Макс Неволошин - Срез

МАКС НЕВОЛОШИН

Срез

Рассказы

Bagriy & Company

Чикаго

2018

Max NevoloshinTHE SHORTCUT:

A Collection of Short Stories ISBN: 978-0692999882

Copyright © 2018 by Max Nevoloshin, author Copyright © 2018 by Tortie Cat, cover photo All rights reserved

Edited by Olga Novikova

Book design by Mykhail Kondratenko Cover by Larisa Studinskaya

Cover photo by Tortie Cat

Publisher:

Bagriy & Company

Chicago, Illinois, USA

bagriycompany.com

Printed in the United States of America

Когда Алик ушел от жены, друзья семьи приятно изумились. Алик давно понял, что брак — фундаментальная ошибка в его и так нескладной жизни. Осознал и смирился, как если бы ему поставили безрадостный диагноз. С которым в общем-то живут… подолгу. Иногда. Дина, жена, поняла это еще раньше. Она выходила за будущее светило науки, профессора языкознания, завкафедрой, а может и ректора. И что? Наступление иной реальности Алик упустил, поглощенный семасиологическим исследованием темпоральной лексики древнеанглийского языка. Внезапно оказалось, что головастых ботаников в этой новой реальности даром не берут. Расплодились очкарики, хоть мешками их топи. Нужны сэйлеры, дилеры и прочие мастера кидалова. То есть, были нужны — вчера. А нынче все места уже заняты, сынок. Хотя торговать и воровать Алик не умел по-любому.

Он писал тошнотворные резюме, ходил на собеседования. Изредка ему обещали позвонить на днях. Наконец взяли переводчиком инструкций для утюгов. Затем он клеил лейблы «Product of France» на малайзийскую помаду. Носил ящики с цветами. Натаскивал к экзаменам юных человекообразных. Ящики давались ему легче.

Платили на договорной основе. То есть, с постоянными отсрочками, включая навсегда. Выбивать долги Алику мешали гуманитарные ценности и комплекция. Вскоре Дина оказалась кормящей женой и матерью. Она не заблудилась в джунглях чистогана. Быстро ушла из педагогики — торговать в книжный магазин. Через год стала директором. Через два магазин этот купила. И наняла мужа подсобным рабочим. Привезти-увезти, разгрузить-подмести. Зарплаты Алику не полагалось. Глупо как-то платить родному мужу. Кормят, одевают — чего еще?

Дина была из тех самых женщин российских селений. Которые с детства понимают, чего им от жизни надо. И как у нее это вырвать. Например, она твердо знала, что скоро ее дочь будет учиться в Лондоне. Только в Лондоне. А после и Дина навсегда отбудет в столицу розовых туманов. Алик в эти проекты как-то не вмещался. В университете им полсеместра рассказывали о Лондоне. Дина подсела. Теперь в минуты не зарабатывания денег она расстилала карту любимого города. Выбирала пригороды на жительство. Прикидывала маршруты до лучших колледжей на автобусе и метро. Читала путеводители и вскоре изучила Лондон как свой микрорайон. Чтобы не застыл язык три вечера в неделю говорила с домочадцами по-английски. Алику нравилось, а Лиза, дочь, капризничала. Ничего, проголодается — заговорит.

С Аликом Дина, конечно, промахнулась. Расслабилась на третьем курсе под умные беседы и гитарный перебор. То взлет, то посадка, то снег, то дожди… Ага. Хотя до загиба российской науки оставалось тогда лет шесть. Кто мог угадать, что скоро корпуса НИИ захватят дилеры и мерчендайзеры? А бывшие хозяева повезут мешки дерьма из Турции и Польши.

Алик считался интеллектуальной звездой факультета. Умный, ироничный, похожий на молодого Бродского. И стихи писал, а как же. Отличник, впереди красный диплом затем, без сомнения, аспирантура… Он мог свистом подманить любую из безмозглых институтских красавиц. У Дины с ее рабоче-крестьянской внешностью шансов там было ноль. Что мимоходом заметила одна кукла. Ах ноль? Ладно.

Дина, и раньше не последняя студентка, вгрызлась в учебу как бешеная. Зубрила до черных мотыльков теоретическую грамматику, историю языка, стилистику, лексикологию. Часами шлифовала произношение в лингафонном кабинете. Изнемогая от скуки, затолкала в себя Фолкнера. Затем критику о нем, что показалась ей гораздо веселее. Дина перестала есть: утром кашка, вечером — чай. Обозначились скулы, появилась фигура. В глазах замерцали standby-огни. Повышенная стипендия уходила на аэробику, шейпинг и бассейн. Слушая ее доклад «Символика растений в прозе Фолкнера» на беглом языке оригинала, Алик впервые глядел с любопытством.

— Не могу поверить, что ты любишь Фолкнера… — заметил он после семинара.

— Сенькой не вышла?

— Что?

— Почему тебя это удивляет?

— А, ну… в смысле… Я сам кое-как его осилил. Очень глубокий автор, мощнейший подтекст… Давай поговорим о нем сегодня вечером? Сходим куда-нибудь…

— У меня аэробика.

— А завтра?

— А завтра бассейн.

— Можно я с тобой? Сто лет не ходил в бассейн.

На исходе третьего скоростного заплыва Алик отстал. Сердце подскочило к шее, рвалось на волю. Дина ждала, демонстрируя красивые подмышки.

— Уфф… Ну, мать… Где так вы… училась… плавать?

— На Каме. Повторим?

— Не, я пас.

— Слабак. — с удовольствием произнесла Дина. И скрылась, обдав Алика нежными брызгами.

«На кого она похожа? — думал Алик, мучительно влюбляясь. Ему неожиданно понравилось слово. — Нет, на кого она…» И понял. Татьяна Догилева. «Покровские ворота».

Встречаться с Диной в романтических условиях оказалось крайне сложным. Условия отсутствовали напрочь. В основном Алик провожал ее до общаги — из бассейна, фитнеса или читального зала. Алик стал меланхоличным, как Пьеро. Иногда ему мерещилось, что она так специально. Из вежливости. Боится обидеть, сказать прямо, что… В голове его поминутно возникали ужасные стихи. Ты и сама не знаешь, Дина, насколько мне необходима. Ведь без тебя навеки, Дин, могу остаться я один… Вдруг случился праздник: родители Алика разъехались по командировкам.

— Выходи за меня. — сказал он после успешной интимной встречи.

— Как-то быстро это все… — ответила Дина, — надо подумать.

— О чем?

— Хотя бы о том, где мы будем жить.

Интеллигентные родители Алика с трудом притворились, что выбор сына их не огорчил. Не смертельно то есть. Все можно пережить. Особенно переживала мама — работник телевидения, автор культурных программ. Когда Дина явилась на смотрины, мама завела шумную беседу о себе. Это была ее любимая тема. Мама заканчивала книгу «Мои Олеги». Интервью и встречи с Табаковым, Ефремовым, Далем, Янковским и Басилашвили. Табаков — он такой милый! Озорник, гений! Но как обаятелен и прост. Помню мы с ним…

— Оригинально, — перебила Дина будущую свекровь, — есть идея следующей книги. Мои Мишки. Про Ульянова, Глузского, Козакова, Боярского и мм… Жванецкого. И себя главное не забыть.

— Но Жванецкий не актер… — выговорила мама.