Леонид Милош - Братья по крови

— Проблема одна — хочу наказать одних нехороших людей.　

— В чем же они провинились?　

— Ты мужчина и, думаю, поймешь меня. История банальная. У моей жены есть сестра, не замужем, двадцать шесть лет, довольно-таки симпатичная женщина. Познакомилась она с одним мужиком, он пригласил ее к себе в гости, потом к нему пришли еще двое приятелей, и они все втроем ее изнасиловали. Даже соседи слышали, они-то милицию и вызвали. Тех задержали, у сестры показания взяли, экспертизы там всякие, казалось, что подонкам воздастся по заслугам. Но, к сожалению, все оказалось не так просто. Следователь вдруг посоветовал ей заявление забрать, мол, трахались по доброй воле. А начальник отделения даже запугивать стал: если заявление не заберет, ее саму посадят. Соседи, которые милицию вызвали, неожиданно тоже все перепугались, показания изменили — мол, она проститутка и занимается вымогательством. Видать, хорошо с ними поработал кто-то. Заявились парламентеры и к сестре, такие крепкие ребята с перебитыми носами. Женщина, конечно, тоже перепугалась, да и о чем ей с ними говорить! В общем, заявление она забрала, даже какую-то там объяснительную написала, дескать, оклеветала честного человека. Проходит неделя, и вдруг к ней домой приезжает этот самый мужик с приятелем, только уже с другим. Снова изнасиловали ее, а потом говорят, что за нею долг — за оскорбление, три тысячи долларов или может натурой расплачиваться, по сто долларов за визит. Мужик этот крутым оказался, раньше в милиции работал, майор, а теперь какой-то авторитет у бандитов. Так вот, хочу я этого мужика наказать, сможешь помочь?　

Эдик неопределенно поднял брови:　

— Не знаю, надо встретиться с этим приятелем, потолковать, может, твоя бабенка накануне такое напорола, что мужик и взбеленился.　

Боря посмотрел прямо в глаза Эдику:　

— Я за свои слова отвечаю. Проверь, если не веришь. И мне нужен прямой ответ — да или нет?

Такая напористость тоже не понравилась Эдику. Давно с ним никто так не разговаривал. Просили заискивающе, раболепно. А этот держит себя на равных, как будто тоже хлебнул в этой жизни дерьма по самую крышу.　

— А если скажу — нет, — прищурившись и изучая лицо собеседника, спросил Эдик.　

— Пойду в другое место.　

Эдик удивленно хмыкнул:　

— Да ты, никак, тоже крутой?　

— Обидчиков не прощаю.　

— Но если отвечу «да», то это дорого будет стоит.　

— Сколько?　

Эдик сразу хотел убить цифрой этого гордеца.　

— Десять тонн баксов.　

— Хорошо.　

— А у тебя есть такие деньги, приятель?　

— Найду. А если хорошо это дело сделаешь, я тебе одну вещь выгодную предложу, тысяч на двести.　

— Ого! А что за вещь?　

— Дело одно.　

— Я понимаю, какое?　

— Скажу, когда ответишь — «да».　

Эдик впервые за их беседу улыбнулся. А у этого парня действительно крепкая хватка. Интеллигент в очках, а каков!　

— Хорошо, дай мне два дня срока и я тебе скажу свой ответ, — и повернувшись к Кресту, Эдик сказал — Запиши все данные этой дамочки и этого крутого.　

— Не надо, — остановил его Боря, доставая из внутреннего кармана аккуратно сложенный лист бумаги, — здесь есть все, что нужно.　

Такая деловитость еще больше понравилась Эдику. Когда проситель удалился, Эдик внимательно изучил содержимое бумаги. Здесь действительно было все — фамилии, адреса.　

— У нас есть кто-нибудь в двадцать восьмом отделении? — спросил Эдик у Креста.　

Тот на секунду задумался.　

— Нет.　

— Тогда позвони Гене, пусть проверит, что там за бодяга варится в этом двадцать восьмом.　

— Хорошо.　

Показался Шафаиль:　

— Звать следующего?　

— Давай.　

Следующая просительница была женщина, точнее, симпатичная девушка, но с очень уставшими от жизни глазами. По выражению ее лица сразу было видно, что у нее стряслось что-то серьезное. О ее несчастье Эдик знал. За нее попросила одна из его неофициальных жен, рассказав очень печальную историю этой девушки.　

Жила-была обычная семья. И все в их жизни было хорошо, пока не заболел отец. С работы ему пришлось уйти, денег на лекарства стало катастрофически не хватать. Дальше хуже. Мать уволилась, чтобы ухаживать за отцом, которого переводили из больницы в больницу. И везде требовались деньги, а денег все больше не хватало. Почти все ценные вещи в доме были проданы, долги подпирали со всех сторон. Дочь, чем могла, помогала матери и больному отцу, одна без мужа тянула пятилетнюю дочку. С мужем она развелась год назад, не смогла простить пьяную измену. И как ни умолял, как ни клялся и ни божился в вечной верности, она не простила. Она была идеалисткой и верила только в чистую любовь.　

Отца спасти не удалось, через год он умер. За этот год семья настолько обнищала, что мать и дочь с ужасом думали о предстоящих похоронах — в доме, кроме долгов, ничего не было. И тогда дочь сказала матери: пусть не волнуется, деньги на похороны она найдет. Мать с ужасом догадывалась о решении дочери, но отчаяние было настолько сильным, а сложившаяся ситуация настолько безысходной, что она ни о чем расспрашивать не стала. Дочь действительно принесла на следующий день толстую пачку денег — с лихвой должно было хватить на похороны.　

С того вечера дочь перестала ночевать дома. Она уходила поздно вечером и возвращалась только под утро, чтобы отвести девочку в детсадик. С деньгами ей помогла старая подруга — проститутка, часть дала она, часть ее сутенер. Он сразу же рассмотрел в девочке хороший товар и ссудил ей деньги под большие проценты. И вот теперь ей приходилось ночи напролет отрабатывать долг с процентами, пропуская через себя по пять, а то и по десять мужиков за ночь.　

Жизнь очень некстати умеет поворачиваться самой грязной своей стороной, и человек с головой ныряет в это дерьмо. Девушка была очень красива, стеснительна и наивна, и, наверное, поэтому клиенты от нее были в восторге. В ней самой и в ее поведении не было ничего от проститутки, а это возбуждало.

У нее появились постоянные клиенты, которые очень сердились, когда она была занята. Ее сутенер все время поднимал за нее таксу, хотя ей по-прежнему платил по двадцать долларов за клиента.　

Через три месяца она отработала долги и собралась уходить из этого бизнеса. Первым встревожился сутенер, потом и главный хозяин. Из тридцати проституток она была самой доходной. Отпускать ее никто не собирался. Сначала ей предложили заплатить отступной — тысяча долларов. Она отработала и их. Потом ей сказали — две тысячи. Она отказалась. Тогда двое парней избили ее — били не по лицу, чтобы не портить товар, — и отвезли на «субботник» в сауну к братве. Двое суток она одна обслуживала друг за другом подгулявших крепких ребятишек, тянувшихся в сауну бесконечной вереницей. Потом неделю в лежку валялась в постели, и, как только поправилась, сутенер тут же приехал к ней.