Леонид Милош - Братья по крови

— Он меня спас. Да и он, знаешь, какой парень шустрый, двоих охранников запросто уделал. Только что из Афгана. Может, нам пригодится?　

— Ладно, посмотрим, только его сперва проверить надо, чтобы без сквозняков!　

— Да уж куда больше его проверять, свой мужик, и так видно.　

Бандиты в тот же вечер предложили Вовке дело.　

— Я даже не знаю, — глупо ответил Вова и посмотрел на главаря.　

— Тебе бабки нужны?　

— Не помешали бы.　

— Тогда пойдешь с нами.　

— Давай, попробуем.　

Бандиты уже собирались выйти из квартиры, как раздался телефонный звонок. Астахов-старший внимательно выслушал невидимого собеседника, потом повесил трубку и повернулся к дружкам.　

— Отбой! Гена звонил. Кругом облавы, менты так и шарятся. Два дня надо отсидеться. Потом возьмем того ювелирщика и на дно ложимся. Слишком уж резво нас искать стали.　

Вовка инстинктивно напрягся, неужели кто-то из своих, из милицейских, на бандитов работает? Похоже на то. Иначе, откуда он про все их облавы знает?　

Два дня они безвылазно сидели на квартире, только один раз студент сходил в магазин за продуктами. Вовка сидел среди этих людей и все никак не мог понять, почему они занялись грабежами, разбоями, убийствами? Ведь не какие-то там уголовники или деградирующие личности. Один врач, другой без пяти минут врач, третий, правда, подкачал. По крайней мере, теория Ломброзо для него полностью подходит. Узкий лоб, большая челюсть, глуповатый взгляд, сбившиеся вперед волосы. Да, людей сжигать, хоть и покойников, профессия, скажем прямо, не из приятных.　

Палыч прав, к каждому индивидуальный подход нужен. Если по теории Ломброзо, то половину населения страны запросто пересажать можно. Хотя студент-медик как ангелочек смотрится — честное, открытое лицо, интеллигентные глаза… модные очки в толстой роговой оправе. И в школе, наверное, тоже отличником был. Не то что Вовка или Саня Малахов. Только вот сейчас этот пай-мальчик людей убивает — так сказать, совмещает учебу с «работой».　

На третий день к ним приехал Гена. Молодой мужчина лет тридцати, долговязый, с лицом идейного комсомольца- ленинца. Сколько таких болтунов-комсоргов насмотрелся в свое время Вовка — и в школе, и в училище, и в армии. В родном двадцать седьмом отделении милиции пока таких не встречал, но наверняка они и там были.　

Гена сразу же недовольно покосился на Вовку и с ходу стал пытать его всякими расспросами. Кто, где, откуда, зачем, почему?　

— Послушай, приятель, — наконец сделал недовольное лицо Вовка, — мне с вами кантоваться особой нужды нет, сами затащили. Ну, а почему я бежал, это уж мое дело, вашего приятеля я с собой не тащил, он сам захотел…

— А ты не обижайся, Вова, — вступил в разговор Астахов-старший, — мы никому не доверяем, иначе нельзя. И Гена у нас в этом деле профессионал.　

То, что Гена профессионал, Вовка понял сразу. Да и по его взгляду видно, что не верит он Вовке, не хочет верить. Говорит, что больно гладко побег прошел! И вопросики все с подковыркой задает, мелкие провокации устраивает.　

— Слушай, а ведь я тебя у нас в милиции видел? неожиданно, буравя Вовку взглядом, сказал Гена.　

Внутри у Вовки все похолодело. Но он нашелся, что сказать, даже в лице не изменился.　

— А чего тут удивительного. Я уже второй раз за эту неделю к ментам за хулиганку попадаю.　

— Да ты мне дурака-то не ломай. Ты оперативником у нас работаешь?　

— Где это у вас?　

— В управе, в угро.　

— Ну ты, мужик, даешь! — усмехнулся Вовка. — Может, ты меня еще в полковники произведешь? Скажи только, куда за зарплатой приходить.　

— Ладно, — вмешался в разговор Астахов-старший, — какой он мент, ты чего, ослеп? Нормальный парень!　

— Да я и сам вижу, — наконец впервые улыбнулся Гена, — но проверочка-то не помешает.　

На сердце у Вовки отлегло, но он чувствовал, что Гена все равно не верит ему. Вот, значит, где он работает — в Управлении уголовного розыска. Недурно. Знал бы Ильин…　

На третий день они все вместе на двух машинах поехали за город. Там, в одной из заброшенных сараюшек, хранился ценный клад — куча икон, старинных монет и трехлитровая банка с драгоценностями. Это были их «боевые» трофеи. Там же загрузили в багажник и оружие — автомат «калашникова», обрез двустволки, пистолет «ТТ».　

— От автомата надо будет поскорей избавиться, — сказал Гена, — на нем уже три убийства, в том числе и тот самый солдат.　

— Сегодня последнее дело провернем, и все, — ответил Астахов-старший.　

— Лучше не тянуть, вдруг на трассе остановят!　

— А ты зачем тогда нужен? — упрямо спросил главарь. — Такую же долю получаешь, как и все, а на дело с нами не ходишь.　

— У меня другая задача, — зло возразил ему Гена. — И посложнее, чем у всех твоих дружков! Если бы не я, вас давно бы уже замели!　

— Ладно, не бухти, все нормально. Сегодня дело провернем, и временно на дно ляжем. Все-таки бабок мы срубили немерено. Вон, одни иконы чего стоят!　

На трассе их действительно остановили, но Гена важно махнул милиционерам красной книжечкой, и их никто проверять не стал, даже документы не посмотрели. Роль в банде Гены для Вовки была уже ясна. Он провожал и встречал их с дела, прикрывая отход. Вот почему они ни разу не попались ни в одну облаву. Да, лихо ребята работают!　

— Ну что, сегодня в восемь вечера жду вас на месте, — сказал Гена, когда они приехали обратно в город.　

— До вечера, — кивнул ему главарь.　

Гена вместе с Астаховым-младшим куда-то поехали. А все остальные принялись разгружать машину, заносить в квартиру награбленное. Краем глаза Вовка заметил, что пистолет Астахов-старший убрал в карман пиджака, а автомат с обрезом оставил в багажнике автомашины. Значит, Астахова надо вырубать первым, до вечера ждать ни к чему, со всеми можно будет и не справиться. Связнику тоже не позвонить, бандиты с него глаз не спускают, особенно этот пай-мальчик-студент. Видимо, главарь тоже еще не до конца доверял новичку.　

Когда Астахов взял очередной сверток икон с заднего сиденья машины, Вовка резко ударил его ногой в пах, затем серия ударов в голову и по корпусу. Стоящий рядом дебильный крематорщик тупо уставился на Вовку. Студента в это время не было, он относил очередную партию награбленного наверх, в квартиру.　

— Иди сюда, дружок, — хищно оскалил зубы Вовка, угрожающе двинувшись к крематорщику. Астахов, уже затихший, лежал на земле. Крематорщик еще не сообразил, что происходит, как получил от Вовки прямой удар в переносицу. Что-то там, в его голове, звучно хрустнуло. Все, этот тоже готов. Вовка осмотрел лежащих без сознания мужиков.　

— Ох, батюшки, что творится-то! — где-то совсем рядом громко запричитала старуха. — Милиция! Скорей! Хулиганы-то людей бьют!