиски ведутся по всей территории Франкфурта.

— Внутри замкнутых женских группировок царит чрезвычайно жесткая иерархия, — сказал Роберт Дорнхельм, откинувшись на спинку уродливого стула за уродливым письменным столом в своей ужасной комнате в Управлении полиции и сцепив пальцы рук, при этом он взад-вперед раскачивался на стуле. Эльмар Ритт сидел напротив. — Я объясняю это тебе, дружище, но помни, что ты обещал мне не волноваться. Так было в мире во все времена. Хансены давно уже были бы найдены. Просто слишком много проколов. Итак, заметь: на самом верху находятся сепаратистки — активные лесбиянки. Это так называемые радикальные королевы, я бы сказал альфа-самки. Слушай меня внимательно, именно это все изменило. Далее следуют лесбиянки — инициаторы реформ. И, наконец — женщины-бисексуалки, называемые гетерами.

— Называемые как?

— Гетерами, дружище. Те, кто имеет сексуальные отношения как с женщинами, так и с мужчинами. Ты совершенно спокоен?

— Господи Боже, конечно, да.

— Хорошо, дружище. Сепаратистки настроенные лесбиянки гарантируют гетерам доступ на свои территории и мероприятия, но исключают их участие в акциях и доступ к важной информации, считая их ненадежными. Логично, правда? Я думаю, что они не принимают участия в принятии решений, да?

— Роберт…

— Спокойно, парень! Скажу тебе еще: Хансены лишь впервые потеряны для нас. Теперь нам следует ждать, пока вымогатели дадут о себе знать. Сделано чертовски профессионально, как будто не в первый раз.

— Ты сказал, что у нас есть один свидетель.

— Поэтому-то и рассказываю тебе о радикальных лесбиянках и этом явлении. Сейчас поймешь. Но прежде я должен сказать тебе что-то на полном серьезе. Ты мой лучший друг. На самом деле и истинно. Люблю тебя как сына. Черт побери, ты так же хорошо, как и я, знаешь, что мы на протяжении всей жизни участвуем в проигранных играх, никогда не дойдем до особо опасных преступников. И несмотря ни на что, парень, я должен упрекнуть тебя в том, что ты всегда был целеустремленным, честолюбивым.

— Успокойся!

— Нет, я не успокоюсь! Ты просто должен отвыкнуть от этого. Мы двое — сколько всего мы с тобой уже пережили! Сколько раз мы набивали себе шишки. Справедливость, законность, Боже милостивый! Как много преступников прошло через наши руки! Ты должен наконец стать умнее и рассудительней, парень. Справедливость — я уже знаю, мой отец, твой отец… Все равно ничего не помогает. У меня тоже были когда-то высокие идеалы. Так же, как и у тебя. Забудь о них. То, что случилось с нашими отцами, было просто личной неудачей. Поверь в конце концов, справедливость — всего лишь слово.

— Ну хорошо, — сказал Ритт и закрыл горящие глаза. — Хорошо, Роберт. Ты прав. Рассказывай дальше!

Дорнхельм раскачивался на стуле.

— На чем я остановился? Ах, да. Никакого доверия к гетерам. Вот сценка из прошлого. Радикальные лесбиянки двенадцать лет тому назад… конечно, не те, что представляли радикальную политику. Этого не было. Но ни один хвостоносец не имел право войти в их квартиры. Это распространялось тогда и на детей мужского пола всех возрастных групп, и на всех животных мужского рода. Принципиально можно было говорить только о кастрированных котах. Большинство этих «радикалок» сегодня замужем и достойно несут груз повседневных забот… Золотые семидесятые… — Дорнхельм мечтательно улыбнулся. — Сегодня все по-другому. Автономные женщины — главным принципом, конечно, стало отсутствие даже малейшего взаимодействия с правильным женским движением — зашли так далеко, что в уличных боях создают чисто женские блоки групп зачисток.

— Каких групп?

— Групп зачисток. Так называются бойцы, мужчины. — Дорнхельм покачал головой. — Единственный большой твой позор, — ни малейшего понятия о действительной жизни. Сидишь за своей документацией и говоришь о людях, о которых не знаешь ни капли. Это должно бы быть запрещено. Итак, сегодня эти женщины составляют свои собственные группы зачисток. А сейчас заметь: если гетера хочет выделиться, то есть достичь более высокого ранга, то ей уже приходится совершить несколько дел. Хорошей рекомендацией, к примеру, является оставление спутника-хвостоносца — самым жестоким и злым способом, какой только можно себе представить. В случае если жертвой является руководитель, пользующийся дурной славой, например, уличный боец, то гетера получает огромный бонус. Это, конечно, верх совершенства, когда несколько гетер могут доказать, что избили мачо в коже, сапогах, с повязками на руках и шее, гладко выбритым черепом и с ирокезом, с заклепками, громадными, как маринованный огурец, хорошо тренированного, — если докажу свое умение посылать в аут такого кожаного мачо.