Дмитрий Меренков - Командировка в этот мир

Пурга улеглась и свежий снежок очень украсили апельсиновые корки. Они замечательно светились на проглянувшем-весна на носу- солнышке. Люди оттаяли, апельсином могли угостить на улице незнакомца (не говоря уже о незнакомках). Столько совпадений: пурга; заметы; апельсиновый поезд; реализация апельсинов населению показывает могущество и многолюдность случая, прелесть его случайности. А вот судьба индивидуальна.

Принято считать, (в этой книге) что судьба- это предложение выбора. Однако вовсе не обязательно предложению выглядеть как знаменитый перекресток с каменным дорожным указателем.

Знак судьбы искателя приключений. Во время сна носит созерцательный характер, наяву не информирует о негативных (иногда-летальных) сопутствующих исканиям факторах, пользуется популярностью до сих пор.

Предложение выбора в исследуемом случае выглядело как мертвая утка, да, собственно, и являлось ею. На боевом дежурстве, в одной из поездок Дмитрий обратил внимание на лавирующих среди волн незамерзающего Тен Тека уток.

— Сами виноваты, приговорил утей комбат, вошедший в образ охотника- зачем подставились.

Вечером того же дня он встал на лыжи и побежал к реке. Первые километра три вдоль шоссе, еще два по заснеженному лесу. Солнце садилось на западную, равнинную часть горизонта, подсвечивая красным верхушки елей. В стылом небе плыла меж рваных облаков круглая, как блин, луна. Из снега тянулись к ней красно-коричневые стволы елей или сосен, ветки так залеплены снегом, что не разобрать. Меж деревьев, почти не отличаясь от покрытого настом снега, уходила узкая дорога. На ней, на самой опушке, ярко выделялись желтые катыши конского навоза. Парок над ними был едва заметен.

Дмитрий стоял, покуривая, осматриваясь. Наконец дыхание и мироощущение восстановились и комбат решительно направился в лес. Он скользил на лыжах, огибая проталины, определяя на слух путь к реке. Рокот становился все громче и наконец пар от воды показался среди деревьев. Комбат остановился, снял лыжи, ружье, зарядил его. Опустился на колени и на четвереньках направился к берегу. Этот способ передвижения оказался одновременно: медленным; мокрым; малоудобным; мазохистским. К сугробам на берегу комбат еле дополз. Отдышался, выглянул. Как и ожидал, река струилась между ледовых закраин, образуя полынью шириной 2—3 метра. В черной воде полыньи плавали, ныряли, дрались и любились утки. Крупные, с ярким оперением, птицы резвились в предвкушении весны. Можно было стрелять, но до комбата вдруг дошло, что мало утку подстрелить, нужно на берег подтащить. Решил-испугать уток и бить «в лет» тех, кто полетит на его берег.

Средний крохаль длинноносый.

Задумка была рациональной, утки заметили поднимающегося на ноги охотника и послушно взлетели. Уже в воздухе они поступили «непредсказуемо», полетели по течению реки. Видя негативное отношение к своему плану, комбат ударил из двух стволов по последней в стае, самой (наверное) жирной утке. Она свалилась на противоположный берег. Это была катастрофа! От аварии она отличается тем, что аварию можно исправить.

Утки летели вдоль реки, будоража и поднимая на крыло все новые стаи. Скоро на поверхности воды остались только буруны…

Подстреленный крохаль лежал как летел: крылья распахнуты; длинная шея вытянута вперед. До него от Дмитрия, стоявшего на ледяной закраине, было метров 12. Но эти метры включали в себя бурные воды Тен Тека и становились непроходимыми.

Мозг Дмитрия, в котором нейронов было больше, чем в суперкомпьютере (откуда им там взяться, а звучит!) работал в самом-самом режиме. Решения предлагались одно за другим: перейти реку вброд; поискать мостик или ледяную перемычку; привезти длинную веревку с кошкой. Все они имели общую черту-не работали.

Зато в лесу появились кони. Может быть лошади. Они бродили между деревьями, искали проталины с травой. Пастух был верхом, метрах в пятидесяти.

Дмитрий криком обратил на себя внимание, а когда пастух подъехал, показал на утку и попросил перебросить на свой берег. Всадник спешился, подошел к утке, поднял ее, взвесил в руке и начал привязывать к луке седла. Это не влезало ни в какие рамки или правила, это напоминало то, чем оно и было-грабежом. Дмитрий закричал, затопал, заругался и прицелился. Он метил в пастуха и кричал что-то о чести, совести, других условных категориях. Пастух влез на лошадь и, не торопясь погнал свой табун в глубь леса. Дмитрий остался один. Впору было заплакать от собственного бессилия.

Но комбат вспомнил желтые катыши конского навоза на опушке, увязал их с табуном и пастухом, сделал вывод- противник выгнал коней на выпас, на ночь погонит их обратно по той же дороге. Там и устроить засаду. От жертвы ограбления не осталось ничего, злой и решительный комбат встал на лыжи и покатил к опушке. Выбрал подходящее дерево и спрятал за ним лыжи, затем себя. Он уже убедился в целости шариков на дороге, значивших, что табун не возвращался. Очень хотелось курить, но всплывала в памяти цитата из «Трудно быть богом». Стругацких комбат чтил: «Бесшумных засад не бывает!» А вот бывает, успокаивал себя комбат, вот она, бесшумная и некурящая засада. Лошадей он сначала услышал, потом увидел. Табун неспешной рысью топотал мимо, последним ехал пастух.

Выскочивший из- за дерева комбат левой рукой ухватил за уздечку коня, а правой сунул под нос седоку ствол разряженного (не дай Бог, шарахнет) ружья. Пастух буквально скатился с лошади. И встал на дороге. Комбат крепко держал коня и хотел крепко врезать всаднику, но тот засмеялся. Он попал в засаду, потерял коня, понюхал ствол ружья и засмеялся.

Комбат не смог ударить смеющегося человека. Принялся отвязывать свою утку.

А ты сильный-услышал комбат- я думал ты дурак, а ты сильный! Поехали мой дом ужинать, чай-водка пить, потом утка делить. Отпускай мой лошадь, он сам домой пойдет. А где твой лыжи-проявил догадливость пастух, — бери, пошли.

Времени на раздумья у комбата не было, а свободное время было. Он оставил за себя замполита и обещал вернуться к полуночи. Комбат отпустил лошадь и она затопала по дороге, пастух стоял, а комбат пошел за лыжами.

Шли недолго и комбат увидел дом, стоявший посреди леса. Он почему- то представлял себе ужин в юрте и сказал об этом спутнику. Тот снова рассмеялся-а посредине юрты костерок, на нем котелок, над которым парок. Извини, я по- русски люблю рифму лепить. Акцент куда то пропал, даже вазомоторика изменилась.

Ворота были распахнуты и лошади уверенно бежали через них, мимо дома, куда то дальше. Спутники вошли в ворота и на крыльцо. Далее металлическая дверь и холл. Довольно просторный, пол устлан коврами, на стенах какие- то пейзажи, но не кич. У стены- древний, в хорошем состоянии, буфет. Низкий столик у другой стены, подушки на коврах. Появилась очень красивая казашка, чем то похожая на Розу Рымбаеву. Одета была в брючный костюм из модного по тем временам кримплена.