Леонид Милош - Братья по крови

Наташа тоже испытывала к нему какое-то непривычное, теплое чувство. Рядом с этим мужчиной ей было спокойно и уютно. Ей не хотелось ничего делать, только сидеть рядом с ним, слушать его и смотреть на это загадочное пламя свечи. И Вовка все сильнее нравился ей, она уже с трудом могла бороться со своей женской гордостью и прочими условностями. Она хотела его. Хотела так же сильно, как когда-то хотела Борю.　

— Позвони ему, — снова раздался в темноте голос Марголина, — сейчас я принесу телефон.　

Он уже встал. Но она остановила его, тоже встала и приблизилась к нему, молча обняла за шею и смело и призывно посмотрела ему в глаза. Он не выдержал этого сводящего с ума взгляда, схватил ее в объятия и стал жадно целовать.　

— Наташенька… Любимая… Наконец-то мы встретились…　

Платье соскользнуло с ее плеч, упало к ногам. Его руки — горячие и нетерпеливые от желания — больно сдавили ее. Но ей это только больше нравилось, теплая волна желания с головой накрыла ее.　

— Пошли в комнату, — еле слышно прошептала она, а он уже подхватил ее на руки и словно пушинку понес в спальню…　

Когда первый порыв страсти получил свою разрядку в долгих и мучительно приятных объятиях, они еще долго лежали рядом и держались за руки, словно боясь, что все это всего лишь сказочное видение, которое вот-вот растает.　

— Наташенька, — вдруг прошептал над ее ухом Вовкин голос. — А знаешь, кто ты?　

— Кто?　

— Ты — Анжелика.　

Она повернула к нему свое лицо, и в темноте явно улавливалась ее вопросительная улыбка.　

— Помнишь, в нашей молодости был фильм про Анжелику? — спросил он.　

— Конечно, помню, мы тогда, почти все девчонки, влюблялись в хромых мужчин.　

— А мы, мальчишки, все грезили Анжеликами. Однажды один мой приятель, Саша Малахов, познакомился с девчонкой, которая, по его словам, была как две капли воды похожа на французскую кинозвезду, у меня как раз тогда был день рождения, и он обещал мне сделать сюрприз. Но она не пришла к нему на свидание, и он меня так с ней и не познакомил. А я до сих пор имя ее помню, он сказал, что звали ее Наташей. Представляешь, как и тебя.　

— Ты так и не увидел ее?　

— Нет. Он не знал ни ее адреса, ни телефона. Для меня она так и осталась мечтой, неведомая Наташа-Анжелика. Я про нее и не помнил, пока не увидел тебя…　

И он снова стал страстно целовать ее волосы, щеки, губы, шею. Она отдавалась навстречу этим поцелуям, они словно пьянили ее, унося совсем в другой, нереальный и сказочный мир. И им обоим очень не хотелось, чтоб наступало утро. Ужасно не хотелось.　

Заснули они лишь перед рассветом. В полвосьмого зазвонил электробудильник. Он каждое утро звонил в это время, даже в выходные дни. Марголину хватало получаса, чтобы встать, помыться, побриться, одеться и выпить чашку горячего кофе. Он пил кофе и ждал, когда запищит рация, означающая, что водитель приехал и ждет его внизу.　

Но сейчас ехать на работу он не собирался. Сонно потянул к будильнику руку, стукнул по клавише отбоя. Наташа зашевелилась рядом.　

— Сколько времени? — сонным голосом спросила она.　

— Спи. Еще только полвосьмого.　

— Полвосьмого?　

И в ее голове пронеслась лихорадочная мысль — Боря. Сегодня должен состояться побег. А она так ничего и не сделала для этого. И теперь уже не сделает. Не сделает только потому, что не могла обманывать и играть на чувствах Вовки. Для него она по-прежнему так и осталась той самой детской Анжеликой, и она не имеет права предавать его.　

— Мне надо идти, Вовочка.　

— Но куда, еще так рано?　

— Извини, но мне пора.　

Он нежно обнял ее:　

— Не уходи от меня, я не смогу без тебя.　

Ей было тяжело и горько. Она тоже хотела остаться, очень хотела, но мысль о Боре продолжала сверлить мозг.　

— Вовочка, милый, у меня сегодня очень важное дело.　

— Какое дело?　

— Не спрашивай.　

— Почему?　

— Это мои личные проблемы. Тебе они не интересны.　

— Ну, может быть, я чем-нибудь помогу?　

— Нет, здесь ты мне ничем помочь не сможешь.　

— И все-таки…　

Он держал ее за плечи и не отпускал от себя. И тут она решилась ему все рассказать.　

— Понимаешь, я прилетела сюда, чтобы встретить одного своего старого друга детства. Прилетаю и узнаю, что он, оказывается, сидит в тюрьме. Представляешь?　

— И что? — лицо Марголина напряглось.　

— Ничего. Просто хочу ему чем-то помочь. Адвокат у него сильный, сам он богатый человек, видный предприниматель. Сегодня у адвоката свидание, и он сказал, чтобы я приехала к нему пораньше, может, меня тоже в тюрьму пустят. К тому же у них там какие-то проблемы со свиданием, что-то связано со сменой караула. Обратно его в камеру уводят, часа два надо ждать, потом опять приводят. В общем, я же говорю, тебе это не интересно.　

Вовка слушал ее с каменным лицом.　

— А как зовут твоего друга детства?　

— Берзин. Борис Берзин. Мы с ним восемнадцать лет не виделись.　

Другой фамилии Вовка и не ожидал услышать. Но в то же время он твердил про себя словно заклинание — нет, такого не может быть. Это просто случайная встреча, друзья Берзина не могли бы такое провернуть. Нет, это не подстава. Да и она сказала бы об этом сначала, а не сейчас, когда ей надо убегать. Нет, это просто совпадение, необычное и нелепое совпадение. И она ведь рассказала ему об этом прямо и открыто. После того, как между ними все уже произошло, когда ему от нее уже ничего не было нужно. Да и у них этой ночью было все по-настоящему, никакой фальши. Просто совпадение. Но внутри все равно все горело.　

— Подожди.

Она повернула к нему свое лицо с растрепанными, но от этого ничуть не ставшими хуже волосами.　

— Подожди, не спеши, я помогу тебе.　

Она надевала ночную сорочку и так и застыла с поднятыми вверх руками. Затем торопливо натянула ее на себя.　

— Что ты сказал?　

— Я говорю, не торопись. Я знаю начальника тюрьмы, я сейчас позвоню ему и договорюсь, чтобы тебя пропустили и чтобы адвокат мог не спешить. Во время пересменки твоего Бориса никуда обратно не поведут, и времени у вас будет предостаточно.　

Она растерянно и удивленно смотрела ему в глаза. Он смутился, как будто в чем-то обманул ее и скрыл что-то важное. Ну кто мог знать, что получится такое совпадение? Уж он-то здесь точно не виноват.　

— Ты действительно знаешь начальника тюрьмы? — голос ее звучал неподдельно искренне.　

— И не только его знаю, но и твоего друга детства.　

Ее глаза спрашивали — откуда?　

— Знаю, — снова кивнул головой Вовка. — Адвокат у него действительно хороший. Но…　

— Что «но»?　

— Но сидеть ему все равно придется, и ты ему ничем не поможешь.　

— Почему?　

— Потому что он преступник.　

— Но его же оклеветали, мне сказали…