Кэтрин Флит - Выбирая тебя

Бен пошел за мной и остановился в нескольких шагах, глядя на океан, практически скрытый ночной темнотой.

– Ты забыла? – его вопрос был еле слышным шепотом, растворившимся в ночи. – Обо мне?

– Да… в смысле, нет, – я втянула носом холодный воздух. – Это не так, – я подняла глаза и посмотрела на него. – Я бы никогда о тебе не забыла.

Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. В такой позе он становился похож на своего отца.

– Так в чем же дело?

Я не могла соврать. Я решила, что больше никогда ему не совру, даже если это разрушит наши отношения.

– Я поехала на материк… вместе с Уайтом.

– Уайтом?

– С тем новеньким из Техаса. Раньше он занимался мотокроссом, и он спросил, не хочу ли я с ним покататься.

Бен переступил с ноги на ногу и посмотрел на меня сверху вниз.

– И ты сказала «да».

Я кивнула.

Несколько минут мы оба молчали. На лице Бена напряженно ходили желваки. Он обдумывал мои слова.

– Почему?

Я вскочила на ноги.

– Потому что он попросил меня, а я хотела сделать что-то интересное и волнующее. Иногда я чувствую себя так, словно я заперта на этих островах.

– В смысле заперта здесь со мной?

– Нет. – Боже, как же это объяснить? – Я хотела рискнуть и не беспокоиться о последствиях.

– Тебе понравилось?

Я зажмурила глаза и вспомнила, как ревел двигатель мотоцикла, пока мы носились по трассе со скоростью молнии.

– Я была в восторге.

– Он тебе нравится?

Я резко открыла глаза. Бен выглядел испуганным.

– Я люблю тебя.

– Я спросил не об этом.

– Да, – я моргнула. – Он нравится мне как друг. Может, потому, что он не знает ничего о моем прошлом. Он меня не осуждает.

Что я несу? Почему я вообще об этом заговорила?

Бен сжал переносицу большим и указательным пальцем.

– А я тебя осуждаю?

Я должна была остановиться, но слова так и лились из меня.

– Может быть. Ты говоришь, что нет, но откуда я знаю? У тебя есть все причины осуждать меня. Я все испортила. Я тебе соврала, – я ударила ногой по песку, мои чувства как будто пробили себе путь наружу. – Я постоянно думаю об этом, когда мы вместе. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, – я вспоминаю, что натворила.

– Что ж, теперь я наконец-то знаю, что ты чувствуешь на самом деле, – Бен выглядел так, словно я ударила его в живот.

А ведь я действительно причинила ему боль. Что со мной не так? Почему я продолжаю мучить первого и последнего парня, которого я когда-либо любила и буду любить? Иногда я даже не могу вспомнить, какой идеальной жизнь была когда-то.

Бен ждал меня у причала на Хаттерасе. Он оперся о машину своей матери, одетый в застегнутую на все пуговицы рубашку, и его волосы были приглажены гелем, как будто мы собирались на формальное свидание.

Я замедлила шаг, окидывая взглядом свои кеды, джинсовые шорты и легкий топ без бретелек. Черт. Я оделась недостаточно нарядно. Но, по крайней мере, на мне было мое лучшее нижнее белье, и я очень долго просидела перед зеркалом, делая макияж. Это придавало мне уверенности, особенно когда, завидев меня, Бен широко улыбнулся. Благодаря этой улыбке я почувствовала себя самой красивой девушкой в мире.

Я побежала к Бену и запрыгнула на него. Мои ноги обвились вокруг его пояса, а волосы разметались по его широким плечам. Он закружил меня, и наш нервный смех смешался со звуками поцелуев.

Я чувствовала себя одновременно взрослой и беззаботной. Мне было интересно, какими нас видят туристы, прогуливающиеся по набережной. Догадываются ли они о том, что мы собрались сделать в первый раз?

Уже в машине я начала нервничать. Он включил радио – наверное, для того, чтобы заглушить наше неловкое молчание. Мы подъехали к его пустому дому. Я бывала здесь миллион раз, но в тот день все было иначе, как будто даже стены знали о нашем секретном плане.

Бен придержал для меня дверь.

– Я заказал пиццу. Может, сначала поедим? – он выглядел так же неуверенно, как я себя чувствовала.

Я закусила губу и пригладила волосы.

– Да. Пицца – это просто отлично.

Мы поели в столовой, при свечах. Бен даже достал бутылку вина и разлил его по бокалам. Я внимательно на него посмотрела, и он пожал плечами.

– У моих родителей большой запас. Они даже не заметят пропажу одной бутылки.

Я выпила весь бокал залпом. Алкоголь согрел мое тело и притупил мое волнение, но мы не стали пить больше. Мы не хотели напиваться. Мы не хотели упустить такой важный момент.

После того как мы помыли посуду, стало очевидно, что у нас закончились все предлоги, чтобы откладывать задуманное. Мы оба поняли: сейчас или никогда.

Я наблюдала за Беном: линия его подбородка напряглась, он избегал моего взгляда и то и дело потирал шею одной рукой. Он колебался, и его неуверенность вызвала во мне решимость. Передо мной стоял Бен – мой сильный, крепкий парень, – и он не знал, как сделать первый шаг.

Я поймала его за руку. Наши взгляды встретились, и я повела его по лестнице. Наверху я замедлила шаг, не уверенная, куда идти дальше.

– В мою комнату, – его низкий голос разрезал тишину.

Я кивнула и открыла дверь.

Шагнув внутрь, я не смогла сдержать улыбки. Он убрался в своей комнате, где обычно царил беспорядок. Он заправил кровать, а воздух пах ванильным освежителем. На его комоде выстроился ряд свечей. Я отпустила его руку и зажгла их все с помощью спичек.

Когда я закончила и развернулась, он стоял, опершись на закрытую дверь, и смотрел на меня. В его темных, серьезных глазах читалось доверие. Я могла бы потеряться в его глазах, но не могла снять одежду под ярким светом потолочной лампы.

– Выключи свет, – прошептала я.

Он щелкнул выключателем, и все преобразилось. Спальню наполнили тени, серебряный свет луны и теплое мерцание свечей.

Мы встретились на середине комнаты. Сначала наши прикосновения были медленными и неуклюжими. Мы ударились носами, мои волосы зацепились за пуговицу его рубашки, но постепенно мы забыли о нашей неуверенности.

Наше дыхание ускорилось. В этот раз нам не пришлось останавливаться и думать, к чему ведут наши чувства.

Я быстро избавилась от одежды и села на край кровати в одном белье. Он отдернул покрывало, и я легла на кровать, закрыв глаза.

– Мер…

Мои глаза резко распахнулись.

Он опустился на колени рядом с кроватью, как ребенок, готовящийся к молитве, вот только сегодняшний вечер не имел ничего общего с молитвами.

– Ты уверена? Можем остановиться, если хочешь.

Он уже снял рубашку, и мой взгляд упал на маленький шрам на его плече, оставшийся с того случая, когда я случайно поранила его крючком от рыболовной удочки. Мне было восемь лет, и я жутко переживала, хотя Бен даже глазом не моргнул.