Дмитрий Меренков - Командировка в этот мир

Все вместе представляло резкий контраст с только что покинутым лесом и яростным спором из- за крохаля.

Комбата усадили за столик. Легкая заминка вышла когда комбат снимал сапоги перед входом. Немного неловко было разматывать портянки, хорошо-под ними оказались носки (для тепла). Познакомились. Пастух оказался академиком из Алма Ата, приехавшим в отпуск к брату-леснику и подменявший его на время экзаменов. Брат учился заочно в Караганде. Красавица Шолпан

(Утреняя звезда) была женой академика Сахи (Щедрый). Жена брата предпочла остаться неизвестной, она помогла накрыть на стол и больше не появлялась.

Сахи в подробностях рассказал историю знакомства с комбатом, дословно цитируя его критические замечания в свой адрес. Шолпан слушала, не особенно смущаясь.

На столе был обычный набор закусок: колбаса, консервы, тушенка. Комбат обрадовался варенной колбасе, большой редкости в казахских степях и немедленно получил головку этой колбасы в подарок. Сахи вспомнил старый обычай- если гостю что- то понравится, хозяин обязан это что- то ему подарить. К тому времени выпили уже довольно много и академик зациклился на подарках. Он дарил ковры, на которых сидели, лошадей, книги. Апофигей наступил, когда он добился от комбата признания, что ему нравится Шолпан и немедленно подарил свою жену. Она идею восприняла с восторгом и комбату стоило не малых трудов удрать из этого сверх гостеприимного дома.

Зато обратная дорога показалась короткой. Только встал на лыжи, а уже пора снимать. Ровно в полночь зашел в комнатку, где спали офицеры. Замполит не ложился, ждал. Только отвечая на вопрос о результатах охоты, комбат вспомнил о своей добыче, оставшейся в доме Сахи. Пришлось пересказывать всю историю, легли спать под утро. Как выяснилось позже, акустика фанерных перегородок была настолько совершенна, что историю слушала вся казарма и на следующий день комбату задавали десятки уточняющих вопросов. Зато во время ответного визита Сахи с женой вся батарея принимала эту пару как старых знакомых.

Дмитрий вспоминал эту историю и пытался анализировать. Сослагательное наклонение историками не употребляется, а для философа в самый раз. Если бы Дмитрий оставил утку пастуху и покатил «домой», в виде осадка на дне души копилось бы негативное отношение к казахам. Там уже набралось прилично и это привело к решению устроить засаду. А засада обернулась знакомством с казахами, перевернувшими представление об этом народе, представители которого способны вести себя и как дикари, и как сверх продвинутые. Судьба-предложение, ее сущность —выбор: между пассивным уходом с поля действия и активным воздействием на события. В первом случае результат мог быть только негативным, во втором Полезность не вызывала сомнений.

Вывод: при любых обстоятельствах выбор активного воздействия предпочтительнее. Повышает Усложнение НВ, эрго может быть поддержано Полем тенденций.

Сложнее сделать выбор если Судьба предполагает активное воздействие по разным направлениям, другими словами, когда «отсидеться» невозможно и выбирать приходится отвечая на вопрос: Что делать? Этот вопрос задала Судьба Дмитрию в конце срока его службы. Армия желала оставить его в своих рядах, стремление попробовать себя в науке исключало продолжение службы в армии. Для выбора оставались последние стрельбы и еще месяц.

На полигон Балхаш ехали по грязному, начавшему таять, весеннему снегу, поздно вечером, после измотавшей в конец разгрузки эшелона. Ехали в колонне полка, от водителей требовалось держаться за впереди идущей машиной. Летом это непростая задача из — за непроглядной завесы пыли, поднимаемой колесами. Иногда комбату приходилось становиться на подножку кабины и смотреть, катится ли оно по дороге или уже вывернуло на целину.

Пыли не было, но не было и буксируемой командирским ГАЗ 66 полевой кухни. Это открытие комбат сделал во время короткой остановки колонны. Худшего варианта придумать было трудно. В армии можно потерять голову, конечность или пушку-все будут только сочувствовать, можно потерять знамя-все будут презирать, можно потерять кухню- все будут смеяться. Слов комбат не нашел, открыл дверцу водителя и потянул его за рукав шинели. Когда боец спрыгнул на снег, комбат полез на его место, показав рукой на кресло пассажира. Молодой водитель (комбат брал себе молодых для «обкатки») обежал машину спереди и, открыв дверку, вопросительно уставился на комбата.

— Садись! -рыкнул комбат, — будешь ездить пассажиром!

— Но почему?

— Ты кухню потерял.

— Не может быть. Но комбат уже включил двигатель, колонна пришла в движение, шестьдесят шестой тронулся с места. Это было шоферское достижение комбата, водительский стаж которого складывался из часов учебного вождения на военной кафедре для сдачи экзаменов ГАИ. До этого случая хватало ума за руль не садится, а тут не хватило. Впрочем, до этого кухню не теряли. Управление грузовиком на скользкой дороге, ночью, требовало полной отдачи. Комбат краем уха слышал лепет отстраненного водителя, но ответить смог только во время следующей остановки: -Шат ап, вилл ю? В этих пределах хоби комбата-английский язык- знала вся батарея.

Часа через полтора прошла команда: Батареям занять свои места и начать разгрузку. Комбат вздохнул с облегчением, отдал необходимые команды и побежал разыскивать комбата 2 Турдалы, тоже двухгодичника. Его батарея шла следом и не могла миновать одинокую кухню. Нашел в окружении офицеров и присоединился к ним.

Турдалы, заметив комбата 1, спросил:

— Кухню у тебя взаймы брал, сам заберешь или завезти?

Комбат был счастлив. Чарли Чаплин из него не получился. Конечно, слухи ходили, но только слухи. К утру в этой кухне приготовили завтрак-перловую кашу с тушенкой и маслом. Машинным, точнее, соляркой. Повар Шурик очень торопился и плохо горевшие дрова побрызгал дизельным топливом. Пары этого топлива осели на каше, покрыв ее цветами побежалости. Очень вкусная каша получилась. И красочная.

Как бывало уже не раз, начало предвещало интересное продолжение. Оно не заставило себя ждать, явилось в образе одетого в тулуп седобородого аксакала, которого привели солдаты-казахи. Вот, прозвучали препроводительные слова, командира требует. Комбат произнес: Ассалям алайкум. Старик не ответил. Это было более чем странно-по закону мусульманин обязан ответить: Аляйкум ассалям, даже если добра не желает. Комбат попросил солдат переводить как можно точнее и услышал:

— Ваши солдаты осквернили кладбище, они там оправлялись.

Обвинение было чудовищным, но полк только что прибыл и вряд ли бойцы сразу побежали на кладбище оправляться.

— Пошли-сказал комбат-покажешь. По дороге аксакал что — то бормотал, очевидно, ругался. Солдаты-казахи поглядывали на него уважительно. На полигоне военные размещались в пустующих домиках бывшего рыбацкого поселка, в котором еще оставалось несколько семей. Аксакал был из этих.