Дженни Даунхэм - Негодная

– У мамы такой же цвет волос, как у нас с тобой. Думаешь, она поместится под нашу шаль? Если нас будет трое, мы станем просто огромной Рози.

Кейти смеется:

– Мы сможем съесть три завтрака.

– Как Златовласка?

– И у нас будет три стула и великанская кровать.

Они дружно хохочут. Так чудесно представить их втроем внутри сказки.

Кейти прижимается к Мэри. Становится прохладнее, и женщина массирует ноги девочки, чтобы согреть ее.

– Если у тебя начнут стучать зубки, нам придется уйти в дом.

Черный дрозд наносит последний визит. О кухонную дверь ударяется ночной мотылек. Мэри искоса смотрит на Кейти, которая наблюдает за всем этим. « Моя внучка , – думает она, – какая же ты умница».

Ей словно бы дан еще один шанс – шанс все исправить, сделать лучше.

Мэри целует Кейти в макушку.

– Нам с тобой будет очень весело.

Девочка поднимает голову и смотрит на нее.

– А что мы будем делать?

– Что угодно. Составим список.

Кейти кивает:

– Хорошо.

Мэри думает – может, стоит спросить у Стива, прежде чем давать обещания? Но она попозже с ним поговорит и узнает, какие здесь заведены правила, что ей делать можно, а чего – нельзя.

– Я выбираю зоопарк, – говорит Кейти. – И поплавать.

– А я выбираю такое место, где можно купить самое большое мороженое в мире, такое огромное, что даже великанская Рози его не съест. Оно сделано из кучи разных вкуснятин и называется «Слава никербокера».

Кейти хохочет:

– Глупое название!

Мэри шепчет название мороженого на ухо Кейти, чтобы снова рассмешить. Смех девочки эхом отзывается во всем ее теле.

Кейти совсем не удивилась, когда сразу же после рассвета во внутреннем дворе припарковалась машина ее матери. Примерно час назад она послала ей сообщение: «Пожалуйста возвращайся». После этого Кейти сидела на балконе, пила кофе и мысленно готовилась к тому, что ее ожидало. Она понимала, что должна делать, и все подготовила, но все равно боялась.

Кэролайн вышла из машины и закрыла ее. Она выглядела такой знакомой, но после этой ночи между ними все изменилось и уже никогда не могло быть как раньше. Кейти старалась убедить себя в том, что перемены – к лучшему, а то, что она собирается сделать, может расстроить мать, но не убьет ее. По крайней мере, девочка очень надеялась.

В сказках всегда встречается героиня, на долю которой выпадают трудные задания – к примеру, спрясть золотую нить из соломы или принести воду на вершину горы в дырявом кувшине. Выполнив их, она получает награду – выходит замуж за принца или просто живет в роскоши до конца своих дней. Но иногда в награду ей достаются всего лишь разрушенные чары, из-за которых она раньше страдала немотой или жила какой-то неправильной жизнью. И это дороже всех принцев и замков – свобода стать самой собой.

Если бы Кейти сейчас могла загадать одно-единственное желание, оно было бы связано с обретением такой свободы.

Кейти закрыла балконные двери, вошла в кухню и, пока закипал чайник, бросила последний взгляд на фотографию. Голова все еще шла кругом, оттого что она увидела себя, четырехлетнюю, хохочущую на плечах у Мэри. Она почти ощущала тепло, идущее от шеи бабушки, аромат цветов в саду, слышала пение птиц. Мэри рассказала эту историю так ярко, что теперь все тело Кейти словно бы наполнилось новым знанием. Они виделись раньше! И не просто виделись, а узнали и полюбили друг друга! Наконец обрели смысл и объяснение их душевная близость и радость, испытываемая от общения. От этого у Кейти полегчало на сердце.

Услышав, как мать поворачивает ключ в замке, девушка убрала фотографию в карман. Она ощущала спокойствие и такую уверенность, какой не чувствовала много недель.

– Кейти, – проговорила Кэролайн, войдя в кухню.

И все. Больше ничего. Вроде как признала ее наличие в правильном месте в правильное время. Мама обвела взглядом кухню, сняла пальто и села. Возможно, ее удивило то, что здесь было прибрано и чисто, или то, что Крис и Мэри еще спят, или то, что дочь приготовила кофе и поставила на стол тарелку с печеньем.

Кейти села напротив матери.

– Спасибо, что вернулась.

– Конечно же я вернулась, – слегка нахмурив брови, проговорила Кэролайн. – Я и собиралась вернуться.

– А я не была в этом уверена. Думала, может, тебе хорошо одной в гостиничном номере.

Кейти произнесла эти слова без злого умысла, с легким юмором, но при этом отдавала себе отчет в том, что напряженность никуда не делась.

– Ты бы хоть написала, что с тобой все в порядке. Мы волновались.

Кэролайн кивнула, словно понимая, что надо было так сделать.

– Прости, я неважно соображала.

– Крис переживал.

– Я поговорю с ним, когда он проснется.

Кэролайн сделала глоток кофе. Под глазами у нее залегли черные круги, волосы слиплись.

Кейти ощутила, как к сердцу подкатывает жалость, и стиснула зубы. Она вытащила из кармана снимок и положила ее посередине стола.

Кэролайн фотографию не взяла, но пристально на нее посмотрела.

– Откуда она взялась?

– Она принадлежит Мэри. Бабушка показала мне этот снимок вчера вечером.

– Видимо, твой отец вас сфотографировал. – Кэролайн покачала головой, словно не могла поверить своим глазам. – Я понятия не имела, что есть такая фотография.

– Но ты знала, что Мэри к нам приезжала и жила у нас? Ты знала, что я виделась с ней раньше?

Кэролайн сняла очки и потерла глаза. Вид у нее был изможденный.

– Обязательно говорить об этом сейчас?

Кейти ужасно хотелось ответить: « Да, обязательно! Я хочу знать, почему ты нас бросила. Хочу знать, долго ли тебя не было и что случилось, когда ты вернулась. Хочу знать, почему ты столько лет лгала и говорила, что я никогда в жизни не встречалась со своей бабушкой ». Но она понимала: чтобы добиться желаемого, действовать надо осторожно.

– У Мэри «грустная пустота».

Кэролайн нахмурилась.

– Что?

– Это такие специальные слова, их Джек придумал, помнишь? Я тебе уже говорила. Некое болезненное воспоминание, подробностей которого она не помнит. В общем, в данном случае «грустная пустота» связана с этим снимком, с нашим старым домом, и я подумала, может быть, ты сможешь сказать ей что-то, о чем ты знаешь, чтобы она так не боялась.

– Боялась? – удивилась Кэролайн. – А что она говорит?

– Только то, что ты уехала, а отец ей написал и попросил приехать и присмотреть за нами. Больше она ничего вспомнить не может.

Наступила жуткая пауза. У матери Кейти напрягся каждый мускул на лице. Она могла сказать что угодно, могла все отрицать, могла выдумать какую-нибудь страшную историю, но девочка надеялась, что такого не случится.