Леонид Милош - Братья по крови

— Нет, все нормально.　

— Ну, тогда давай, дуй в РУВД.　

Ильин действительно ждал его.　

— Разрешите, товарищ майор?　

— А, Вова, проходи.　

Ильин поднялся ему навстречу, заулыбался, потом спросил:　

— Слышал?　

— О чем?　

— О том, что ты еще не все ордена в Афгане срубил.　

— Не понял?　

Ильин радостно хлопнул Вовку по плечу своей увесистой ладонью. Тот непроизвольно поморщился.　

— Ой, извини! — спохватился Сергей Александрович. — Забыл. Болит? Сильно?　

— Да не-е, ерунда, скоро пройдет.　

— В общем, наш начальник главка тебя к ордену Красной Звезды представил. Я тебе тогда в больнице говорить не стал, не хотел сглазить, но сегодня мне сообщили, что в Москве все прошло, подписали. Так что поздравляю.　

— Служу Советскому Союзу!　

— Это не все, Вова. Мы тут документы срочно все собрали, чтобы лейтенантские погоны тебе по-быстрому пропихнуть. Надо срочно тебя в школу милиции определить, понял?　

— Определюсь, Сергей Александрович, вот как только…　

— Ладно, с этим мы успеем. Я тут по поводу тебя разговаривал с начальником политотдела. Он занудный мужик, должен я тебе сказать. В общем, там про тебя три газеты собираются писать, про то, как ты эту банду брал. Но ты корреспондентам-то не очень про нашу работенку. Расскажи о наших героических буднях в общем виде, ясно?　

— Понял.　

— И вот еще что. Начальник политотдела спрашивал, почему ты не в партии? Уж я ему объяснять не стал, как ты к нам попал и что ты у нас без году неделя. В общем, я и Субботин тебе рекомендацию дадим. Так что корреспондентам скажешь, что ты кандидат в члены КПСС. Этот старый пердун из политотдела считает, что только коммунисты могут подвиги совершать.　

Вовка попрощался и радостно вышел из кабинета Ильина. Настроение было превосходное. Сергей Александрович просто ошарашил его новостями. И орден тебе, и звание, и партия. Не много ли за один раз? Обратно в свое родное двадцать седьмое отделение Вовка не ехал, а летел на крыльях.　

Через месяц Марголину присвоили звание лейтенанта. А Ильину досрочно подполковника. Начальник главка так и сказал ему:　

— За ту банду. Считай, этот твой парень тебе вторую звезду на погоны повесил. Поздравляю.　

— Спасибо, товарищ генерал.　

— Это не все, Сергей Александрович. Хочу тебя начальником Управления уголовного розыска поставить. Ты как, не против?　

— Никак нет, товарищ генерал, — отчеканил Ильин и непроизвольно подтянулся в мягком глубоком кожаном кресле.　

Новость действительно была сногсшибательная и, конечно же, приятная. Досрочное звание и генеральская Должность. Да, все-таки не зря они тогда, в семьдесят шестом, с Марголиным встретились. Ильин про себя улыбнулся, ему вспомнился тот дерзкий и нагловатый парень и та драка, в которой он явно проиграл этому хулигану.　

Новое назначение Ильина отмечали в бане. Сергей Александрович собрал самых близких своих товарищей по работе, пригласил и Вовку.　

— Извините, товарищ подполковник, можно первый тост мне? — закутанный в простыню, спросил Вовка.　

Ильин еще был пока майором, бумаги ходили где-то в Москве, но все его уже называли подполковником. В военизированных организациях всегда так. Обмывают звездочку и поздравляют с новым званием заранее.　

— Давай, валяй, — согласился Ильин.　

— Я хочу выпить за своего крестного, за товарища подполковника, за Ильина Сергея Александровича, — сказал Вовка.　

— За Сергея Александровича! — с готовностью дружно загалдели все и подняли свои рюмки.　

Второй тост был за Вовку, за лейтенанта Марголина. Произнес его лично Сергей Александрович, начальник Управления уголовного розыска, и все из присутствующих чуточку позавидовали этому молодому лейтенанту, потому что прекрасно понимали, что карьера Вовки обеспечена…　

Сразу после института Сергея Горчакова направили на работу в НИИ в отдел древнерусской литературы. Год он ездил с экспедициями, потом надолго осел у себя в родном городе. Он решил вплотную заняться кандидатской диссертацией. Ведь кандидатский минимум он сдал удачно, почему бы и в науку не уйти, если к этому тянуло.　

Однажды он сидел дома и писал очередную главу своей будущей диссертации, когда неожиданно раздался телефонный звонок. Сергей поморщился и нехотя взял трубку. Он не любил, когда его отвлекали.　

— Сережа, это я, здравствуй, — услышал он в трубке хорошо знакомый голос Маши.　

В следующую секунду он почувствовал, что у нее что-то стряслось.　

— Машенька, родная, что случилось?　

— Ты сейчас сильно занят, мы можем увидеться?　

— Что за вопрос, конечно!　

Сергей вмиг забыл о своем научном труде. Машу он не видел уже больше недели, и, вообще, последнее время они виделись совсем редко, хотя и жили на одной лестнице. То Сергей в командировке, то у Маши сессия и она безвылазно сидит за учебниками, а то они вместе с Вовкой куда-нибудь сорвутся на выходные. И тут вдруг этот неожиданный звонок.　

— Тогда поднимайся ко мне, Сережа.　

— Хорошо, сейчас.　

Он быстро переоделся, взглянул на себя в зеркало. Крикнул матери, которая готовила ужин:　

— Мам, я скоро вернусь.　

— Сережа, а как же ужин?　

— Да я скоро.　

Он прямо в домашних тапочках поднялся на четвертый этаж, позвонил в знакомую дверь. Сколько раз он поднимался сюда и с замирающим сердцем и тоской смотрел на эту дверь.　

Дверь открыла Маша. Глаза действительно красные, зареванные. Она попыталась улыбнуться.　

— Привет, проходи. Я одна, родители на даче.　

— Машенька, что случилось?　

Она прямо в прихожей бросилась ему на шею и расплакалась.

— Сереженька, милый, ты даже не представляешь, как мне тяжело. Все куда-то кубарем катится. Вовка совсем изменился, каким-то другим стал. Злым, раздражительным. Матом на меня ругаться стал, а сегодня даже ударил!　

И она заплакала еще громче, тесно прижавшись своей мокрой щекой к его шее. Он растерянно гладил ее и успокаивал:　

— Машенька, милая, что ты говоришь!.. Ну успокойся, ну, прошу тебя. Все образуется, все будет хорошо. Вовка хороший парень, он любит тебя. Просто у него на работе, наверное, что-то случилось…　

— Ничего у него не случилось, — зло оборвала она Сергея. — Просто он ко мне стал относиться как к своей вещи. Ему на меня наплевать!　

— Машенька, ну зачем ты так? Пошли в комнату, и ты мне все расскажешь.　

— Хорошо, пошли.　

Потом она успокоилась и все ему рассказала. Это была самая банальная история. Неудержимая и пылкая любовь, потом необузданная ревность и подозрения вперемешку с грубостью и равнодушием.　

— Если он меня разлюбил, то так бы и сказал, — с надрывом говорила Маша, — зачем все эти сцены устраивать надо! Сам пьет, изменяет, а ко мне еще какие-то претензии имеет.