Юлия Монакова - Три девицы под окном

Поразмыслив, Рита покачала головой.

– Ну, вот и не думай о всякой чепухе. Давай-ка посмотрим, что нам тут оставили… Так, шашлычок, рыба, бутерброды, фрукты… Прекрасно. Угощайся же!

И, поскольку Рита всё ещё немного стеснялась, преподавательница самолично положила на её тарелку несколько кусочков шашлыка, холодную осетрину и бутерброд с икрой.

– Ничего, – подмигнула она ученице, – танцовщице беллиданса не надо сидеть на диете.

Рита накинулась на еду и чуть не заурчала вслух от удовольствия. Мало того, что она жутко хотела есть (откровенно говоря, в последние месяцы она постоянно жила впроголодь), так ещё и угощение оказалось потрясающе вкусным.

После того, как они поужинали, Диана Валерьевна деловито рассортировала остатки по двум пакетам и один из них – более увесистый – вручила Рите.

– Вот, отвезёшь домой, бабушке.

Рита вспыхнула от неловкости.

– Неудобно как-то…

– Ещё чего! – Диана Валерьевна вскинула брови. – Забудь о ложной скромности, девочка, уж эту-то жратву ты честно заработала. О, кстати, о заработке… – она протянула Рите несколько купюр. – Твоя доля.

Рита не могла в это поверить. Её собственные, заслуженные деньги! Не те гроши, что она получала за помощь по хозяйству, а реальные деньги!

– Спасибо вам, Диана Валерьевна… – пробормотала она, и горло её перехватило.

– Тебе спасибо, – серьёзно отозвалась танцовщица. – Надеюсь, что и впредь смогу на тебя рассчитывать.

Конечно, не всё впоследствии складывалось так же гладко, как в первый раз. Заказчики попадались всякие – кто-то так и норовил заплатить меньше условленного, жмотился и торговался за каждую копейку. Рита только диву давалась: ей ещё понятна была экономия, даже прижимистость, прежних её клиентов, у которых она подвизалась по хозяйству. То были простые люди, не привыкшие шиковать, особенно в условиях дефицитно-голодного времени. Но нынешние, «танцевальные» заказчики!.. Чем была обусловлена подобная идиотская скупость, если у них денег куры не клевали?

Не всегда выступления были тепло приняты публикой. Иной раз зрители откровенно скучали: они взирали на танцовщиц совершенно равнодушно, вяло жуя и перебрасываясь ленивыми фразами с соседями по столу. Диана Валерьевна учила Риту, что даже в таких ситуациях нельзя работать вполсилы, потому что это оскорбление для танца и для искусства в целом.

Летом они выступали в парках на открытых площадках, в остальное время – в домах культуры и на сборных концертах. Ну и, конечно же, частные заказы, которые приносили больше всего денег – в кафе и ресторанах. А вот выезжать к клиентам на дом Диана Валерьевна категорически отказывалась.

– У многих сложился устойчивый стереотип, что танцовщица беллиданса – этакая легкодоступная девица. Дурацкий штамп о наложницах султана в гаремах… Дескать, после прелюдии в виде танца живота должно непременно последовать продолжение в постели… – злилась преподавательница. – Но мы не проститутки!

Действительно, Рита тоже не раз замечала, что среди публики многие воспринимали их танцевальный дуэт практически на уровне стриптиза. Позволяли себе отпускать сальные шуточки, могли во время выступления попытаться хлопнуть по бедру, иногда совали деньги в лифчик… Когда это случилось с ней в первый раз, Рита остолбенела, не зная, как реагировать, и машинально продолжила танцевать. Диана Валерьевна, как всегда, пришла ей на помощь. Импровизируя на ходу, она грациозно подплыла к своей ученице, выудила купюры из её декольте и швырнула в лицо дарителю. Тот багрово покраснел и наклонился, чтобы подобрать деньги, бормоча себе под нос: «А чё я-то… я ничего… так все делают, я сам в кино видел».

– Надо уважать себя, девочка, – позже учила Риту в гримёрке танцовщица. – Да, мы работаем за деньги, но не унижаемся ради них. Не опускаемся до пошлости и бесстыдства. Не уподобляемся продажным девкам. И вообще, если когда-нибудь во время или после выступления кто-то попытается сделать тебе грязное предложение или поведёт себя бестактно… сразу же говори мне, я с этим разберусь. Хотя, – подумав, добавила она, – уверена, что никто и не сунется. Уж я об этом позабочусь.

– А что вы сделаете? – умирая от любопытства, поинтересовалась Рита.

– Просто буду говорить всем, что ты моя дочь.

Рита вспыхнула от смущения и от того, что ей были очень приятны эти слова. Пусть понарошку, пусть только ради её безопасности… Но как же лестно было даже на минуточку представить себя дочерью этой чудесной, красивой, талантливой и сильной женщины!

Диана Валерьевна не знала всех тонкостей Ритиных взаимоотношений с родной матерью, но была в курсе, что Полина жива и вполне здорова, а девочка всё равно живёт с бабушкой. Она была слишком проницательной и тактичной для того, чтобы задавать ненужные вопросы, которые только разбередили бы бедняжке душу, однако какие-то выводы про себя, несомненно, делала.

А вот Рита порою не могла удержаться от этих самых вопросов. Ей было интересно знать о своей преподавательнице буквально всё.

– А это правда, что вы были замужем за иностранцем? – не утерпев, спросила она однажды у Дианы Валерьевны, когда та была в особо благодушном настроении.

Губы молодой женщины чуть дрогнули, но всё же она справилась с собой и спокойно ответила:

– Да. За моим учителем танцев. Я жила с ним в Египте.

– А потом? – Рите следовало бы прикусить язык, но она не могла остановиться.

– Потом мы развелись. В Египте осталась моя дочь. Муж не отдал мне её…

Рита потрясённо открыла рот. Это было что-то новенькое…

– Не отдал?! Как это можно не отдать ребёнка родной матери?

Диана Валерьевна усмехнулась.

– Таковы нравы и законы Востока, девочка моя. Там подобное в порядке вещей…

Вопросы продолжали сыпаться горохом, хотя Рита уже и сама понимала, что борщит со своим назойливым любопытством.

– И как вы… без неё? Общаетесь? Может, пишете друг другу письма… или созваниваетесь?

На лицо преподавательницы набежала тень.

– Это моя боль и мой страшный выбор… Дочь – мусульманка, она совершенно не говорит по-русски и совсем не помнит меня. Мы расстались, когда ей было полтора года. Сейчас ей уже двенадцать. Мне нельзя с ней связываться ни письменно, ни по телефону. Такая вот плата за свободу… Я никогда не смогу вернуться в Египет, потому что нахожусь в чёрном списке – муженёк постарался. Даже если меня пропустят на границе, я сразу же загремлю в тамошнюю тюрьму.

– Как же вы не возненавидели танцы после такого? – тихо задала Рита свой последний вопрос, понимая, что теперь-то точно пора заткнуться.

– Танцы тут ни при чём, – устало выдохнула Диана Валерьевна. – Это чистое искусство. Волшебство без всяких примесей личных проблем.