Леонид Милош - Братья по крови

— Никитыч, может, я с тобой? — робко предложил Серж.

— Я сказал — один! — грубо ответил Крест и торопливо вышел на улицу.

Вот сейчас точно шлепнут. Ба-бах, и нету тебя. И прямиком в ад покатил. С такими грешками, как у него, точно в ад отправят. На земле мучился, а потом то же самое на небесах. Крест споткнулся и зло выругался.

Шефа всей их мощной организации в узком кругу звали Учителем. Кличка прилипла с легкой руки Эдика Бешеного, бывшего главаря банды. Сейчас Учитель настолько законсервировался, что почти ни с кем не общался. Правда, съездил только что вместе с Крестом в Сургут, почву для выборов подготовил — и обратно к себе в Америку укатил. Здесь, в России, Учитель постоянно контачил только с одним человеком и то через спутниковую связь и хитроумную компьютерную сеть, закрытую для посторонних сложными секретными кодами. К этому человеку сейчас и шел Крест. К нему он имел право приходить только один. Учителя и его ближайшего помощника никто из рядовых бойцов Креста не должен был знать в лицо. Для всех, в том числе и для милиции, главный в их тайной организации именно он — Крест.

Иван Никитич миновал проходной двор, словно мелкий воришка, оглянулся. Вроде бы никого. Двор — колодец, старые дореволюционные дома с облупившейся по стенам краской. А вот и нужный подъезд, мрачный и темный.

У квартиры номер семнадцать Крест остановился, три раза нажал на звонок. Там его ждали, он это знал.

— Кто? — глухо послышалось из-за двери.

— Это я.

Дверь медленно отворилась, и Иван Никитич прошел внутрь. В ту же секунду из темноты прихожей послышалось злобное рычание. Каждый раз, когда Крест бывал здесь, хозяйский ротвейлер встречал его этим угрожающим рыком.

Иван Никитич испытывал такую же неприязнь к четвероногому «другу».

— Проходи, Ваня, раздевайся, — пригласил хозяин, отступая в глубь прихожей.

Это был высокого роста крепкий мужчина, далеко за сорок, с жидкими, зачесанными на лоб светлыми волосами, клинообразной бородкой и покатым крутым лбом. Умное, волевое лицо. Единственное, что при первом взгляде сразу поражало в нем, — глаза, они смотрели пристально, холодно и жестко.

Хозяина квартиры звали Михаилом Трофимовичем Горячим, и свою фамилию этот человек полностью оправдывал — импульсивный, вспыльчивый, но всегда доводящий начатое до конца. Ничего не забывающий.

Они прошли на кухню. Они всегда беседовали только на кухне, и Креста это очень обижало. Ни разу в комнату не пригласил. Частенько Михаил Трофимович разговаривал с Крестом пренебрежительно — покровительственным тоном. И каждый раз Кресту очень хотелось заехать по этой бородато-умной физиономии, но он сдерживал себя. Если бы этот умник хоть раз попал на зону, его опустили бы в первый же день. К таким, как Крест, он бы и близко не подошел. А здесь, на воле, он из себя черт знает кого корчит.

Иван Никитич всех мерил законами зоны. По-другому не мог.

— Ну что, Ванечка, опять прокололся? — как всегда в своем стиле начал разговор Горячий.

Крест недовольно посмотрел на собеседника:

— Что ты имеешь в виду?

— Набрал всякую шпану, тварь подзаборную.

— У меня нормальные ребята, просто здесь особый случай.

— Какой особый, Ванечка, о чем ты?! Они даже с Аронычем поговорить толком не смогли. Человек с инфарктом в больницу угодил. Если что с ним случится, с тебя спросят. Ты, вообще, чем думаешь, мозгами или жопой?

Об инфаркте Ароныча Крест ничего не знал, ему об этом еще не сообщили. Да, новость была не из приятных.

— Миша, ладно, я тебе не пацан, чтобы мне правилку вкручивать. Лучше скажи, что делать?

— Что-что, старших слушать, вот что!

— Ладно, не горячись. Что теперь делать? У меня такое чувство, что нас обложили со всех сторон. Я уверен, это люди Михал Иваныча. Они уже за горло берут. Сегодня в казино каких-то зверей прислали, голыми руками всех людей Семена передавили. Два трупа, остальные — инвалиды, кому позвоночник переломили, кому голову. Представляешь?

Теперь пришла очередь удивиться Михал Трофимычу:

— Как так?

— А вот так!

— Но мне сказали, что это какие-то случайные люди.

— Случайные так не дерутся. Это форменные убийцы были. Михал Иваныч нажимает, скоро он всех нас раздавит. Соскакивать нужно, Миша, пока не поздно. Я чувствую, скоро нам всем крышка. Упакуют по полной программе. Сначала налоговая приехала, потом менты, а теперь эти людоеды за дело взялись. Катком катят, никого в живых не оставят. Слышь, Трофимыч, соскакивать надо пока не поздно.

Михаил Трофимович как-то загадочно улыбнулся, затем снова покровительственно-назидательным тоном сказал:

— Не скули, Ваня, ничего нам больше Михал Иваныч не сделает.

— Почему?

— Потому что о мертвых либо хорошее, либо ничего.

Крест непонимающе смотрел на Мишу, тот продолжал:

— Сегодня Михал Иваныч приказал всем нам долго жить. Да, да, Ванечка, к великому нашему огорчению всемогущий Михал Иваныч скончался. И его дружок, твой коллега, Тимофей, — тоже. Тимошу вроде бы в ваших кругах вором в законе считали?

— Да… Но как же так они скончались?

— А вот так. Жизнь многообразна и непредсказуема, мой дорогой Ванечка. Представляешь, сегодня вечером какой-то псих забрался на дачу Михал Иваныча и всех порешил — и охрану, и Тимофея, и хозяина, — всех!

Крест, ошарашенный, молчал. Вот это новость, самого Михал Иваныча грохнули!

Хозяин налил гостю рюмку коньяка.

— Давай помянем хороших людей. Мертвые они все хорошие, так что пусть им земля пухом…

Крест машинальным движением опрокинул в себя рюмку обжигающей жидкости. Слишком много событий за такое короткое время.

— Ну, а теперь давай о наших делах, — произнес Михаил Трофимович, поставив на стол рюмку. — Завтра сам лично съездишь в больницу к Аронычу, успокоишь старика. Нам надо, чтобы он работал, а не болел. Пообещаешь ему вернуть все его доли. Все равно он их с собой на тот свет не заберет, так что не скупись. Потом займись всеми игорными точками Тимофея, его команду тоже пора разогнать, чтоб под ногами не путались. Потом займешься бензином, о фирмах Михал Иваныча надо вовремя позаботиться, пока новый хозяин не объявился. И соберись, действуй четко и грамотно. Таких проколов, как сегодня с казино, чтоб больше не было. Если у тебя ребята все дохлые и силенок не накопили, возьми на дело не десять, а двадцать-тридцать человек. Главное — результат, понял? А я пока вплотную выборами займусь, Коле помогать буду, что-то у нас там не срастается. И имей в виду, шеф нами недоволен. Все, давай, уже поздно, у меня режим.

Как только Крест очутился в темноте мрачного подъезда, на него опять навалился страх. Быстро же Учитель убрал Михал Иваныча и Тимофея, очень быстро — это ведь его рук дело, хоть Горячий и темнит, — больше некому. Такого развития событий Крест никак не ожидал. Где-то глубоко внутри засело очень нехорошее предчувствие.