Хэнк Грин - Совершенно замечательная вещь

Вот краткий обзор того, что происходит, когда группы фанатиков начинают ставить себя в оппозицию друг к другу.

1. Простое сообщение кажется очевидным для большинства населения, и оно не может понять, что же не устраивает остальных. Большинство никогда или почти никогда не вступают в контакт с кем-то, кто придерживается отличных убеждений, а если и вступают, то чтобы поспорить, а не чтобы понять.

2. Подавляющее большинство из этих людей благодарно кивают, затем переключают канал, смотрят «Морскую полицию: спецотдел» и едят приготовленные ими же тако. Это их фирменный рецепт. Они разрабатывали его на протяжении многих лет, и он нравится им больше, чем любой тако, даже из супермодного ресторана. Они ложатся спать в половине одиннадцатого и немного беспокоятся о том, хорошо ли их сын учится в колледже.

3. Очень маленький процент действительно раздражены. Они злы, но в основном обеспокоены или даже напуганы и хотят вызвать какие-то действия. Они назначают своих представителей и собирают небольшую организацию. Обычно их объединяет не столько общая мысль, сколько ненависть к тем, кто пытается бороться с их точкой зрения.

4. Крошечный процент от этого процента просто слетает с катушек. Они настолько напуганы и злы, что им нужно, чтобы что-то произошло. Как? Ну, это же просто, верно? Вы устраняете людей, которые активно пытаются уничтожить мир. Если нам всем действительно не повезло и если их достаточно много, эти люди находят друг друга и лишь усугубляют собственный экстремизм.

Чем больше становилось движение Защитников, тем больше становилась четвертая группа. Некоторые из них были религиозными экстремистами, которые полагали, что Карлы — символы грядущего апокалипсиса, или похищения, или чего-то еще. Некоторые из них были светскими людьми, глубоко убежденными, что Америка и, возможно, мир погибнут, если ничего не сделать (никто точно не знал, что же следует предпринять, но НИКТО НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЕТ!). И в конце концов они пришли к заключению, мол, я активный и информированный участник планов правительства (или Карлов), чтобы заставить человечество подчиниться.

Впервые наш новый мир без границ столкнулся с международной проблемой, и никто не знал, чем это может закончиться. Разговоры шли повсюду. Комментарии к моим видео были на хинди, японском, арабском и испанском языках. Мы собрали команду переводчиков, которые за день-два писали субтитры к видео, и теперь Сом работал более чем на двадцати разных языках. Я воспринимала такое развитие событий как однозначно хорошую вещь. В моих глазах Карлы стали глобальной объединяющей силой. Впервые человечество буквально жило общей мечтой. Планета объединилась, как никогда прежде, и я считала это подарком нам от Карлов.

Я по-прежнему верю, что Карлы были миру во благо, но, очевидно, тринадцатое июля сделало ситуацию более неоднозначной.

В результате скоординированных нападений в Сан-Паулу, Лагосе, Джакарте и Санкт-Петербурге погибло более восьмисот человек и тысячи получили ранения. То, что ответственная группа сумела спланировать нападение на четырех разных континентах, поражало воображение. Это вам не радикалы строят планы в переулках; это было растущее всемирное движение без границ. В США они называли себя Защитниками, но у каждой культуры была своя организация, и они связывались друг с другом на форумах и в анонимных чатах. Они убедили себя, что Карлов легко уничтожить и что мировые правительства лгут о своей неуязвимости. Они также убедили себя, что туристов, посещающих Карлов, не стоит спасать, защищать или что-то еще. Независимо от того, паломничество это к ложному божеству или акт подчинения господству инопланетян; любая положительная связь с Карлами была угрозой идеологии, которую они хотели продвинуть. Карлов нельзя было считать безопасными, даже если сами эти люди делали истуканов опасными.

Статуи, разумеется, не получили ни царапины.

Все атаки произошли в четыре часа утра по восточному времени. В этот момент в Джакарте, Лагосе и Санкт-Петербурге собралось больше всего народу. В Сан-Пауло было раннее утро, но террористы не стали отступать от графика.

В тот самый момент, в четыре часа утра, когда эти бомбы взорвались по всему миру, меня выдернуло из Сна, где я тупо смотрела на самолет-767; я в страхе и ужасе вскочила со своей кровати.

Меня что-то встревожило? Ощутила ли я волнение в Сне? Карл связался со мной через Сон, чтобы рассказать мне о нападениях? Нет. Я услышала громкий треск со стороны раздвижной стеклянной двери, которая вела на мой маленький балкон. Конечно, жалюзи были закрыты, поэтому я не могла понять, что вызвало шум.

Первая мысль: кто-то бросил камень, но, учитывая восьмой этаж, неплохо же этот кто-то размахнулся. С этими Защитниками ситуация стремительно накалялась; иногда сообщения были подлыми, иногда угрожающими, а иногда и чертовски тревожными. Я схватила телефон и сунула его в пижамные штаны. Включила свет и, когда пульс постепенно вернулся в норму, пошла смотреть в окно.

Если бы я опустила голову, то увидела бы у самых штор несколько осколков, вперемешку с крошками от печенья. Но я не опустила. Я просто отодвинула шторы, чтобы посмотреть, из-за чего шум.

Оглядываясь назад, я понимаю, как же удручающе глупо себя вела. Что-то попало в мое окно и каков мой план действий? Точно! Я включу свет и отодвину шторы перед стеклянной дверью! МЕДЛЕННО!

Даже несмотря на все угрозы, у меня в голове не укладывалось, что кто-то действительно попытается меня убить. Доставать меня? Конечно. Угрожать? Запросто. Подать на меня в суд? Если бы они могли найти причину! Но убийство? Это дерьмо для фильмов. Люди не убивают людей! В смысле убивают, конечно, я читала газеты. Возможно, это что-то говорило о том, как работал мой разум, если я получала недвусмысленные угрозы, но никогда не думала, что кто-то попытается меня убить.

Теперь я это все понимаю, а тогда одновременно произошли две вещи.

1. Что-то большое (в то время я подумала, что это был человек) больно ударило мне в плечо, отбросив от окна.

2. Стекло в моей сдвижной двери с двойным остеклением разлетелось и осыпалось, оставив дыру шириной в пять сантиметров.

Я сильно ударилась об пол, и то, что толкнуло меня, исчезло, прежде чем я успела прийти в себя. По всей комнате валялись маленькие осколки стекла. К этому моменту, выяснив хотя бы половину происходящего, я прижалась к стене своей спальни, слишком напуганная, чтобы плакать. Кто-то только что пытался меня застрелить. Не напугать, а на самом деле всадить пулю в грудь, чтобы я упала на пол своей одинокой квартиры и умерла. И кто, черт возьми, меня толкнул? Он меня спас, но он был в моей квартире!