Макс Неволошин - Срез

Молодой щелкнул зажигалкой. Простецкая улыбка, очки в массивной оправе. Лицо добродушного отличника. Покрытое (руки тоже) матовым загаром, необычным для октября. Тепло устроился…

— Спасибо.

— На собеседование?

— Ну.

— Откуда?

— Из Самары. А вы?

— Алтайский край.

— А я из Мурманска.

— Красиво там нынче загорают.

— Красиво. — отличник усмехнулся. — Живу в Мурманске — иногда. А работаю в Туапсе. Пионерлагерь Орленок. Слышал?

— Еще бы. Даже был там пацаном, классе в шестом.

— Ух ты! Какая дружина?

— Стремительная…

В туалет зашел сутулый, тощий парень и направился к дальнему окну. Отвернулся, быстро закурил. Его черные джинсы и свитер казались взятыми напрокат. Волосы того же цвета умоляли о стрижке. Во чучело, — удивился Слава, — никак тоже поступает…

— Познакомимся? — отличник протянул руку. — Антон.

— Слава.

— Виталий.

[Антон Ивашов и Виталий Говоров займут комнату 215. И как-то скоро в эту комнату потянется народ. Очень интересно было с этими двумя. Даже молчать. Слава, к примеру, часто наблюдал, как друзья играют в шахматы. Антон волновался и злился, особенно когда проигрывал. Виталий снисходительно посмеивался. Однажды проиграв, Антон сгреб фигуры в коробку, бросил ее на тумбочку и заявил: «Так. Мне эти ухмылочки надоели. Понял? Больше с тобой не играю». И держался почти неделю.

Во многом непохожие, Антон и Виталий тем не менее совпали, как пазл. Виталий — человек серьезный, зрелый, явился в Москву не кудрями трясти. Не как эти, понимаешь… тинтель-минтель… всю жизнь бы учились от скуки. Или новую семью здесь устраивают. Или старую забывают… Нет. Тылы у Виталия были крепки, что отличает людей именно серьезных. Два счастливых брака, один развод, алименты — все как положено.

Он вот уже пятнадцать лет трудился директором школы-интерната. А что такое директор школы, тем более в селе? Более собачей работы хрен найдешь — вот что. Но это мало кто понимает. Угля достань. Учебники добудь. Продукты для кухни обеспечь, довези. А машина одна в деревне — на четырех копытах и с хвостом… А то и на собственном горбу… Учителей опять-таки найди, да поклонись им. Молодых назначат — через год бегут подлецы. И все от тебя чего-то хотят. Родители, комиссии, учителя… Детишки права свои узнали. Сопли до колен, а им уже, бляха — права… Каждому что-то надо. А оно, это «что-то» — не резиновое. На всех не хватает. Так и отдираешь от себя кусками вместе со здоровьем.

Однажды Виталий решил: хватит. И стал подыскивать тихую должность в районо. Связи у него имелись. А тут прошел слух — через год освобождается кресло заведующего. Виталию намекнули — шанс есть. И новый диплом особенно по модной сейчас психологии будет весьма кстати. Виталий поехал за дипломом.

Антон оказался первым из будущих сокурсников, встреченных им в Москве. Он сразу понравился Виталию. Открытый, умный, начитанный. Виталий уважал начитанных людей. Сам бы побольше читал, но… Э! Какое там, если годами бреешься и завтракаешь одновременно? Антон напомнил ему младшего брата, которого у Виталия не было. А хотелось. Вот такого — интеллигентного, доброго, с книжным знанием жизни. И надо ему в этой жизни маленько подмогнуть. Подсказать. Чтоб не била лишний раз граблями-то… Как с девушками, например, себя вести. Когда от умных бесед переходить к делу. Это самый важный момент, его нельзя упустить. А то девушка теряется, не понимает, чего от нее хотят…

— Ну и как? — спрашивал Антон.

— Что как?

— Как отследить этот момент?

— А психология тебе на что? Наблюдай. Видишь — девушка заскучала, глаза к верху поехали. Ты ей сразу…

— Мадемуазель, позвольте вам впендюрить.

— Хм. Поизящнее можно бы. Но ход мыслей верный.

— А если «позвольте-с»?

— Во. Неси зачетку. Или допустим: она зевает, мол, поздно то-се. Пора спать. А ты…

— Мне тоже, Лена. Давайте спать вместе.

— Молодец. Но почему — Лена?

— Для тренировки.

Самому Виталию нравилась Татьяна Далматова. Однако методов своих он к ней не применял.

Еще Виталий намекал Антону, что заправлять постель хорошо бы как минимум раз в неделю. И носки менять иногда. Но делал это без осуждения или сарказма, как бы исподволь. Ему очень нравилось это слово — «исподволь». Например, он интересовался:

— Антон, ты уже различаешь свои носки на левый и правый?

Если не помогало, Виталий задумчиво говорил:

— Знаешь, Антон, у нас в казарме был прикол. Бросали портянки вверх — типа чьи не упадут.

— Ты же в армии не служил.

— А, ну да.

Антон почти безропотно сносил эту опеку. Ему было двадцать шесть, а Виталию — сорок. Поначалу Антон не слишком уверенно говорил ему «ты». Он тянулся к Виталию и слегка перед ним робел. А мог бы тоже пошутить. У Виталия жили свои насекомые в голове. Взять допустим хлеб, который порой заменял ему нож, салфетку и гарнир. Без хлеба Виталий не ел ничего. Никогда. Но Антон не ожидал, что даже кусок торта он положит на хлеб. Очень странный получился бутерброд.

Только одной своей привычки Антон не уступил. И Виталий сдался. А именно — чтение ночами, иногда до пяти утра. Попав на факультет, Антон закупил гору литературы в области психологии и сопредельных наук. И осваивал ее вместо сна. Это ему, как матерой «сове», давалось легко. А днем засыпал в местах удобных и не очень: на лекциях, в курилке, под душем… Однажды, будучи в Ленинграде, Антон уснул в музее Пушкина на Мойке 12. По музею водили три экскурсии. Антон спал. И не как-нибудь, а прислонясь к дверному косяку. В чем ощущался подозрительный литературный фарс.

Как-то раз Антон задремал на семинаре у доцента Птициной. Это случилось не впервые. Голос у Птициной такой, каким бабушки читают внукам сказки на ночь. Вдруг Птицина замолчала и уставилась на Антона. И все посмотрели тоже. Виталий толкнул его коленом под столом.

— Ивашов, я вам не мешаю? — громко спросила Птицина.

— Что вы, Елена Ивановна, совсем наоборот, — вяло произнес Антон, — и, поняв ошибку, добавил, — извините, я хотел сказать, что… так лучше усваиваю материал.

— Ну хорошо. На экзамене мы это проверим.

Вечером начинался его день. Заходили гости, сидели весело, тесно. Болтали о лекциях, тестах, новых книгах, готовились к экзаменам. Руководил занятиями Виталий, обладатель самых подробных конспектов. Дурачились в ролевые игры — здесь по праву лидировал Антон. Дроздов приносил гитару. Антон и Слава бежали за выпивкой. Алиса изображала девочку-подростка. Татьяна угощала растворимым кофе: «С лимоном! Насыпай, голытьба, от души отрываю».

— Таня, при чем здесь кофе? — протестовал Слава. — Водка еще не остыла. На-ка хлопни рюмаху… За недоношенных психологов!

— Слав! Ну сколько повторять? Нельзя мне — потеряюсь для общества. Погибнет вечер… Ты выпей за меня.