Юлия Монакова - Три девицы под окном

– Зачем тогда – это всё? – неопределённо спросил он. Но Нелька поняла, что он имел в виду.

– Просто жалко тебя стало, – сказала она виновато.

– Не надо. Вот жалеть меня – не надо… – сказал он, как отрезал. А затем повернулся и быстро ушёл.

После той истории Нелька снова потеряла Диму из виду на годы. Нет, он не переехал, просто их пути больше не пересекались – ни преднамеренно, ни случайно. Она знала только, что из охранников он ушёл. А тот злополучный ларёк Нелька теперь обходила десятой дорогой даже днём. Не было сил смотреть на ехидную физиономию продавщицы, которая словно чувствовала своё непонятное превосходство над Нелькой, усмехаясь ей в прямо в глаза.

Годы учёбы в университете промчались быстро и бестолково. Светка Голомазова не оставляла попыток как-то расшевелить Нельку, втянуть её в студенческую и светскую жизнь. Та неизменно вежливо благодарила и отказывалась, особенно от приглашений на очередной КВН – о, тут она отмахивалась от пригласительных чуть ли не в священном ужасе. Почему-то больно было вспоминать об игре, на которой они побывали вместе с Димой. Даже эфир того самого полуфинала, что показали в записи пару недель спустя, Нелька смотреть не стала. «Кошка, которая гуляет сама по себе!» – в сердцах обронила как-то Голомазова об однокурснице, и с её лёгкой руки это прозвище потом закрепилось за Нелькой до окончания универа.

Действительно, молодёжные радости, самый кайф студенческих лет – ночные клубы, вечеринки, романы – всё это не представляло для Нельки никакого интереса. Дрыгаться на танцполе под «Ну где же ручки, ну где же ваши ручки?» и напиваться до «вертолётов» представлялось ей сомнительным удовольствием. Гораздо заманчивее казалась перспектива завалиться дома на диван с интересной книжкой, поставить рядом на столик чашку чая с лимоном, а в наушники врубить Земфиру.

Впрочем, училась она неплохо. На красный диплом не тянула, однако была на хорошем счету среди преподавателей – старательная, послушная, прилежная девочка, говорили они о ней. Не то что её ровесницы, у которых одни парни да гулянки на уме…

Нелька наивно полагала, что после получения диплома ничто больше не будет связывать её с бывшими однокурсниками, которые за пять лет совместного обучения так и не стали для неё близкими людьми. Однако не настолько просто было скрыться от вездесущей Голомазовой! Она позвонила Нельке спустя неделю после выпуска и поинтересовалась:

– Ты уже устроилась на работу?

– Нет… – откликнулась Нелька в замешательстве. – Как-то пока… не думала об этом.

– Ну, ещё бы, очень в твоём стиле, – расхохоталась Светка. – Наверняка планируешь пойти училкой в школу?

– А куда ещё? – уныло отозвалась Нелька.

– Я так и думала, – торжествующе заключила собеседница. – Ну, считай, что тебе повезло! Завидная должность плывёт тебе прямо в руки, и всё благодаря мне!

– А конкретнее? – Нельку уже начинало раздражать это хождение кругами вокруг дела.

– Преподаватель иностранных языков в гуманитарном колледже! Как тебе – звучит? – горделиво вопросила Светка.

– Колледж? – с сомнением переспросила Нелька. – Какая-нибудь очередная шарашкина контора?

После развала советской системы образования в стране начали массово появляться всевозможные учебные заведения, одно другого краше: гимназии, колледжи, лицеи, академии… Очень часто за громкими словами скрывалась внутренняя пустота, однако в те годы было модно хвастаться дипломами «Академии актёрского мастерства», «Колледжа искусств», «Школы бизнеса» и прочих вариаций на эту тему.

– Очень даже уважаемый и престижный колледж, – обиделась Голомазова. – Да за место тамошнего преподавателя люди друг другу глотки перегрызают!

– И кому же я должна буду перегрызть?

– В том-то и дело, что никому! Говорю ведь – несказанное везение! Эта должность досталась тебе буквально на блюдечке с голубой каёмочкой! Не надо, не благодари, – великодушно добавила она, хотя Нелька благодарить и не думала.

– Что ж ты сама не устраиваешься на эту работу? – спросила она с подозрением. – А ну, колись – где подвох?

– Балда ты, Кошка, – вздохнула Голомазова. – Я, можно сказать, эту должность у себя от сердца отрываю! И то лишь потому, что уже устроилась на другую работу…

– А куда?

– Переводчиком в одну крутую фирму. Заграничные командировки, контакты с иностранцами… – мечтательно произнесла Светка. – Сказка! Но я сразу вспомнила о тебе, когда получила приглашение в колледж. По-моему, это твоё!

– Мне надо подумать… – с сомнением протянула Нелька, не привыкшая вот так спонтанно решать собственную судьбу.

– Не смей! – испуганно вскричала Светка. – У тебя нет времени на размышления! Я уже за тебя поручилась! Если ты сегодня же не дашь ответ, место уплывёт от тебя к кому-нибудь более ушлому и хваткому! Сейчас же звони директору – скажешь, что ты от меня – и договаривайся о собеседовании как можно скорее!

– Я правда не знаю, – Нелька всё ещё колебалась, хотя уже готова была уступить такому напору.

– Чего тут думать? – искренне изумилась Светка. – Лучше работы ты всё равно не найдёшь. Школьной училкой, что ли? Это же такая каторга! Зарплата – кошкины слёзки. Зато нагрузка о-го-го! Ещё и классное руководство навьючат. Ты вообще умеешь контактировать с детьми, особенно с подростками? Да и младшие классы – удовольствие ниже среднего. Вытирать сопливые носы и лечить сбитые коленки? Разнимать драки? Утешать зарёванных девчонок, которых пацаны толкают и дёргают за косички? А тут – взрослые юноши и девушки, почти твои ровесники. Интеллигентные, из хороших семей…

Интеллигентные, взрослые юноши и девушки из хороших семей в итоге оказались хуже бандитов с большой дороги.

Нелька приступила к своим обязанностям в конце августа. Занятия в колледже, как и всюду в стране, начинались первого сентября, однако для педагогов учебный процесс стартовал несколько раньше. Необходимо было составить расписание лекций, обсудить график работы и прочие организационные моменты.

Утро её первого рабочего дня началось со скандала.

Директор собрал всех в своём кабинете на педсовет и траурным тоном сообщил, что несколько дней назад трагически погибла одна из их коллег, преподавательница истории.

– Обстоятельства смерти… выясняются, – добавил он, делая многозначительное лицо. Этого хватило, чтобы коллектив дружно ахнул.

– Опять?! – скорбно воскликнула какая-то толстая женщина в очках, сидевшая слева от Нельки.

– Да сколько можно уже… – выдохнула её соседка.

– А почерк тот же? – выкрикнул кто-то с галёрки. – Сначала – задушили, а потом…

– Тшшш!.. – зашикали со всех сторон. – Меньше трепите языком.