Леонид Милош - Братья по крови

— Исправлюсь, — весело, в тон Эдику ответил Петрович, хотя в глубине души он проклинал тот день, когда они познакомились.　

Света вернулась в комнату, на ней было нарядное черное платье с глубоким вырезом на груди, белые туфельки-шпильки; черные длинные волосы аккуратно расчесаны и уложены. На шее, в ушах, на запястьях золотые украшения. Петрович все-таки кое-что утаил от Эдика или просто не знал про эти украшения жены…　

— О, какая женщина! — восхищенно протянул Эдик. — Какая женщина! Я просто ослеплен ее красотой!　

Света действительно выглядела очень эффектно, даже Петрович удивленно открыл рот. Такой нарядной и красивой свою жену он уже давно не видел. Но это перевоплощение супруги ему явно не понравилось, не нравились ему и сладкоголосые речи Эдика. Поскорее бы убирался отсюда.　

Они все втроем сели за стол, выпили. Петрович почти не ел, только пил водку, рюмку за рюмкой. Света очень мило улыбалась Эдику и с видимым удовольствием принимала его ухаживания. Петрович все больше злился. Неужели эта дура не понимает, что это бандит?! Вон, расфуфырилась как, а этот Эдик сейчас с дури чиркнет ее ножом по горлу, тогда будет знать. Идиотка!　

— Петрович, поставь музыку, я хочу пригласить твою супругу на танец, — и, повернувшись к женщине, Эдик галантно протянул ей руку. — Можно вас пригласить, Светочка?　

Света с улыбкой кивнула головой. Петрович недовольно покосился в ее сторону, но магнитофон включил. А она даже не смотрела на него. Ее тупость начинала его злить.

Эдик танцевал со Светой, и Петрович с удивлением обнаружил, что сейчас был не прочь поиметь свою собственную жену. Ее ножки в обтянутом телесного цвета капроне волновали и возбуждали. Такого страстного сексуального желания к своей собственной жене он не испытывал уже давно.　

После танца Эдик демонстративно достал из кармана деньги, кинул двадцатипятирублевку на стол.　

— Петрович, сбегай за цветами, такая женщина не должна быть без цветов.　

Андрей тупо уставился на Эдика. Как так, оставить их одних? Да он же изнасилует ее! Петрович медлил, Света равнодушно улыбалась, а Эдик уже с недовольством смотрел на Петровича.　

— Ты чего, не слышишь?　

— Но… Эдик… Где я найду сейчас цветы?　

— Я бы нашел. Ради такой женщины!　

У Петровича чуть не вырвалось — «вот сам и ищи», но он вовремя сдержался.　

— Давай, дружище, поднимайся, — Эдик направился из комнаты, увлекая за собой хозяина. — Иди, и раньше, чем через три часа, не возвращайся, — жестко прошептал он в прихожей, угрожающе буравя взглядом Петровича.　

Тот был пьян, но не настолько, чтобы не разгадать замысел Эдика.　

— Я не пойду, — попытался протестовать Петрович, хотя прекрасно понимал, что пойдет — еще как пойдет. Сейчас Эдик поимеет его жену и нанесет ему новое оскорбление. Нет, такого он вынести не сможет. Петрович хотел было возмутиться, но Эдик только ткнул его пальцем в ребро и сказал:　

— Не забывай, приятель, твои яйца мне принадлежат, отрежь их, отдай мне, и тогда я уйду. Ну?!　

Петрович, задыхаясь от обиды, злости и беспомощности, начал надевать ботинки. Нет, такого унижения он не выдержит — если эта сволочь хоть пальцем тронет Светочку, он его зарежет. Ведь он так любит свою жену, она такая красивая, такая сексуальная!　

Эдик закрыл за ним дверь и звучно щелкнул замком. Вернулся в комнату. Света по-прежнему сидела на диване и пила шампанское.　

— Надо освежить, — с улыбкой сказал Эдик и до краев наполнил ее бокал шипящей золотистой жидкостью.　

Себе он налил вина.　

— За тебя, моя королева! — поднял тост Эдик.　

— Спасибо.　

От выпитого в голове женщины шумело, в теле появилась легкость, настроение наипрекраснейшее.　

Эдик еще несколько минут говорил разные комплименты, потом неожиданно опустился перед ней на колени.　

— Дорогая, ты просто сводишь меня с ума, ты божественно прекрасна! Ты как троянская Елена! Из-за тебя все мои страдания!　

Света мило улыбалась. Как давно ей никто не говорил таких чудных, таких сумасшедших слов любви. Она абсолютно не боялась Эдика, хотя своим женским чутьем догадывалась, что сейчас он будет к ней приставать. Она, конечно, ему не даст, но с удовольствием пофлиртует, пока не пришел ее муженек. Этому засранцу Андрюшеньке неплохо было бы отомстить, чтобы знал, как над ней измываться. Но она даже не представляла, как сможет отомстить мужчине, с которым прожила целых десять лет и ни разу ему не изменила. Нет, она иногда хотела наставитъ ему рога, но все как-то не могла набраться смелости, да и случая удобного, честно говоря, не подворачивалось.　

Рука Эдика приятно гладила ее коленки, а восторженные комплименты так и сыпались на нее.　

— Светочка, дорогая, королева моя, зачем тебе этот Петрович, выходи за меня замуж. На руках буду носить, все для тебя буду делать!　

Эдик говорил это почти искренне. Ему нравилась эта красивая, домашняя и, по всему видно, порядочная женщина. Не то, что эти потаскушки, готовые за столик в ресторане или просто за червонец сами запрыгнуть к нему в койку.　

— Эдик, не надо, — попыталась она остановить его слишком смелый напор, хотя сама очень хотела обратного.　

— Дорогая, выходи за меня, королева…　

Он, конечно, гад врет, но зато как приятно! Света была уже не в том возрасте, чтобы верить подобным признаниям. Хоть у нее и не было абсолютно никакого опыта по части мужчин, но подруги много чего порассказывали. Сначала замуж зовет, страстью пылает, а как только в постель затащит, так только его и видели. Все мужики сволочи и верить им нельзя — таково было мнение почти всех ее подруг. Может, и сволочи, а мужей-то своих любят, лелеют, а те своих жен и с работы встречают, и цветы дарят. Это ведь только ей с Петровичем «повезло», а у других более менее нормальные мужики и нормальные семьи. Правда, и Андрей раньше был совсем другим — внимательным, ласковым, каждые выходные или в кино, или в театр ходили. А как деньги у него завелись, так человека словно подменили.　

Рука Эдика уже нащупала ее трусики, возбуждающе прошлась по ее бархатистому животику, поднялась к груди. Как хорошо, как приятно! Она снова сделала робкую попытку остановить его.　

— Эдик… прошу… не надо…　

— Я весь горю и умираю… королева…　

Как сладко он врет, как приятно ласкает. Ну, давай же, не останавливайся, говори, продолжай…　

Эдик уже вовсю целовал ее шею, грудь, так страстно сжимал эти набухшие возбужденные соски.　

— Дорогая… я умираю, как хочу тебя…　

И тут Света сама сделала то, что никак от себя не ожидала. Она еще ближе прижалась к Эдику и быстро скользнула рукой к его самому возбужденному месту. Эдик от неожиданности и удовольствия даже ойкнул. А она уже гладила его, такого сильного, возбужденного, страстного. Она не могла уже больше терпеть, она сама хотела его.