Николай Филиппов - Электрику слово!

Встретился знакомый. Схватил за обе руки, и так долго держал, что пришлось, извиваясь змеей, их поскорее выпрастывать.

Несколько невежливо, но зато быстро Михаил отвязался от тягостной встречи.

Посетил концерт.

Господа вручали почетный диплом чего-то пронырливому артисту: квазинастоящая улыбка, керамические зубы, отштампованная речь.

Вспышки-вспышки, вспышище. На секунду все побелело, как после взрыва сверхновой.

И опять пресные слова официальных лиц, малосольные и сладкосольные благодарности от награжденных…

В общем, кукушки с петушками были премного довольны собой. Настроение у всех зашкаливает, что выражается покраснением лиц и сильным хлопаньем в ладоши.

Михаилу пришлось долго слушать стоны рядом сидевшей девушки, которая на каждый выход лицедеев начинала стонать и стонать, стонать и стонать:

— Ну зачем? Ну зачем?

«Затем!», — хотел ответить Михаил, но постеснялся.

Опять в библиотеке. И опять мужчина с разрубленной прической читает книги глазами, а Михаил читает с его лба.

«В этом мире думать пока еще не запретили. Разве что запретили думать вслух. Да уж, а ведь никто раньше и не думал, что рекламный бегунок переделают в считыватель мыслей», — подумал Михаил.

Небезынтересным будет взглянуть на материал книг, которые перебирал мужчина с разрубленной прической. Михаил читает на расстоянии, а мы, поскольку нас не видно, а значит ни для кого и не обидно, с удобством подойдем, и прочитаем всё что успеем.

Читал мужчина как-то бегло и небрежно. Сначала он взял книжку с названием «Электроистория».

«— Лучше раз в десять лет пригласить толкового специалиста-электроприводника, и он за этот раз тебе всё и сделает. Это лучше, чем год из десяти затратить на практическое обучение. Электрик электрику рознь, как ни крути, и у каждого своя специализация. А специализация определяется в первую очередь практикой практической, а не практикой теоретической, или корочкой, — сказал Михей.

— Михей, это вряд ли! Если будет какая-нибудь насосная станция, будь добр, как минимум раз в сезон звать твоего электроприводника. Особенно если блок управления на релейках, и уже отрабатывает свой третий срок, — возразил Константин», — читает в первой книге.

Мужчина с разрубленной прической продолжает читать, автор продолжает подглядывать.

«На камеру и при собрании рабочих говорит о создании новых рабочих мест. При собрании акционеров говорит уже о сокращении рабочих мест.

— Как же это так, Семен Семенович? Вам и места новые нужны, и от старых освобождения ждете?, — спросил один из частных журналистов (нечастным верить нельзя!).

— У руководителей деятельность сложна: нам всё нужно успевать, всё делать эффективно!, — ответил Семен Семенович.

Три электромонтера на цех оказалось, по всей видимости, непозволительной роскошью для завода имени Клеминского-Севера. Пришлось выбирать. С помощью бросания жребия.

Предполагалось вытягивать спичку. Так здесь решалась рабочая судьба электромонтеров.

Начальник тут был, надо сказать, человек находчивый. И перед людьми проявлял управленческие качества всегда с наилучшей стороны.

Семен Семенович не ударился в грязь и на этот раз.

Плечом к плечу и голова к голове стояли три монтера. Стояли как в сказке. А именно по старшинству.

Справа стоял старшой: с почетной сединой вокруг и ниже рта, мозолистыми, от долголетнего перебирания кабелей, руками.

Посередине стоял среднего достоинства электромонтер: только наполовину поседела его борода. Руки от защитного крема стали у него такими гладкими, что невозможно было разглядеть и одну папиллярную линию.

С левой же стороны стоял монтер меньшой. Почти мальчик, если сравнивать его со старшим поколением плечом к плечу и голова к голове.

У меньшого совсем не было седины, что само по себе не говорило в его пользу. Папиллярный рисунок просматривался слишком четко, чтобы принадлежать руке хорошего электромонтера.

Да и весовая его категория оставляла желать лучшего. Что красноречивее прочего свидетельствовало о том, что он лучше всего справляется с задачей не прокладки кабелей или обслуживания асинхронных двигателей, а безусловно и абсолютно только с задачей, прозванной простым народом «принеси — подай».

Уразумев это с первого взгляда, Семен Семенович сделал заметку, утвердив ее печаткой, чуть склонив подбородок. Или два подбородка. Или три подбородка: сказать определеннее непросто.

Ибо пока он не двигался, число подбородков было одним. Когда же Семен Семенович производил хотя бы малейшее движение, количество подбородков становилось другим. Потом третьим, четвертым, и так до бесконечности.

Так что сосчитать было проще число медалей в его кабинете, чем число его подбородков.

Итак, Семен Семенович, как изволил заметить любезный читатель, был человек умудренный, действовал всегда обдуманно и своевременно.

Он достал откуда-то из тайника своего стола драгоценных пород дерева за миллион деревянных, достал коробочку спичек за пару деревянных.

Вынул три спички. Отломил одну из них. Преподнес вплотную к лицам три спички: одну короткую, и пару длинных.

— Как видите, всё честно, — отметил Семен Семенович.

Убрал пустую руку, от пустоты дрожащую. Затем убрал спокойную руку, успокоенную владением сернистой тройки.

— Сейчас перемешаю!, — объявил Семен Семенович.

Замешивал на секунду дольше необходимого, и при этом скрипел.

— Всё никак не могу поменять этот пластиковый стул. Постоянно скрипит. Голова от него ужас как болит, — объяснил Семен Семенович.

Старшой и средний электромонтеры сочувственно кивнули.

Опять Семен Семенович поднес к ним руку со спичками, теперь уже закрытую в пухлый кулачок.

— Ну что, товарищи, уступим дорогу молодым?, — спросил Семен Семенович.

— Дорогу молодым, молодым!, — пробурчал старшой.

— Риск — дело благородное, особенно для молодых!, — средний пробасил.

Пришлось тянуть меньшому монтеру.

Прямоугольное или параллелограммное древко, — с коричневыми включениями и стружками, — вначале казалось более или менее ровным по всей длине. Потом вдруг и неожиданно для всех круто пошло на излом.

— Ну что ж, товарищи. Как видите, всё было честно и без обмана. А у вас, молодой человек, я попрошу заявление. С меня — подпись и печать, как того требует закон, — объявил Семен Семенович.

Внезапно позвонили. От неожиданности ли, от испуга ли, но пухлый кулачок Семена Семеновича немного приоткрылся.

Этого оказалось достаточным, чтобы внимательнейшим образом ухватить взглядом ее содержимое. Четыре детали: папиллярные узоры, мокрая кожа, красная кожа, и три спички: все короткие, как на подбор», — читает в первой книге.