Ринат Валиуллин - Безумие [litres]

– Значит, всё идёт по плану. Цинизм – моя новая форма существования. Так сказал мой психиатр, – комментировал Артур, попутно надевая ботинки.

– С каких это пор? – вышла вслед за мной, не отпуская чашку чая, Шила.

– Как только мне закрыли небо.

– А что с содержанием? Я про форму.

– Пустота, вакуум, космос.

– А как же я? – сделала она многозначительный глоток, сначала из чашки, потом из взгляда мужа.

– Ты и есть та самая пустота, что наполняет меня.

– Спасибо. Или это был комплимент?

– Компромат. Теперь ты можешь вить из меня верёвки, – накинул я на шею, словно хомут, шарф, а следом пальто.

– В таком случае я предпочла бы гнездо.

– Ладно, я пошёл, – поцеловал я жену, открыл дверь и нагнулся, чтобы взять пакет.

– Я сама выкину потом, – снова любила Шила меня. – Что ещё сказал твой психиатр?

– Как работать с паникой, со стрессом, ну, знаешь. Он уверен, что я псих, – вставлял пуговицы в свой драп Артур.

– Надо внимательно наблюдать за своим самочувствием, особенно когда тебя начинает плющить. Понять, откуда это идёт, из какой части тела, придать этому цвет, вкус. В идеале научиться любоваться им, а значит управлять, – начал говорить немного в нос Артур, пытаясь пародировать доктора. – Вообще он мало говорит, в основном слушает. Говорить приходится мне.

– Я смотрю, ты стал в последнее время слишком красноречивым. Несёшь всякую ерунду.

– Ну, ты скажи, я принесу что-нибудь полезное. Что тебе принести?

– Шоколад.

– Ты же его выбрасываешь.

– Есть такая методика борьбы со сладким. Но прежде чем его выбросить, его должен кто-то купить. Свой-то жалко, понимаешь?

– Ладно, шоколад так шоколад. Я люблю тебя.

– Не суетись, подумай, – засмеялась Шила, сделала шаг вперёд и поцеловала меня перед выходом.

В ожидании лифта, краем глаза я всякий раз отмечал, что побелку в подъезде съела инфляция. Полы давно не мыли. Наконец, лифт принял меня на борт, двери закрылись, и кабинка пошла вниз. Внутри на доске объявлений я разглядывал полезную информацию. «Сбор козявок» всё время поднимало мне настроение надпись «Сбор заявок». Неожиданно она остановилась на пятом, значит, кто-то ещё хотел прокатиться со мной. Вошла приятная женщина с пакетом мусора. Ей было неудобно из-за него, она изменилась лицом: «Да, так бывает, надо же мусор кому-то из дома выносить», – поздоровалась и повернулась ко мне спиной. «Да, конечно, я всё понимаю», – ответил я беззвучно соседке. «Понимаю. Меня любят, а её нет, муж, если он есть, явно её не любил. Нельзя так с красотой, так по-бытовому». Спина ещё сильнее выпрямилась, но так и не оглянулась на мои немые рассуждения. «Спина, как спина». Я прошёл вслед за ней сквозь подъезд.

– Там берег образует такую красивую подкову.

– Как же ты смог её бросить?

– На счастье.

«Не надо испытывать счастья, счастье не любит пыток», – в немой диалог с гуляющей парой на набережной вступил я. И меня поддержали лебеди, захлопав крыльями, они прилетали сюда, на берег залива, каждый год, чтобы отложить все дела, потом яйца, но прежде свить гнездо. Птицы были сильнее людей, в отличие от них, мужчинам было трудно отложить свои яйца, чтобы подумать о строительстве гнезда для единственной и неповторимой. Определиться всегда было сложно. Надо ли мне с кем-то жить, или подождать ещё? Тем более что гнездом ещё и не пахло.

Тем временем залив целовал неугомонных птиц, парочка лебедей подошла совсем близко, будто ловкий незаметный официант, сервируя столик прибрежного кафе, нарисовал на нём две белые чашки. Они чокались и танцевали. Свадьба проходила во дворце, обстановка окунула гостей в роскошь, саксофонист загибал медью воздух. За столом собрались разные люди, которые хорошо знали пару, но плохо друг друга, то есть совсем. Тамада пытался всех обобщить и постоянно напоминал, для чего мы здесь собрались. Шила ела за двоих, я за двоих пил. Она нашла себе собеседницу по левую руку, я завёл разговор с соседом по правую, словно положил себе в тарелку немного незнакомого странного салата и начал пробовать. Скоро я понял, что это не моё. Мы находимся в разных измерениях. Он пил воду, и теперь меня уже отделяло от него три бокала сухого белого Шардоне. «Шардоне ты моя Шардоне» хотелось мне процитировать Шиле Есенина:

«Там, на севере, девушка тоже,

На тебя она страшно похожа,

Может, думает обо мне»… – вспомнил я почему-то свою далёкую сестру Тину.

«Шардоне ты моя, Шардоне», – подлил мне ещё вина, вытянув руку из-за спины, официант. В начале вечера я чувствовал, что сзади, словно часовой на посту, стоит гарсон, который следит за обстановкой на столе. За движением бокалов, ножей и вилок. Потом я к нему привык, привык к хорошему за каких-то полчаса. Но, к счастью, не я один находился под Шардоне, скоро за столом, но не только «за», а и «под», и «у стола» тоже. Деньги уходили не зря. Уходили они из чувства такта, они не хотели своим меркантильным видом омрачать такое белое событие.

Ночью я не спал, в голове всё ещё крутилось Шардоне, под рукой была недовольна жена. «Спи, дорогая, спи». – «Как я могу спать, когда ты не спишь? Я не могу так, я не могу так больше», – пыталась она начать ночные репетиции нашего театра. Но я был начеку, я набрасывал на неё занавес своих рук и говорил спокойно: «Тебе нельзя злиться, от злобы у тебя появляются морщины». Шилу в мешке не утаишь. Не унималась, выскочив из одеяла, жена: «Я не могу так больше, мне нужен сильный мужчина, на которого я смогу положиться». – «Хорошо, завтра же брошу пить». – «Завтра мы идём на день рождения к твоему брату». – «Ну, значит, послезавтра». – «Послезавтра театр». – «Отлично, хоть одну постановку посмотрю на трезвую голову, не замороченную тамошним буфетным шампанским». – «Зачем мне мужик, с которым я не могу выпить хотя бы шампанского?» – «Тебе сейчас показать?» – «Не хочу, покажи лучше мужика, с которым я смогу пить, который не будет нажираться по пустякам, ты найдёшь мне такого?» – «Таких полно, им только дай, или ты хочешь просто выпить?» – «Я хочу просто спать, я хочу нормально спать, чтобы не просыпаться по ночам». – «Считай, что это тренировки, перед тем, как завести детей». – «Дети, какие могут быть дети». – «Красивые» – «Я не хочу вешать на себя ворох обязательств, когда ты постоянно не можешь контролировать себя, своё состояние. Я не хочу тащить на себе всё хозяйство, я не хочу постареть раньше времени». – «Не волнуйся, всё у тебя будет хорошо, красивая моя женщина, спи, я тоже скоро приду». – «Не надо», – хлопнула дверь.

Кофе был выпит, и гарсон убрал со стола чашки. Парочка лебедей снова слилась со стаей. Я смотрел в небо. Прохладное дыхание апреля впитывалось в одежду. Я достал сигарету и закурил, чтобы ещё немного побыть в своём кабинете, посидеть, подумать, чтобы допеть лебединую песню.