Дмитрий Пригов - Места

А вот пришла Смерть к России и говорит: Как же это? — Россия смотрит, понимает и говорит: Это тебя в каком смысле интересует? — В смысле значения нуля!

Так ведь нуль цифра почти несуществующая. Вернее, сверхсуществующая, т. е. если прибавить к ней что-то или вычесть — то она как бы обманно является. А вот если прибавить нуль — тогда и есть все как надо

Но потом уже Смерть в виде России к России является и спрашивает: ну, а теперь как же? — а Россия не может ответить себе самой даже в осмысленном виде Смерти, не может ответить и противоположное, но только подтверждает оценку.

А вот если взять цифру –1, то ее можно и прибавить к чему угодно, а она во всем сама по себе остается

А вот приходит Россия в виде Смерти к Смерти и спрашивает: Что, будем жить? — а Смерть признает ее как чистую незамутненную удвоенность и отвечает: Тебе я честно, как себе, отвечаю 7.

Так ведь цифра 7 равна 63, т. е. если перевести на позиции букв русского алфавита С (19) + Е (6) + М (14) + Ь (24) = 63

Но потом они приходят раздельно друг к другу, т. е. Россия к России, а Смерть к Смерти, но спрашивают одно, и отвечают одно: 25!

А что значит 25? ну, если разделить на пять, то пять и получится. Если отнять 2, то 23 получится. Если отнять 10, то 15 получится. Если отнять 16, то 9 получится. Если прибавить 7, то 32 получится. А если прибавить 10 и отнять 35, то и 0 получится

А вот под конец ко мне приходят и спрашивают: Жить будем? — Будем, будем, девки вы мои родные!

А цифра простая — она есть их два, плюс один я — вот и три. Да и плюс все остальное — вот и четыре. Да плюс Бог — вот и пять

Почему бы не предположить, глядя из состояния нынешних дел и непрозрачности всех каналов центрального сообщения по большой России (учитывая отпадения бывших национальных республик), что кончился большой культурно исторический эон Российской империи. И всякое перенапряжение сил в направлении поддерживания структуры, не наполняемой уже живой кровью, костенеющей и непластичной, только увеличивает напряжение и давление на изъеденные коррозией конструкции. Конечно, не дело поэзии заниматься разрешением подобных проблем, но рассматривать культурные и историософские аспекты общественной жизни, ее провалы и взлеты — вполне в традиции, и не только русской, литературы и ее страдающих, сострадающих и обуреваемых деятелей.

Конечно, понятно, что гораздо легче обнаружить черты несостоятельности, чем вычертить и выстроить требующий нудных долгих усилий и даже смирения в попытках приблизить никем не гарантированное светлое будущее и реализовать некий проект, сейчас, из наших дней выглядящий еще почти фантастическим.

Я уж не говорю про экономические и социально-психологические трудности в стране, где почти все формы самоидентификации (включая столь необходимую в нашем случае — местно-территориальную) были выкорчеваны, выжжены в пользу одной единой и грандиозной — принадлежности к великому государству.

Но можно посмотреть, присмотреться, проиграть эти варианты в столь неоскорбляющей и ни к чему не обязывающей форме, как стихи — свободная игра воображения. Игра, которая может не принимать во внимание всей сложности выстроенной веками системы центрально-подчиненно-функционирующего механизма. Собственно, именно эта информационно-коммуникационная сеть, когда все связи идут через центр, и начинает создавать невообразимые шумы в процессе современных коммуникаций. Однако же непонятно, сколько времени и средств понадобится предполагаемым новым независимым образованиям, чтобы построить, если не адекватную, то хотя бы достаточно эффективно функционирующую не только для связи между собой, но со всем светом подобную систему.

Т.е. когда не нужно будет обязательно иметь центральный офис своих фирм в Москве, чтобы быть конкурентоспособными на мировом рынке. Т. е. иметь все необходимое и достаточное в пределах своего государственного образования. Вопросы обороноспособности в новом, по-новому организующемся и перестраивающемся мире мы не рассматриваем. Десятилетия после Второй мировой войны постепенно создали такую телесность мира с тесно прижатыми друг к другу массивными образованиями, что почти не оставалось места для пустых пазух, где бы возникали постоянно воспалительные процессы. Нынче при резком опадении одной массы их притертость друг к другу стала не плотной, и беспрерывно возникают всякие пертурбации в образовавшихся пустотах. Видимо, займет немало времени процесс нового притирания новых, по-новому конфигурируемых масс. Но лучше бы принимать участие в этом процессе, чем быть пассивными объектами его неизбежного влияния.

Что еще?

Да много чего еще можно было бы наговорить. О том, что, как мне представляется, можно только в пределах новых территориально-государственных образований (с резко ослабленной огромно-государственной составляющей) запустить процесс воспитания нового человека со сложно-структурированной системой сбалансированных самоидентификаций: семейной, местной, религиозной, профессиональной, групповой, культурной, национальной, государственной. Когда не так-то просто в этой сбалансированной системе создать образ врага, например, в отличие от перенапряженной ситуации единственной и пафосной самоидентификации по одному доминирующему признаку — государственному ли, религиозному, политическому.

Что еще?

Да ладно. Достаточно. Не мое это дело обсуждать. Почитаем стихи.