Дмитрий Меренков - Командировка в этот мир

Планом намечалась тревога в шесть утра, но командир решил подстраховаться и объявил ее пораньше. Не учел, что такую же задачу поставят другим частям и командиры примут такое же решение. В результате покрытая толстым, по колено, слоем снега степь заревела моторами. Двадцатиградусный мороз не всем двигателям позволил взреветь и батарея была вынуждена оставить один расчет с пушкой, неисправным тягачом и командиром взвода. Условились, что через час оставшиеся будут светить фарой-искателем вертикально вверх и комбат, возвращаясь за ними, будет ориентироваться по этому лучу.

Чутьем выбирая направления движения, комбат вывел батарею на заданную точку. Быстро разместили орудия, РПК, СПО и большую палатку. Снег под палаткой накрыли брезентом и растопили печку- буржуйку. Комбат приказал отдыхать до семи утра и поехал на УРАЛе с жестким буксиром за отставшим расчетом. Вертикально светящих вверх фонарей в ночном небе было 7 или 8. Шаблон подсказал командирам один и тот же сигнал.

Учитывая, что двигатель у оставленного с расчетом УРАЛа не завелся, комбат выбрал самый слабый луч явно садящегося фонаря и покатил в ту сторону. Как всегда, угадал. Расчет грелся в неизвестно зачем разбитой в степи палатке связистов чужого полка. Машина с пушкой ожидали буксир. Зацепили эту пару и поехали к батарее. Мороз не спадал, ночная мгла не отступала. Наконец фары осветили палатку и стало ясно катастрофическое положение в котором находилось недавно еще боевое подразделение. Из печной трубы не валил дым. Комбат заглянул в палатку, так и есть-все спят. Обернулся к привезенному расчету, комвзвода и прибежавшему откуда то часовому.

— Поднимайте всех на построение! Кто не просыпается, лупить по щекам до полного выздоровления и, к часовому-офицеры где?

— В РПК

Побежал комбат к будке на колесах, рванул дверь, Вот они, кадровые замполит и комвзвода. С солдатами в теплой палатке спать не по чину, обеспечить в палатке тепло не по способностям, а замерзнуть в железной будке как раз то, что от них Родина ждет. Такие же салаги как бойцы, все переживают, что округ не заменный и тут служить до увольнения в запас можно. Тому, что могут не дожить до увольнения —не поверят ни за что.

18+. Командирским языком (в данном случае совпадал с матерным) погнал офицеров в строй. Вернулся к палатке, а там сплошное веселье. Прибывший с комбатом расчет вымотался не меньше тех, кто уснул в палатке, но держится и немало этим гордится! Поэтому с лежачими не церемонятся, лупят по щекам, тащат за ноги и хохочут. С печкой тоже все ясно-трубу из палатки вывели горизонтально, а колено, которое дым вверх направляет, упало. Ветер печку задул.

Построились в две шеренги. Комбат обиженно:

— Как вы могли? Что я вашим матерям мог сказать, если бы вы замерзли?

И крещендо:

— Что они идиотов нарожали? Которые в сортир самостоятельно сходить не могут? — и так далее, пока все проснулись. Заняло выступление три минуты Бойцы слушали потупившись. Понимали, что наступили комбату на любимый мозоль, он то воспитывал их самостоятельными, способными переступить через «Не могу». Комбат не разочаровал, выдал «малый морской загиб». В конце неожиданно:

— Печку разжечь. Дневальный от первого взвода. Часовой от взвода управления. Водители-прогреть моторы и отдыхать в кабинах. Офицеры по своим взводам, замполит-в РПК. Остальные-в палатку. Отдыхать до 8.00. Я —в ГАЗ 66. Отбой.

Бойцы обрадовались-часа три поспать получалось. Печка загудела, одним своим видом повышая температуру в палатке, загудели на холостом ходу моторы машин, а комбат пошел к рации, докладывать: Я на позиции, происшествий нет.

В 9.00. доложил о готовности к открытию огня. И тут, неожиданно для всех участников учений, донесся натужный гул самолетных двигателей. Под низким зимним небом, километрах в трех, на небольшой высоте, ползли здоровенные самолеты. Они шли колонной, углом вправо, ближе к батарее. Гул нарастал и вернул комбата к реальности. Выкрикнул необходимые команды, антенна локатора уставилась на ближайший самолет, стволы пушек следовали за ней.

ТУ 16.Первый реактивный носитель ядерного оружия.

Телефонист дублировал команды в трубку и положил ее на снег. Это комбат снести не мог, это было выше порога терпения. Он подхватил телефонную трубку и стукнул бойца по каске.

— Сколько раз говорил- почти кричал комбат- на снег не класть, вся связь замерзнет (18+.) —на хрен!

От мороза пластмасса трубки стала хрупкой и разлетелась на куски.

Какой комбат воинственный- послышалось из за спины, -всех разобьет. Дмитрий повернулся и оказался перед группой старших офицеров, явно-проверяющих. Доложил, услышал команду «Отбой, конец ученьям». Не удержался, спросил-что за самолеты были. Посмеялись старшие- зенитчик, а своих самолетов не знает. Начнись война, будет по своим стрелять, по ТУ 16. А как иначе, если все секретно, причем-от своих. У китайцев такие же были.

Словом, на БКП царила мирная, доброжелательная обстановка, пока не пришел дневальный с котелками. Его хитрая физиономия предвещала сюрприз и он действительно удивил всех, сняв с котелков крышки, Незнакомый, но явно отвратительный запах перебил даже табачную вонь. Все кинулись к котелкам-их содержимое по виду не уступало запаху. Комбат понял, что затишье было временным и приказал тащить котелки обратно на кухню. Надел полушубок и пошел следом. Возле кухни собралась почти вся батарея. Первым подскочил к своему командиру Шурик, с претензией:

— Вы меня отстранили, а он что приготовил?

— А что ты приготовил? -обратился комбат к стоявшему тут же свежеиспеченному повару.

— Тыквенный суп- всхлипывая, поведал повар- хотел всех удивить.

— А тыкву где взял?

— На станции земляк вез на рынок, дал мне две тыквы.

— Он хотел батарею гнилой тыквой кормить, а вы меня из кухни выгнали- опять вмешался Шурик.

— Он диплом привез, а тебя хотел я разгрузить, что бы машине больше времени уделял.

— Диплом готовить не умеет! —веско заявил Шурик. Повар умеет. Меня не надо разгружать, я не мебель.

— Да черт с вами-подвел итог комбат- ты будешь старшим поваром, а новенький-поваренком. Готовьте ужин, а тыквенный суп подальше в степь отнесите.

Прогноз о событийности предстоящего боевого дежурства подтвердился уже через пару дней.

На охраняемом зенитчиками аэродроме базировался полк истребительной дивизии, летавший на МИГ 21.

.

Переучивание с МИГ 19 прошло тяжело. Потеряли летчика и два самолета в авиа катастрофах. Но летать продолжали.

Первый советский истребитель с треугольным крылом МИГ 21 с точки зрения зенитной артиллерии, снизу вверх, был похож на балалайку. Так его и дразнили.

Шли ночные полеты. Собственно, начались они часов в 5 вечера, когда по зимнему быстро стемнело. Батарея использовала взлеты-посадки для регулировок оптики, наблюдая взлетную полосу на всю длину, полеты в «зону» и обратно для работы с локатором. Ночные полеты, как и ночные учебные стрельбы завораживают (если смотреть со стороны).