Гийом Мюссо - Ты будешь там?

– Как шейные позвонки? – спросил он.

– Нормально. Но меня беспокоят легкие, сломано несколько ребер.

Элиот знал, что это означало. Легкие могли отказать в любую минуту.

– Насколько сильно повреждена спина?

– Об этом рано говорить. Возможны повреждения в нижней части позвоночника. Но знаешь, все, может быть, не так страшно…

– Но может привести и к полному параличу, – закончил за него Элиот.

– Теперь надо ждать. Больше ничего сделать нельзя.

– Ты собираешься сделать рентген?

– Нет, у нас проблема с аппаратом: программа зависает с самого утра.

– Черт! – воскликнул Элиот, яростно ударив кулаком в дверь.

– Успокойся. Медсестра будет заходить к ней каждые пятнадцать минут. Но в любом случае…

Он хотел что-то сказать, но замялся.

– Что в любом случае? – уточнил Элиот.

– Единственное, что мы можем сейчас, – это молиться.

Сан-Франциско

26 декабря 2006 года. 01:33

Элиоту 60 лет

Элиот поднялся к себе, прижимая к груди историю болезни Илены. Он не оперировал уже два месяца, но пока оставался лечащим врачом и сохранил за собой кабинет. Он открыл дверь, и свет включился автоматически. Элиот замер, глядя, как капли дождя сбегают по стеклу.

Элиот не знал, сможет ли он снова спасти жизнь Илены. Он еще раз пробежал глазами историю болезни и положил ее рядом с мраморными шахматами, стоявшими на столе. Задумчиво взял две фигурки: ферзя в виде конуса и цилиндрическую ладью.

Элиот вспомнил школьный опыт. Он положил конус на стол и толкнул. Фигурка стала описывать круги, а ее вершина оставалась на месте. Потом он сделал то же самое с цилиндром: тот покатился по столу и упал на пол.

Простой физический опыт доказывал: к фигуркам приложена одинаковая сила, но они ведут себя по-разному. Так и люди: на одни и те же удары судьбы реагируют каждый по-своему. «Даже если мне не избежать своей судьбы, я сам буду решать, где и когда отразить ее удар», – решил он.

С этой мыслью Элиот достал из кармана пузырек с волшебными таблетками.

День начался ужасно, но он еще не закончился. И Элиот, к своему собственному удивлению, был абсолютно спокоен.

Как человек, который начинает свой последний бой.

Сан-Франциско

26 декабря 1976 года. 2:01

Элиоту 30 лет

В больнице было тихо. Только дождь стучал в окно. Илена лежала с закрытыми глазами в темной палате. От ее тела тянулись трубки и проводки.

Элиот поправил простыню, прикрывавшую неподвижное тело, как будто боялся, что она замерзнет. Дрожащей рукой прикоснулся к ее лицу. Его сердце разрывалось от боли.

Лицо Илены опухло, губы посинели, но он чувствовал, что она еще борется со смертью.

Ее жизнь висела на волоске.

И этот волосок готов был вот-вот оборваться.

Дверь палаты тихо открылась. Элиот обернулся, уверенный, что в палату вошла медсестра. Но это был тот, кого он меньше всего ожидал увидеть.

– Илену нужно срочно оперировать! – решительно сказал двойник.

Элиот вскочил как ошпаренный.

– Зачем?!

– Чтобы удалить гематому в мозге.

Элиот в ужасе приподнял веки Илены, но не заметил разницы в размере ее зрачков.

– Откуда вы знаете?

– Из истории болезни. Если бы сделали рентген, ты бы сам в этом убедился.

– Слушайте, мы всего лишь в тысяча девятьсот семьдесят шестом году, – резко ответил Элиот. – Аппараты ломаются, программы виснут. Вы что, не помните?

Старый доктор не ответил. Он внимательно изучал кардиограмму.

– Скажи, чтобы готовили к операции! И побыстрее! – поторопил он, указывая на телефон.

– Подождите! У Илены серьезные повреждения грудной клетки, и если мы начнем операцию сейчас, она может умереть!

– Да, но если мы этого не сделаем, она точно умрет.

Элиот молча согласился с двойником, но предупредил:

– Митчелл не будет оперировать на основании только наших предположений.

Но тот только пожал плечами.

– Ты думаешь, что я доверю Илену Митчеллу?

– Но кто проведет операцию?

– Я.

Элиот согласился, но оставалась одна проблема.

– Мы не можем проводить операцию вдвоем. Нужны еще анестезиолог и медсестра.

– Чья сейчас смена?

– Саманты Райен, по-моему.

Старый врач поднял голову и посмотрел на часы.

– Встретимся в операционной через десять минут, – сказал он, выбегая из комнаты. – Ты подготовишь Илену к операции, а я займусь Райен.

Старый Элиот выбежал в пустой коридор, пропахший эфиром. Чтобы не привлекать к себе внимания, надел белый халат. Он знал больницу как свои пять пальцев и быстро нашел комнату отдыха, где дремала Саманта.

– Привет, Саманта! – сказал он, зажигая свет.

Молодая женщина давно привыкла к ночным сменам, она быстро вскочила и рукой прикрыла глаза от яркого света. Хотя человек, стоявший перед ней, и казался ей знакомым, она не могла вспомнить его имени.

Элиот протянул медсестре стакан кофе. Поправляя растрепавшиеся волосы, она с благодарностью взяла его. Ей было тридцать, и в ней странным образом сочеталось несовместимое: она была лесбиянкой и рьяной католичкой. В больнице она работала уже два года, порвав со своей семьей, которая осталась в Нью-Йорке.

Позже, через несколько лет, Элиот подружится с ней, но в то время Саманта еще была нелюдимой, одинокой и неуверенной в себе женщиной. У нее не было друзей, и коллеги считали ее замкнутой.

– Вы мне нужны, Саманта. У нас операция.

– Прямо сейчас?

– Да, сейчас. Надо удалить гематому.

– Той женщине, которая прыгнула с моста? – спросила она, делая большой глоток кофе.

– Да.

– Она не выживет, – спокойно сказала Саманта.

– Время покажет, – возразил Элиот.

Саманта открыла пачку печенья и спросила:

– Кто оперирует?

– Я.

– А кто вы?

– Человек, который очень хорошо вас знает.

Их глаза встретились, и Саманте на миг показалось, что Элиот читает ее мысли.

– Пора идти, – поторопил он ее.

Саманта покачала головой:

– Сегодня дежурство Митчелла. Я не буду принимать участия в непонятной операции: не хочу, чтобы меня выгнали с работы.

– Я вас понимаю. Но вы все равно мне поможете.

– Почему это? Я вам ничего не должна, – возразила она, пожимая плечами.

– Мне – нет, но вы кое-что должны Саре Ливс.

Еще не договорив, он увидел испуганный взгляд Саманты. Сара Ливс была жалкой проституткой, которая попала в больницу два года назад из-за многочисленных ударов ножом. Ее срочно прооперировали, но она не выжила.

– Вы тогда только начинали работать в больнице, была ваша смена, – напомнил Элиот. – Вы хороший анестезиолог, Саманта, просто отличный, но в тот вечер вы совершили серьезную ошибку.