Андрей Клепаков - Опекун

— Аркаш, мне за нее умереть, что плюнуть. Неужели ты еще не понял?

— Если инвалидом останется, возьмешь?

— Конечно, возьму. Дурацкий вопрос.

— И будешь всю жизнь за ней горшки выносить?

— Лучше меня никто этого делать не сможет.

Аркадий пожал плечами,

— Ладно, пошли спать. Мне завтра рано, надо хоть на полдня на работу попасть.

Утром, после врачебного обхода и всяких процедур, одна из девочек, та, у которой была сломана только одна рука и которая была вполне ходячей, почти вбежала в палату со словами:

— Я все узнала, этот ее любовник просто ее дядя, и все. Брат ее матери. Всего делов-то. Я у тети Жени узнала.

— А кто такая тетя Женя? — спросила Маша, выглядывая из-за задранных к потолку ног.

— Это наша медсестра. Она все про всех знает, — объяснила другая со сломанной ногой. — Так правда, дядя? — спросила она.

— Сами видели, что не тетя… — Маша пыталась сообразить, что бы такое ответить, чтобы не уронить рейтинг. Сообразила. — Что может знать какая-то тетя Женя о моей интимной жизни, — сказала и демонстративно пожала плечами.

Девочки снова замолчали.

Тут появился и сам предмет разговора. В палату вошел Сергей.

— Я сегодня сама писала, — радостно приветствовала его Маша. Девочки захихикали, Сергей улыбнулся.

— Замечательно, значит, все восстанавливается, — сказал он, садясь рядом на стул и суя руку под свисающее с ног девочки одеяло. — Здесь что-то чувствуешь? — спросил он, дотронувшись до ее ноги.

— Нет.

— А здесь?

— Тоже нет, — Маша покачала головой.

— Здесь тоже?

— Угу.

— А здесь?

В лице девочки что-то дрогнуло:

— Не-ет, — протянула она.

Сергей поднял бровь:

— Машка! Коварная. Здесь ты чувствуешь. Не ври.

— Чуть-чуть, — выдохнула Маша и закрыла глаза.

Сергей убрал руку.

— Ладно, Машунь, не так все страшно, как могло быть. Мы с тобой по деревьям еще полазаем.

Маша открыла глаза.

— Я ведь буду ходить? Я не стану калекой?

— Да, нет, Машунь, не бойся, все восстановится. Долго, правда. Месяца два в койке, потом реабилитация. Зато в школу ходить не надо.

— А то девочки сказали, что после перелома позвоночника люди часто ходить больше не могут.

— По-всякому бывает, но у тебя перелом без осложнений. Просто вопрос времени, за сколько поправишься. А девочки пугают тебя немножко. Да, девочки? — Сергей обвел взглядом притихших на своих кроватях пеструшек.

Три промолчали, одна ответила:

— Ничего мы не пугаем, нам врач говорил, что у нее тяжелая травма и чтобы мы с ней были поаккуратней.

— Вот видите, доктор предупреждал, а вы пугаете, девушки. — Сергей пододвинулся на стуле ближе к Маше, погладил ее по лицу. — Не бойся, солнышко, все пройдет.

— А вы — ее дядя? — вдруг спросила другая девочка.

— Да, дядя, — Сергей кивнул.

— А почему вы чаще приходите, чем ее папа, — прозвучал следующий вопрос.

— Да она только вчера в больницу попала. Чаще, реже, еще статистика не набралась, — Сергей удивленно посмотрел на спросившую девочку. — Потом ее папа работает, а я специально приехал.

— Из Москвы?

— Из Москвы, — кивнул Сергей, — а что за допрос?

— Да она нам такое про вас сказала, — подключилась к разговору третья, — хоть стой, хоть падай.

— Ну, стоять, как я понимаю, у вас не у всех получится. Так что же она сказала? — Сергей посмотрел на Машу.

— Она сказала, что вы ее любовник, — выпалила первая девочка.

Сергей поперхнулся, потом рассмеялся в голос.

— Ну, Машка, ну, ты даешь, приколистка, — он наклонился и поцеловал Машу. — Люблю тебя, честное слово. Нет, девочки, вы не поняли, — сказал он, выпрямляясь, — она имела в виду, что я ее люблю. И папа ее любит. Но такого сюрреализма нет, конечно. — Сергей усмехнулся еще раз. — Вы знаете, что такое сюрреализм? — оглядел он девочек.

Кто-то кивнул, кто-то промолчал.

— Ладно, потом как-нибудь расскажу, если пугать ее не будете.

Маша пошевелилась на кровати.

— А это может быть мне за Ольгу? — вдруг спросила она.

Сергей снова поперхнулся. Помолчал.

— Типа, карма? — спросил он.

Маша кивнула.

— Не думаю. С Ольгой-то все в порядке, тем более тогда все быстро пройти должно.

— А как она, кстати?

— Все хорошо, замуж выходит.

— Прости меня, ладно?

— Машунь, — Сергей снова поцеловал девочку, — все хорошо, забудь, сколько времени прошло. Давай, я тебе лучше сказку расскажу.

Когда сказка кончилась, настало время процедур и Сергею пришлось уйти, одна из девочек спросила:

— А кто такая Ольга, и что с ней случилось?

Маша посмотрела на нее, фыркнула и ответила:

— Так я вам, дурам, и сказала.

— Сама дура.

— Девочки, не ругайтесь, — строго заметила медсестра, перестилая кровать.

Восстановление пошло действительно быстро. Спинной мозг поврежден не был. Ножное вытяжение заменили петлей Глиссона подмышки. Маше начали делать массаж ног.

Уже через три недели разрешили встать. Назначили лечебную гимнастику. Маша или ходила, или лежала, сидеть пока ей не позволяли. Сергей торчал в больнице постоянно, Аркадий заходил каждый день.

Обсуждалась возможность перевода девочки в Москву. Еще через неделю решили отправить ее на реабилитацию в ЦИТО санитарной авиацией.

На ЦИТО выходил Сергей, на летчиков Аркадий. У него оказалось знакомство, позволившее договориться. Денег, понятно, стоило немалых, но, в любом случае, несопоставимых со стоимостью рейса.

Когда день вылета был назначен, Сергей спросил:

— Квартиру возьмешь? Я ее сдал, могу отдать вместе с арендаторами. Полтинник в месяц.

Аркадий помолчал, потом сказал:

— А сам где жить будешь? В той однушке?

Сергей кивнул.

— Только ремонт сделать надо. У меня там пять таджиков живет. А может, и больше, — усмехнувшись, добавил он.

— А я свою все не сдам никак. Правда, может, уже и сдали давно, а мне всё мозги крутят. Риэлторов поменять, что ли?

— Так вроде уже не актуально, возвращаемся же?

Аркадий снова замолчал. Потом спросил:

— Кофе будешь?

— Давай сварю, — кивнул Сергей.

Помолчали.

— Знаешь, — сказал Аркадий, когда Сергей разливал кофе по кружкам, — не хочу я ехать с вами. Здесь останусь.

— Здесь? В Мурманске? — удивился Сергей. — Зачем? Мы же Машку вроде не делим больше?

— Не делим, — согласился Аркадий. — У нее завтра день рождения. Что дарить будем?

Сергей пожал плечами.

— Мне кажется, ей сейчас не до подарков. В смысле, она ничему не обрадуется. Ходить может — вот главный подарок.

Аркадий долго размешивал сахар, потом спросил:

— Моя раковина сохранилась, или выкинула?

— Я убрал. Сохранилась.

Аркадий промолчал, пожал плечами, а Сергей вспомнил:

«Больничные клоуны год назад были. Кто бы подумал?» — усмехнулся и предложил: