Хэнк Грин - Совершенно замечательная вещь

Я посмотрела в окно. Кажется, стало немного туманнее. Или, я полагаю, дымнее.

В традиционном стиле Эйприл Мэй я решила передать свои навыки критического мышления аудитории.

— Э-э, — начала я, возобновляя прямую трансляцию. — Я немного обеспокоена, что попала в ловушку в горящем здании? — Я засмеялась. — Это на самом деле не смешно, я не знаю, почему меня на смех пробило. Становится дымнее. Твою мать. ТВОЮ МАТЬ!

Робин спас меня от откровенной паники, снова позвонив на другой телефон.

— Твою мать, Робин, твою мать!

— Эйприл, есть другой выход из этой комнаты?

Это напугало меня до смерти.

— Вроде не вижу.

— Попробуй найти, постарайся очень сильно. Я только добрался. Пожарная служба уже в пути, они скоро будут здесь, но здание горит.

— Сильно?

— Очень, полиция пытается войти, но пока у них не получается.

— Есть окно, но от него шесть метров до бетонного пола, больше ничего.

— Поговори с полицейским. — Я услышала шелест ветра, пока он бежал, и подумала, как эффективно и четко мы все обсуждаем. Будто телеинтервью планируем.

— Эй, у меня девушка на связи, — услышала я Робина где-то на фоне.

— Привет; Эйприл? — сказал странный мужской голос.

— Да?

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, только дымно… — Я впервые закашлялась. И тогда по-настоящему запаниковала.

— Ты видишь, откуда идет дым?

Я осмотрелась, и в первый раз струя оказалась достаточно плотной, чтобы было видно: она идет из-под двери. Я так и сказала полицейскому.

— Забей трещину всем, чем сможешь. Брюками, рубашкой, чем угодно. Сейчас дым твой враг.

Я сняла толстовку и затолкала ее под дверь. Получилось довольно неплохо.

Когда я вернулась к телефону, он сказал:

— Если у тебя есть что-то еще, чтобы обернуть лицо, это также поможет.

Поэтому я сняла рубашку и повязала ее, как бандитскую маску. Не знаю, помогло ли, но теперь я стояла полуголая.

— Эйприл, послушай меня, мы вытащим тебя оттуда. Ты находишься высоко в здании, а значит, чем ниже спускаться, тем гуще дым. Сможешь спуститься?

— Я заперта в комнате, дверь металлическая, и я не могу ее сломать. Но есть окно — оно всего в шести метрах от бетона.

— Эйприл, подойди к двери. Попробуй ее тыльной стороной ладони.

Я послушалась и резко отдернула руку. Поверхность не обжигала, но исходящее от нее тепло меня испугало.

— Она… довольно горячая, — сказала я, пытаясь собраться.

— Хорошо, Эйприл, мы работаем над тем, чтобы войти в здание, но все входы заблокированы или горят. Мы пытаемся сделать новые входы. Как там дым?

— Плохо.

— Эйприл, когда ты разобьешь окно, вероятно, через него просочится много дыма. Это означает, что тебе придется довольно быстро выскочить наружу. Когда будешь это делать, вылези, уцепись руками за раму, а затем падай. Приземляйся на ноги, но не сгибай колени. Я поговорю с тобой, как только ты окажешься внизу.

— Когда я разобью окно, — повторила я. Не вопрос, а подтверждение.

— Да. — Он не пытался меня убедить. Он не сказал мне, мол, нужно это сделать; он говорил об этом так, будто это так же естественно, как сделать следующий вдох. — У тебя есть чем его выбить?

Я посмотрела на металлический ящик, который сняла со стола, он все еще лежал на полу у двери. Или горшок. Это был странный выбор. Металлический ящик или глиняный горшок… какой инструмент я буду использовать, чтобы разбить окно, через которое затем швырну свое тело, не заботясь о том, смогу ли я пережить падение?

Но на самом деле мне необязательно это делать, подсказал мне разум. Карл спас бы меня. Он спасал меня раньше. Дважды. Где он сейчас? Где рука голливудского Карла? Почему он позволил мне войти сюда? Чувство разочарования нахлынуло на меня так сильно, что я чуть не закричала.

— Эйприл, ты в порядке?

Я кашлянула.

— Ага.

— Можешь разбить окно?

— Ага.

— Хорошо, просто оставайся на линии, и, когда дым станет слишком густым, тебе нужно будет разбить это окно.

— А как я пойму, что пора?

На секунду он замолчал, затем ответил:

— Поймешь.

Я выглянула в окно — оно было настолько мутным от дыма, что я не могла разглядеть дальнюю стену. Однако были какие-то оранжевые вспышки.

Я схватила телефон. Поверить не могла, что трансляция все еще шла. Аудитория теперь раздулась до более чем десяти миллионов зрителей. Мой самый большой стрим на сегодняшний день! Оказывается, трансляция очередного покушения на собственное убийство — отличный способ узнать мнение. Также, наверное, не мешало делать это только в лифчике и узких джинсах.

Думаю, неудивительно, что в данный момент я не особо думала о приличиях.

Я несколько раз кашлянула, но не безудержно, и сказала в основном чтобы отвлечься:

— Привет всем. Как идут дела с текстом Дэвида Боуи? — Маленький iPod все еще играл.

Комментарии пролетели слишком быстро, чтобы их увидеть. Я прокрутила ленту, чтобы их приостановить. Люди, которые не относились к рядам сочувствующих (или не обвиняли меня в имитации всего этого), заверили, что разговор перешел на Сом, который, конечно, был построен именно для такого рода вещей. Некоторые люди уже пытались прикоснуться к Карлу золотом. Белое золото, желтое золото, золото в двадцать четыре карата, ничего не произошло.

Я просто сидела и читала комментарии, пока накапливался дым; глаза начали слезиться, легкие — гореть. Иногда я отвечала на вопрос или делала замечание: «Я слишком люблю внимание, чтобы имитировать свою собственную смерть» или «Это очень мило с вашей стороны, Паркер». Такие вещи. В конце концов я перешла за стол, потому что чувствовала тепло, исходящее от стены. Дым в окне был ровным, оранжевым, и я едва могла сделать два вздоха, не задыхаясь.

Я взяла свой личный телефон.

— Эй, господин полицейский? — Я разразилась неконтролируемым кашлем.

— Да, Эйприл. Отдел пожарной охраны уже здесь, но нам все еще нужно дать им как можно больше времени на работу. Когда разбиваешь окно, дым быстро приходит, поэтому нужно быстро двигаться. — Он выпалил все это на одном дыхании.

— Хорошо, — хрипло ответила я.

— Хорошо, мне нужно, чтобы ты сделала это сейчас. Дым — твой самый большой враг.

— Хорошо, я сейчас выпрыгну из окна, — сказала я, внезапно осознав, что это могут быть мои последние слова.

— Хорошо, — ответил мужчина.

Я сунула оба телефона в карман джинсов. Схватила ящик стола и швырнула его в окно. Дым начал литься в комнату. Мой следующий вдох был мучительным. В нем не было ничего, кроме крошечных игл, и последовавший от этого приступ кашля заставил меня невольно задохнуться от еще большего количества дыма. Я кашляла. Я поняла, что не получаю никакого реального воздуха.

Я думала, что успею расчистить стекло, но не успела. Я сняла с лица рубашку и накрыла ею торчащие из рамы осколки — по крайней мере для защиты. Села сверху и тем не менее почувствовала, как стекло пронзает рубашку, джинсы и кожу.