Леонид Милош - Братья по крови

— Гражданин Горчаков, вы подозреваетесь в контрабанде наркотиков и оружия. Мы вынуждены вас задержать, а сейчас при понятых вас обыщут.　

Такой поворот дела совсем не понравился Сергею. Нет, это уже слишком!　

— Подождите, — резко произнес Сергей, — что за ерунду вы порете! И вообще, на каком основании?! Вы соображаете, что делаете?　

Но двое в штатском уже приблизились к нему, схватили за руки. Сергей попытался вырваться.　

— Что все это значит! Вы за это ответите!..　

— Наденьте на него наручники! — приказал старший, с честно негодующим лицом. — Он еще сопротивляться, сука, будет!　

К двоим штатским поспешил на помощь милиционер в форме, с погонами лейтенанта. На Сергея обрушилось несколько чувствительных ударов кулаком, дыхание сперло, он обмяк, сполз на землю, на его запястьях защелкнули наручники.　

— Отгулял, бандюга! — послышался у него над головой чей-то голос.　

— Обыскать его! Понятые, пожалуйста, поближе.　

Руки оперов ловко стали шарить по его карманам, выворачивать их, извлекая наружу содержимое. И тут Сергей с удивлением заметил, как из рукава одного из оперов что-то выпало… прямо ему в наружный карман пиджака. И тут же пальцы опера опустились в этот самый карман.　

— О, кажется, что-то есть!.. Какой-то пакет с порошком!..　

— Понятые, пожалуйста, поближе… Включите видео и крупным планом.

Опер, словно фокусник, медленно вытащил на свет божий объемистый пакет с белым порошком.　

— Снимаете? — послышался неизвестно кому адресованный голос старшего.　

— Да-да, товарищ майор, все тип-топ.　

— Отлично.　

— О, здесь тоже что-то есть, — сказал второй опер, извлекая из кармана брюк Сергея какой-то темный металлический предмет. Когда тот успел засунуть эту капсулу в карман его брюк, Сергей даже не заметил. Эти ребята, пожалуй, Акопяну конкуренцию запросто бы составили. Да им в цирк надо идти, а не в милиции работать, такие таланты пропадают! Одно Сергей никак не мог понять, что все это значит?! То, что подстава, — это понятно! Но зачем? Кто и что задумал? Или этот невидимый враг не знает, кто такой Горчаков? Ведь стоит их милицейскому начальству узнать, кого они задержали, и их всех сразу в шею из органов погонят. Без всякого выходного пособия. Вот уж действительно тогда придется в цирк идти. А может, этот кто-то прекрасно знает Горчакова, поэтому так смело и дерзко действует?　

Голова у Сергея болела, скулу свело от удара кулаком.　

— Похоже какой-то металлический контейнер, товарищ майор.　

— Не открывать! — резко приказал майор. — Оператор, пожалуйста, крупный план! Понятые, смотрите внимательно. Володин, упакуйте все эти вещдоки, оформите и срочно на экспертизу. Сдается мне, что это контейнер с радиоактивным веществом, наверное, уран. А ядерные материалы — это серьезная вещь. Это уже не по нашему ведомству, это пусть ФСК разбирается… Да-а, серьезно, серьезно.　

Сергея подняли на ноги. И тут его взгляд обмер. Совсем рядом, почти напротив, стояла Маша. Красивая, с пышными разбросанными по плечам густыми черными волосами в крупных завитках. Только на этом прекрасном лице губы были жестко поджаты, а глаза горели гневом. Праведным гневом ненависти и презрения.　

— Маша? — удивленно выдохнул из себя Сергей и понял, что произошло что-то ужасно страшное, какая-то нелепая ошибка. — Что все это значит?　

Маша с тем же рвущимся наружу презрением полоснула по его лицу уничтожающим взглядом.　

— Ты предал меня, Сережа, и за это ты будешь наказан.　

Сергей все еще с застывшим взглядом смотрел на Машу. Только сейчас, в одно мгновение пронесшаяся догадка что-то прояснила. Маше что-то взбрело в голову, и вот таким способом она решила его проучить. И скорее всего помог ей Вовка. Больше некому, она здесь никого не знает.　

— Все, пора ехать, — сказал майор, но Маша остановила его.　

— Прошу вас, подождите немного.　

Майор молчаливо согласился. Значит, знает ее, значит действительно все спланировано заранее. Да, это дело рук Вовки, сомнений нет.　

Но странно, внутри Сергей был спокоен, словно огромный ледяной айсберг. Сергей неотрывно смотрел в глаза Маши. Оперы в штатском предупредительно отошли в сторону, поблизости остался только совсем юный лейтенантик в форме.　

— Что же ты наделала, Маша?　

— Ты наказан за все свои измены, за всех своих любовниц, за свой обман, — тихо произнесла она, глядя прямо ему в лицо.　

Глаза Сергея были по-прежнему спокойны и серьезны. Потом он медленно покачал головой и тоже тихо ответил:　

— Ты ошибаешься, Машенька. — Сергей на секунду замолчал. — Ты очень глубоко ошибаешься. Но Бог тебе судья.　

Глаза Сергея неожиданно сузились и стали страшными. Маша непроизвольно отпрянула от него. Только сейчас в ее груди что-то екнуло. Сердце сжалось и замерло. Какое-то сомнение зародилось внутри. Предчувствие ее никогда не обманывало. И этот его тон и взгляд. Да, она что-то сделала не так, она действительно ошиблась. Сергей не мог ее предать. Это ложь! Он всегда любил ее, сильно любил. И она его любила. А вчера ночь с Вовкой — просто какое-то безумие! Она явно сошла с ума. С ней происходит что-то страшное и непоправимое. Боже, что же она наделала! В глазах Маши застыли растерянность и испуг. А Сергей неотрывно смотрел на Машу, но думал о другом. О Вовке. Эх, Вовка, Вовка! Что же ты так, братишка?!　

Дальше все произошло быстро и стремительно, словно в каком-то дурном фантастическом фильме. Сергей спокойно шагнул к лейтенанту, резко вытащил двумя руками, скованными наручниками, из его полуоткрытой кобуры пистолет, спокойно поднял его на уровень груди, щелкнул предохранителем. Все ошалело замерли. Оглушительно грохнул выстрел, затем второй. Еще мгновение все были в оцепенении. Майор, вытаращив глаза и чуточку присев от неожиданного испуга, увидел, как тело молодой женщины вздрогнуло, и она стала медленно оседать. Потом откуда-то сбоку с явным запозданием загрохотали выстрелы. Это один из оперативников, наконец-таки опомнившись, вытащил свой пистолет и стал палить в Горчакова. Пистолет выпал из рук Сергея, глухо стукнулся о тротуар. Сам он не почувствовал, как упал, лишь очень больно было в груди. И от саднящих пуль, и от Машиного с Вовкой предательства. Перед глазами проплыл туман, потом он рассеялся, и Сергей увидел перед собой совсем близко лицо Маши. Она лежала рядом, и глаза ее были по-прежнему испуганы. Но на этот раз уже добрые, мягкие, кающиеся и полные любви. Ее волосы разлетелись по мокрому тротуару.　

— Машенька, прости меня, — замерев от боли, лишь одними губами прошептал ей Сергей. — Я не хотел, чтобы ты досталась другому… Я люблю тебя… Прости…　

— Сереженька… милый… — медленно прошептала она в ответ. Она не могла говорить, а лишь одними глазами молила о прощении. И вдруг ее губы тронула еле заметная улыбка. Как будто она обрела счастье в это последнее мгновение. Так она и лежала, пока ее взгляд не остекленел, сосредоточенно застыв на одной точке… Туман перед глазами Сергея закрыл все густой и непроглядной ватной пеленой. Машу не было видно, лишь откуда-то издалека до сознания доносился истошный голос майора: