Макото Синкай - Пять сантиметров в секунду

На большой перемене, когда, как обычно, мы с Юкко и Саки-тян обедали, по школьному радио вызвали госпожу Канаэ Сумиду, ученицу класса 3-3: «Пожалуйста, пройдите в кабинет профориентации…» Я сразу поняла, в чём дело, но думала в основном о том, слышит ли это сообщение Тоно и как же мне перед ним стыдно. И ещё перед сестрой.

В кабинете сидел один только учитель Ито, ответственный за профориентацию, и на столе перед ним лежал лист бумаги с напечатанным текстом. Это был мой «Опросник профессиональных предпочтений» когда отступать было некуда, я сдала его, заполнив только графу «имя». За распахнутым настежь окном оглушительно пели цикады, напоминая о том, что на дворе самое настоящее лето, однако в кабинете царила приятная прохлада. Облака плыли по небу быстро-быстро, солнце то светило, то пропадало. Дул восточный ветер. Думая о том, что волны сегодня должны быть огромными, я села напротив учителя.

Учитель Ито деланно вздохнул, после чего утомлённо сказал:

— …Ну, Сумида, одна ты у нас не решила, куда пойдёшь после школы-то.

— Прошу прощения… — Только и пробормотала я. Нужно было сказать что-то ещё, но все слова из моей головы улетучились, и я замолчала. Учитель тоже молчал. Какое-то время мы сидели в тишине.

Поскольку делать было нечего, я пристально вглядывалась в зазубренные знаки на копии, сделанной на традиционной японской бумаге:

Пожалуйста, обведите кружками наши ответы в каждом из разделов 1-3:

1 ВУЗ

А — c 4-летним сроком обучения

В — c коротким сроком обучения

2 Техникум

3 Работа по найму

А — регион

В — сфера деятельности

Дальше в разделе «ВУЗ» надо было выбрать между «государственным» и «частным», ещё ниже шёл ряд иероглифов, обозначающих специальности. Медицина, стоматология, фармацевтика, естествознание, машиностроение, сельское хозяйство, рыбоводство, торговля, литература, юриспруденция, экономика, иностранный язык, педагогика. Тоже самое с колледжами и техникумами. Музыка, изящные искусства, дошкольное воспитание, диетология, дизайн одежды, информатика, сестринское дело, кулинария, парикмахерское искусство, экскурсоведение, журналистика, государственное и муниципальное управление… От одного этого перечня у меня помутилось в голове. Ещё нужно было выбрать регион в разделе «работа по найму»: предлагались «наш остров, префектура Кагосима, Кюсю, Кансай, Канто, другое».

Я перевела взгляд со слов «наш остров» на иероглифы «Канто» и подумала: «…Токио». Ни разу там не была и, честно говоря, совсем не рвусь. Для меня Токио образца 1999 года — это наводнённый гангстерами (да!) район Сибуя, старшеклассницы, показывающие нижнее белье за деньги, переполненные улицы, на которых круглосуточно творится беззаконие, страдающая манией величия и гигантизмом тупая архитектура, ярко представленная огромным бессмысленным серебряным шаром на здании Fuji TV, — что-то такое. Тут перед моим мысленным взором предстал Тоно — в блейзере и под ручку с худощавой старшеклассницей с крашеными каштановыми волосами и в приспущенных гольфах, — и я быстренько вырубила воображение. Снова послышался громкий вздох учителя Ито.

— Ну, ты меня извини, конечно, но что ты так страдаешь-то? Ты глянь на свои оценки: или колледж, или техникум, или работа. Если родители согласны тебя кормить, езжай на Кюсю в колледж или техникум, если нет, ищи место в Кагосиме. Правильно я говорю-то? Канаэ Сумида, поведайте нам, что вы про всё про это думаете.

— Не знаю… — тихо пробормотала я и опять погрузилась в молчание. Голова шла кругом, меня будто засасывало в воронку. Зачем этот человек специально вызвал меня по радио, зачем впутывает в это дело мою сестру? Зачем он отрастил бороду? Зачем носит сандалии?.. Быстрее бы заканчивалась большая перемена, твердила я про себя.

— Сумида, ты чего молчишь-то? Ты хоть меня поняла?

— Да… Ещё раз извините.

— Сегодня же вечером спроси сестру. Я сам с ней о тебе поговорю.

Вот чего я совсем-совсем не уразумела: почему этот человек так и норовит сделать мне побольнее?

Гребу прочь от берега — и вижу прямо перед собой огроменную волну. Окутанный мириадами брызг бурун несётся на меня, словно каток. В последний момент перед столкновением я с силой толкаю доску под воду и подныриваю. Сегодня волны идут косяком. Чтобы скорее вынырнуть, несколько раз делаю «утку».

…Тут оставаться нельзя, думаю я.

Тут мне ничего не светит. Вперёд, прочь от берега! Отчаянно двигаю руками. На меня давит толща воды. «Нельзя тут оставаться, нельзя…» — твержу я про себя как заклинание.

И понимаю вдруг, что на эти слова идеально накладывается образ Тоно.

Такое со мной бывает. Иногда плывёшь к волне — и, точно как экстрасенс, что-то предвидишь. У магазинчика после уроков, на пустой стоянке для мотороллеров, утром за школой Тоно пишет кому-то письма, и до меня доносится его крик: мне нельзя тут оставаться! Я знаю, что у тебя в голове, Тоно. Потому что я такая же. Не один ты говоришь себе, что тут оставаться нельзя. Тоно-кун, Тоно-кун, Тоно-кун… Я повторяю это имя, меня вдруг подхватывает волна, и я почти успеваю принять правильную позу, чтобы эту волну оседлать, но она рассыпается, и я кубарем лечу в море. Нечаянно глотаю солёную воду и спешно всплываю, цепляясь за доску, хрипя и откашливаясь. Из носа текут сопли, глаза слезятся, и настроение такое паршивое, что действительно хоть плачь.

На обратной дороге в школу сестра о профессиональных предпочтениях не заговаривает.

Вечер, без четверти восемь. Сижу на корточках в магазине, выбираю напиток. Сегодня — одна. Сколько я ни ждала Тоно у стоянки для мотороллеров, он так и не появился. Явно не мой день. В итоге опять покупаю йогурт. Облокотившись о припаркованный у магазина скутер, выпиваю сладкую жидкость одним глотком, надеваю шлем и сажусь в седло.

Наблюдая краем глаза за тем, как на западе вдоль горизонта тлеет закат, направляю скутер вверх на боковую дорогу. Слева и внизу мелькают и скрываются из виду огни города, вдалеке за лесом виднеется океанский берег. Справа бегут холмы, покрытые полями. Для нашего сравнительно плоского острова вид, открывающийся с этой дороги, очень живописен, а ещё это та самая дорога, по которой ездит домой Тоно. Если ехать медленно, может быть, он меня догонит. Или Тоно уехал из школы раньше меня? Мотор скутера заходится кашлем, на секунду глохнет, потом как ни в чём не бывало возвращается к жизни. Да мой «каб» — совсем уже старичок! «Эй, ты в порядке?..» — шепчу я и тут замечаю впереди оставленный на обочине скутер, «Его скутер!» — непонятно с чего решаю я, торможу и останавливаюсь рядом.

Почти непроизвольно лезу вверх по склону холма. Ноги сминают мягкую летнюю траву. Ни фига себе. Что это я делаю, а? Неожиданно успокаиваюсь. Может, это и в самом деле был скутер Тоно, но только чего я хочу добиться, свалившись как снег на голову? Решаю, что чем так встречаться с Тоно, лучше уж никак. Для меня самой — уж точно. Вот только ноги несут меня всё дальше, высокие заросли вдруг заканчиваются, и я вижу Тоно. Он сидит на самой вершине холма спиной к звёздному небу и явно пишет кому-то письмо.